Вопрос. Официальные представители Иракского Курдистана 7 июня заявили о намерении провести референдум независимости 25 сентября. На это заявление сразу же отрицательно отреагировали соседние с Ираком страны – Турция и Иран. Официальный Багдад также категорически против референдума независимости Курдистана. Высокий чиновник Курдистана сегодня заверил, что решение о проведении референдума независимости 25 сентября необратимое. Бывший министр финансов и министр иностранных дел Ирака, нынче старший советник руководителя регионального правительства Курдистана Масуда Барзани Хошияр Зебари в телефонной беседе с Reuters сказал: «Мы перешли Рубикон, шага назад нет». Состоится ли 25 сентября референдум независимости? Если нет, какие препятствия могут быть созданы? Достоверна ли точка зрения о том, что Турция и Иран критикуют обретение независимости иракских курдов, опасаясь, что эти сепаратистские настроения могут распространиться также среди курдов, проживающих в их странах? Если да, то можно ли ожидать такую же строгую реакцию Сирии и, почему бы нет, Армении? Тем не менее, кому выгодно создание новонезависимого Курдистана, и какую внутреннюю и, тем более, внешнюю политику он будет проводить? Не является ли это проектом, служащим интересам сверхдержав? Выгоден ли риск возможной нестабильности в регионе или наиболее вероятный вооруженный конфликт одной из сторон? Какой должна быть позиция Армении в сложившейся ситуации?
Ответ. Курдский вопрос возник не сегодня и не вчера, потому его предыстория играет ключевую роль для понимания масштаба проблемы и возможных путей ее решения. Курды компактно населяют в основном историческую область Курдистан на юго-западе азиатского материка, которая занимает смежные территории юго-восточной Турции, северо-западного Ирана, северного Ирака и северной Сирии. А также значительное число курдов проживает в так называемой диаспоре, главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и на постсоветском пространстве. Курды, надо отметить, один из самых крупных этносов мира (до 30 млн), лишенный государственности. Общая площадь более-менее компактного проживания курдов занимает нешуточные территории, составляя примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км из них входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км – Сирии (Юго-Западный Курдистан). При этом курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке –16%, в Сирии – 4%, в государствах бывшего СССР – всего 1%. Очевидно, что государство Курдистан, к созданию которого стремятся курды, не может возникнуть на некой абстрактной, ничейной территории и, безусловно, это может произойти исключительно за счет площадей, входящих в состав указанных четырех государств.
Не менее очевидно, что все они категорически против подобного развития событий и всячески будут препятствовать, что и делали в одном случае на протяжении десятилетий, в другом – столетий. Несмотря на бытующее мнение, что в силу того обстоятельства, что курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, и языковые различия в курдской этнической среде являются серьезнейшим препятствием на пути объединения усилий, на самом деле они не столь велики, чтобы исключать взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды не придают им большого значения, категорически отрицая их разделительную роль в рамках единого этноса. По большому счету не сильно разделяет курдов и принадлежность к разным течениям ислама. В большинстве своем курды исповедуют ислам суннитского толка, но не только в Иране, а и на территории Турции проживают курды-шииты, отдельные группы которых в суннитской среде также называют алеви. В данном случае вывожу за скобки особую этноконфессиональную группу курдов – езидов (до 200 тыс. человек), исповедующих особый культ синкретического характера.
Согласно историческим справочникам, очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, однако их непосредственные предки – ираноязычные племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э. Собственно, тогда и начался процесс этнической консолидации курдской народности, которая, как бы это ни выпадало из привычного хода истории, никогда не могла консолидироваться до формирования национальной государственности. Уж в слишком сложном и противоречивом регионе появились курды по Божьей воле: благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, эта территория стала неизменной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников и пр. Курды, разумеется, всегда боролись, давали отпор всяким нашествиям, неоднократно предпринимали попытки формировать собственную государственность на базе особо влиятельных племен, однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. Надежды курдов, можно сказать, похоронила Османская империя, захватившая в начале XVI века весь Арабский Восток (а затем и Запад).
Между османами и Ираном, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, и поделили территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение в 1514-м. Таким образом произошел первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор сильно не изменилась, несмотря на то, что Османская империя и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой местностью, открывающую пути для экспансии во всех направлениях. Да и сама территория представляла собой естественную крепость благодаря горному рельефу и воинственному населению. Ни к чему, как говорится, не пришли, а вот национальному развитию курдов причинили огромный, если не сказать непоправимый ущерб. Участившиеся с конца XVIII – начала XIX веков восстания курдов мало того, что ни к каким результатам не привели, так после Первой мировой войны произошло второе крупное разделение Курдистана. Державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции.
Таким образом, дробление Курдистана удвоилось, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение их территорий более уязвимым. Потерпев неудачу также в восстаниях 20-х – 30-х годов прошлого века, курды сделали, пожалуй, единственно верный вывод: «примкнуть» к геополитическим центрам силы на тот момент – СССР и США. В плане внутренней самоорганизации переориентация к сверхдержавам многое дала курдам, но основной вопрос так и не решился. Дальше и СССР было не до курдов, и страны вовсе не стало. Новая теоретическая возможность активизировать усилия появилась с приходом на Ближний Восток «Арабской весны», не по-весеннему уничтожая государства одно за другим и де-факто стирая привычные границы между ними. Вспыхнула большая война, при которой отменные вояки курды не могли остаться невостребованными. Вот и начали мировые и региональные державы заигрывать с ними в алгоритме – участие взамен на обещания. Весьма своеобразную позицию, по вполне понятным причинам, заняла Турция, стремясь разделить курдов, внести раздор между разными частями одного и того же народа, усмотрев в этом единственный способ предотвратить выступление курдов единым фронтом. Подружившись с иракскими курдами, Анкара годами ведет вяло текущую фактически гражданскую войну с курдами на своей территории и пытается прямо истребить сирийских курдов. Другой вопрос, что ни в одном из указанных направлений успехи Турции, мягко говоря, не впечатляют.
Курдский вопрос во весь рост опять встал, когда после переговоров в Ираке влиятельных курдских политиков с президентом курдской автономии Масудом Барзани в Эрбиле появились сообщения о решении провести 25 сентября референдум о независимости. Следует отметить, что о такой возможности лидер курдской автономии в Ираке Барзани заявлял еще летом 2014 года, в связи с вторжением запрещенной террористической организации ИГИЛ в Ирак. Масуд Барзани обвинил тогда официальный Багдад в растерянности и нерешительности и пообещал, что референдум о приобретении независимости пройдет сразу после успешного завершения боевых действий против ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация). Видимо, в Эрбиле (столица иракского Курдистана) посчитали, что ИГИЛ уже повержен и можно приступать к реализации давно задуманного плана. Тут все забеспокоились не в шутку. Дерзкое заявление о претензиях на создание независимого Курдистана на месте иракской курдской автономии заставило всех игроков включить воображение и лихорадочно просчитывать возможные варианты развития событий. Тут есть над чем задуматься. США, как известно, прикладывают серьезные усилия для сближения Иракского Курдистана с сирийскими курдами, которые и так в одностороннем порядке объявили о своей автономии, пока в рамках Сирийского государства. Однако, во-первых, еще не отведена окончательно угроза распада САР, как того хотелось бы, во-вторых, никто не может гарантировать, что сирийские курды станут довольствоваться автономией, если их собратья в Ираке добьются независимого статуса.
А там уже возникает вопрос курдов на территории Турции, которых Анкара и так постоянно обвиняет в тесных контактах с курдами в Сирии. Да и Ирану есть повод забеспокоиться. Особенно сейчас, когда американский президент инициировал так называемый общеарабский "поход" на Тегеран. Не думаю, что лидеры Ирана сильно обеспокоены этим сомнительным проектом с еще более сомнительными перспективами, а вот то обстоятельство, что внутри страны курдская карта может быть разыграна для дестабилизации ситуации, не может не заставлять серьезно задуматься. Стоит ли говорить, что ни в Багдаде, ни в Дамаске никто не желает даже обсуждать вопрос возникновения независимого курдского государства. В Москве и европейских столицах тоже наблюдается обеспокоенность по поводу заявления лидеров Иракского Курдистана. Здесь опасаются именно непредсказуемости ситуации, которая при определенном развитии может существенно осложнить положение дел в регионе в целом. План Вашингтона, который в лице курдов на данном этапе видит союзников в борьбе с терроризмом, в принципе просчитывается, так как не блещет особой оригинальностью: чем большая раздробленность на Ближнем Востоке, тем сильнее собственное влияние на нуждающиеся в поддержке субъекты. Посему, полагаю, не сильно будут противиться и распаду Ирана, и даже Турции.
В лице раздробленного арабского мира, нестабильных и по возможности расчлененных Ирана и Турции глобально решится вопрос безопасности Израиля – главного союзника США в регионе. Стремление сталкивать лбами саудитов и их союзников с Исламской Республикой Иран тоже вполне вписывается в эту логику. Конечно же, это игра в долгую. Не соглашусь, что прямо завтра-послезавтра вспыхнет новая, еще более разрушительная война. Как бы эмоционально ни поддерживать стремление курдов обрести, наконец, государственность, надо четко понимать, что, кроме самих курдов, это больше никому не только не нужно, но и прямо противопоказано. Поэтому нельзя исключать возможности появления в среднесрочной перспективе самых невообразимых конфигураций, которые еще совсем недавно могли казаться нонсенсом, но перед лицом суровой необходимости вполне могут стать явью. И Вашингтон может еще не раз передумать, да и Россия еще не сказала своего слова и, скорее всего, не скажет до наступления момента, когда «не сказать» будет не выгоднее, чем «обозначить». Ведь между инициативой Барзани и появления реального Курдистана, как говорится, две большие разницы. Что касается Армении, что может она делать на этой страшно запутанной и сложной шахматной доске? Пожалуй – не высовываться! Спокойно и методично укреплять обороноспособность страны и форсированными темпами развивать экономику. При любом, даже самом неблагоприятном раскладе с ними будет легче, чем придется без них.
Ашот Антинян
