Содержательные статьи всегда выделяются в общем потоке «околополитического чтива». Они вызывают ответные мысли и желание ими поделиться. «Политические заметки» Рачьи Арзуманяна представляют собой тезисы по нескольким разным вопросам, каждый из которых требует множества отдельных статей.
Всем нам известно, что мышление очень часто соотносит нечто единичное с соответствующей общей идеей. Мышлению также свойственно обозначать конкретное и идеальное одним и тем же словом, не уточняя, о чем идет речь – например, о реальном государстве здесь и сейчас или государстве как принципе, о конкретном армянине или Армянине как идее и т.д.
Говоря о любом из элементов триады Республика Армения – Арцах – спюрк, мы должны всегда уточнять, говорим мы о существующем или о должном. Должное велико, прекрасно и обязательно будет завоевано. Существующее по каждой из трех составных частей можно и нужно на сегодняшний день охарактеризовать через метафору больного, который скорее жив, чем мертв.
Сама троичность, как бы красиво она не выглядела, есть симптом болезни целого. В идеале никакой триады быть не должно, должна быть Армения и точка. Спюрк, в котором проживает больше армян, чем в Армении – это, безусловно, беда. Наличие второго армянского государства это, безусловно, слабость. Есть ли хоть один пример в истории, когда разделение страны на два государства поддерживалось или устанавливалось из стратегических соображений? Армения действительно существует в условиях не «холодной» войны, но войны «теплой», температура которой время от времени приближается к «горячей». Но знаем ли мы случаи, когда в условиях угрозы войны разделение предпочиталось бы безоговорочной целостности системы власти, единству государственного управления?
Если все же пытаться усмотреть некоторый позитив в том, что сложилось вынужденно, в результате недостаточности политического потенциала Армянства, возможные аргументы будут исходить не от общей идеи, а от конкретной реальности. В «Заметках» выдвинут тезис о том, что Арцах должен играть роль гаранта, роль того, кто «наблюдает за схваткой и готов вмешаться, как только она начнет выходить за очерченные армянским народом и армянскими интересами пределы». О каком Арцахе идет речь – о реальном, сегодняшнем или об Арцахе времен освобождения Шуши или об Арцахе светлого будущего? Если речь о сегодняшнем Арцахе, какая конкретика дает основания для заявки на такую роль? Кто конкретно будет определять «выход за пределы» армянских интересов и руководить вмешательством в качестве гарантов общеармянского блага? Не будем сейчас вдаваться в подробности, но реальность ситуации такова, что даже сквозь самые розовые очки не позволяет видеть ни одного из трех больных (РА – Арцах – спюрк) в качестве гаранта чего-либо. И дай Бог, чтобы совместными усилиями и жертвами Армянство смогло выстроить до конца один полноценный Центр притяжения и управления.
При всех проблемах и недостатках Еревана – он занимает в армянской Солнечной системе место безальтернативного Солнца. При всех болезнях Еревана в Армянстве нет сейчас здоровой и беспроблемной части, которая могла бы играть роль врача (неважно хирурга или психотерапевта) при больном Ереване. Продолжая метафору: если у Еревана сегодня не хватает одной ноги, кого-то в Армянстве должен отдать свою ногу, если нет одного глаза, кто-то должен пожертвовать своим, третий должен отдать почку, четвертый – еще что-то важное. Их нескольких больных частей Армянства нужно собрать до конца одного сильного и здорового «человека», довести до ума Центр, который смог бы стать точкой опоры для нации.
Различать общую идею и существующую конкретику необходимо и по теме политики. Всякий раз, когда мы оперируем терминами «политика» и «политический» по отношению к Армении и Армянству, мы должны отдавать себе отчет, что говорим в значительной степени авансом. Рачья Арзуманян совершенно верно указывает на отсутствие в Армении политического пространства, на существование politics. политической жизни, без policy, политики как таковой. Но это не только следствие корыстных интересов и фатальной ограниченности тех личностей, групп и структур, которые «узурпировали функции политики», не только следствие поколенческих проблем, которые могут быть изображены через метафору «зомби».
Что создает почву для узурпации функций политики, почему возникают проблемы смены поколений? Вспомним, как родилась и сформировалась армянская государственность. Первая важная особенность: из всех постсоветских государств, только армянское родилось в условиях национально-освободительной борьбы. Вторая важнейшая особенность – эта борьба не была направлена против метрополии, то есть Москвы, но, наоборот, сопровождалась периодическими попытками опереться на ее поддержку. Метрополия по сей день видится безальтернативным союзником в этой борьбе, даже если поставляет противнику Армении новейшие вооружения. Третья особенность – национально-освободительная борьба до сих пор, спустя 25 лет, осталась незавершенной. Нет оснований считать, что за последнее время произошли какие-то судьбоносные изменения, позволяющие говорить о завершении определенного этапа. Пару лет назад вслед за Ереваном Арцах должен был принимать у себя азербайджанских «деятелей культуры», считающих эту землю неотъемлемой частью Азербайджана. Потом власти Армении заставили армию выдать противнику для прославления тело азербайджанского «Рэмбо», диверсанта, убийцы армянских солдат. До сих пор остаются без последствий вопиющее освобождение и награждение Сафарова. Армянские солдаты продолжают гибнуть на границе. Ни один из президентов РА ни разу четко и ясно не отверг идею сдачи освобожденных территорий. Власти РА не могут себе позволить ни признать Арцах, ни интегрировать его в состав единого государства. Принятые державами-посредниками принципы урегулирования противоречат армянским национальным интересам. Военно-политические союзники Армении поставляют Азербайджану новейшие вооружения, прекрасно зная, что армяноненавистничество является единственной «национальной идеей» этого государства. И так далее…
Хотя сейчас нет армян, которых необходимо освобождать из-под чужой власти, Армения не смогла претворить военную победу в политическую и правовым образом ее закрепить. Можно много говорить о допущенных ошибках, но следует признать, что объективно задача была и остается невероятно сложной. Формат противостояния пока остается прежним, национально-освободительным, на том же самом этапе. К сожалению, это не межгосударственный конфликт, каким был, например, конфликт Франции и Германии по поводу Эльзаса и Лотарингии. Под угрозой находится не только армянское государство, противник открыто, без стеснения говорит о том, что видит своими врагами всех армян поголовно, даже армян диаспоры. Но главной угрожаемой частью Армянства по-прежнему остается непризнанный Арцах и его население.
Таким образом национально-освободительная борьба все это время является доминирующим фактором в жизни РА и НКР. Точно такую же роль она играла все короткое время существования Первой Республики. Такая борьба, безусловно, является политическим процессом, предполагает политику освободительной борьбы. Однако она не предполагает политического поля, пространства политики. Политическое поле может развернуться там, где для этого поля есть полностью легитимное пространство. До этого момента борьба как раз и направлена на отвоевание такого пространства для жизни, в том числе жизни политической.
РА является легитимно признанным субъектом, но, составляя единый организм с непризнанной НКР, она прежде всего должна решить задачу полной легитимации всего соответствующего пространства. Тем более в условиях, когда бакинский режим угрожает не государству, а людям, всем армянам поголовно. Поэтому политическое поле даже в РА, к сожалению, не может окончательно сформироваться, оно еще не отвоевано полностью. В отсутствии сформировавшегося политического поля не может быть полноценных политиков и политических организаций. Конечно, это уже не вполне вожди, подпольщики и командиры времен «горячей» освободительной борьбы, но они еще и не политики в полном смысле слова. Соответственно, политические партии – это уже не партии Дашнакцутюн и Гнчак начала прошлого века, партии борьбы против государственной власти, но это и не партии типа британских лейбористов или французских голлистов.
Другой фронт национально-освободительной борьбы для некоторых не столь очевиден, как закрепление завоеванной в Арцахе победы. Но он тоже важен. Это достижение потенциальной самодостаточности Армении. Не отгораживания от мира, но ликвидации всех направлений односторонней зависимости. Пока что внешние отношения Армении с миром представляют собой непрерывную череду вынужденных компромиссов и попыток малыми уступками избежать крупных потерь. Экономическая и военная несамодостаточность – это материальная база для несамодостаточности и несамостоятельности и во всех остальных сферах. Такая несамостоятельность по сути дела тоже является угрозой каждому и всем в совокупности, угрозой национальному выживанию. Угрозой эффективности шантажа, угрозой самых разных «предложений от которых нельзя отказаться». И это тоже отнимает у нации всякую иную политическую повестку дня кроме чрезвычайной, то есть национально-освободительной, а, значит, лишает возможности выстраивать в стране нормальное политическое поле.
Уход из существующей армянской политики людей прежнего поколения, конечно, оздоровил бы ситуацию. Но такие поступки не делаются из «высших соображений», должен быть некий напор нового, выталкивающий старое. Такого напора нет, поскольку новое поколение сформировалось в тех же условиях что и старое – при отсутствии политического поля. Соответственно дело не только в феномене «зомби», неадекватности действующих фигур, корыстных интересах, но в необходимости решить основные задачи национально-освободительной борьбы, полностью отвоевать себе место, право и возможность полноценного политического строительства.
Кто бы ни находился у власти, кто бы ни руководил оппозицией, в чем бы ни состояла природа конфликта между властью и оппозицией, пока не будет закончена борьба за полный и безусловный, потенциально самодостаточный и гарантированно защищенный национальный суверенитет (по крайней мере на тех территориях, которые сейчас составляют армянскую государственность) все это будет оставаться имитацией политического поля из-за отсутствия твердых объективных оснований для его разворачивания. Здесь на мой взгляд удачной метафорой может быть готовый к эксплуатации аэропорт в Арцахе, на который были затрачены большие средства – самолеты там не садятся и не взлетают. Почему аэропорт был выстроен именно в таком месте и для кого он строился – отдельный вопрос. Но армянское политическое поле уже больше 20 лет напоминает этот аэропорт, который в техническом смысле вроде бы существует, но не имеет возможности функционировать пока безопасность полетов не гарантирована с позиции собственной армянской силы.
Что такое национально-освободительная борьба? Это борьба с тяжелой болезнью. Такое движение начинается не от хорошей жизни, а от того, что нация когда-то поставила под угрозу свою судьбу. Исходная ситуация – ситуация тяжелого заболевания, а борьба – путь к выздоровлению. В оптимальном случае необходимость продолжать национально-освободительную борьбу ведет к внутренней солидарности, мобилизации и формированию сильного правительства общенационального доверия. В худшем случае отсутствие политического поля оказывается питательной средой для всевозможных негативных явлений во власти, для узурпации ее самыми неподходящими фигурами и силами, для всевозможных фальшивых и опасных имитаций политических процессов ради личных и групповых дивидендов.
Проблема в том, что переломить внутриармянскую ситуацию к лучшему не удастся традиционными средствами, характерными для политического поля – в частности, через выборы или их бойкот, парламентские коалиции, протестные кампании. Общество должно глубоко осознать чрезвычайность ситуации, которую оно постепенно стало воспринимать как повседневную норму. Должно поставить перед собой вопрос перелома и постараться решить его через политическую логику национально-освободительной борьбы.
Не следует думать, что Армении «не повезло». Неугрожаемое существование может иметь следствием апатию, аморфность, девальвацию политического поля при его наличии. Серьезность внешних вызовов всегда дает шанс на ответную энергию борьбы. Серьезные препятствия на пути могут быть лучшим залогом быстрого движения вперед.
