Вопрос. Во вторник вечером полиция Великобритания сообщила имя террориста, совершившего взрыв в концертном зале в Манчестере – Салман Абеди. Террористическая группировка «Исламское государство» взяла на себя ответственность за нападение, заявив, что нападающим был один из их солдат. Daily Telegraph написал, что родители Салмана Абеди – переехавшие в Британию из Ливии беженцы. Премьер-министр Объединенного Королевства Тереза Мэй назвала случившееся «ужасным террористическим актом». Может ли этот теракт привести к тому, что Великобритания ужесточит свою миграционную политику, или Европейская солидарность будет действовать здесь также? Или, может, этот теракт является следствием того, что Великобритания не желала более следовать идеям солидарности Евросоюза, будучи союзником Соединенных Штатов, главным автором сложившейся в ближневосточных странах ситуации, в результате которой беженцы из этих стран наводнили Европу, и Объединенное Королевство закрывало свои двери перед мигрантами?
Ответ. Теракт на «Манчестер Арене» вечером 22 мая, к величайшему сожалению, не первая кровавая вылазка террористов и, судя по всему, не последняя, что вызывает не только еще большее сожаление, но и нескрываемую тревогу как в Европе, так и во многих других странах. Теракты, при всем их ужасающем характере, надо признать, постепенно становятся каким-то обыденным явлением, заставляющим каждый раз вздрагивать, но уже не испытывать того вводящего в ступор шока, который народы Европы испытывали еще буквально пару лет назад. В тот момент, когда европейцы и другие признали, что отныне массовое убийство мирных людей в различных городах Ближнего Востока, Северной Африки, Азиатско-Тихоокеанского региона, американского, а также европейского континентов – неотъемлемая часть нашего непростого времени, похоже, начали соответствующе к ним и относиться. Не то чтобы привыкли, наверное, к такому сложно привыкнуть, но реакция на теракты простых людей и политиков явно претерпела определенные метаморфозы. Может, звучит кощунственно, но по факту составлена даже неформальная шкала болезненности террористических атак в зависимости от географии их осуществления.
Теракты в США и в Европе воспринимаются как самые ужасающие, вызывают бурную реакцию у общественности разных стран на всех континентах (эмоции сострадания и сочувствия зашкаливают), широко освещаются в мировой прессе. Теракты в России и еще в ряде стран, условно относящихся к понятию «Север», но не "Запад", вызывают более сдержанные эмоции и сострадание, по новостным лентам проходят строго дозированно, в цвета флагов потерпевших стран не раскрашиваются знаменитые архитектурные сооружения Европы (или раскрашиваются под давлением общественных активистов и самодельным способом). Теракты же в других регионах (Египет, Сирия, Ирак, Ливия, Афганистан, Филиппины и т.д.) чаще воспринимаются как сводки с фронта, как нечто еще более обыденное и неизбежное, не все главы государств даже выражают соболезнования пострадавшей стороне. Возможно, не со злым умыслом, поневоле, но отношение к терактам подобно реакции на региональные локальные конфликты. Если это где-то далеко, среди жертв и пострадавших нет граждан западных стран, то повода для чрезмерного беспокойства вроде как и нет, потому как отсутствует прямая угроза. Между тем теракты случаются даже не ежемесячно, а практически еженедельно, если к ним относиться в равной степени ответственно и с состраданием вне зависимости от места осуществления. Однако теракты тем и отличаются от локальных войн, что они не привязаны к определенной географии и могут быть осуществлены где угодно и когда угодно.
Несколько последних случаев наглядно продемонстрировали, что особо тщательной подготовки даже и не требуется: достаточно сесть за руль большегрузного автомобиля и жестоко давить жителей мирных городов. В Европе начали осознавать эту угрозу с приличным опозданием, когда уже упущено время и возможности пресекать проникновение на континент вербовщиков, членов террористических ячеек и отдельных экстремистов. Потому и во многих странах режим чрезвычайного положения постоянно продлевается, а в Великобритании после манчестерской трагедии ввели наивысший уровень опасности. А это означает, как выразилась премьер-министр Тереза Мэй, что новые теракты не просто возможны, а неизбежны. Каким образом Европа собирается бороться с этим безусловным злом, не очень понятно по многим причинам. Провалившие миграционную политику европейские лидеры, по всей очевидности, не представляют не только специфику контртеррористической борьбы, но и вектор пересмотра собственной миграционной политики.
В большинстве случаев террористические атаки на европейские города осуществляют граждане этих же стран, выходцы из разрушенного войнами Ближнего Востока, Северной Африки, Афганистана и пр. Многие из этих ребят – выходцы уже не из «неблагополучных» стран, а продукт неблагополучных районов и кварталов, целых округов благополучных европейских городов. Выходцы гетто, которое живет своей жизнью (во многих местах – по законам шариата), куда местная полиция старается не соваться, а в случае острой необходимости – только в сопровождении бронетехники. Эти гетто образовались, конечно же, не за последние 5-10 лет, и связывать их с относительно новой волной беженцев как минимум ошибочно. К ошибкам миграционной политики нельзя относить только подход канцлера ФРГ Ангелы Меркель, широко открывшей границы перед потоками беженцев и требующей от партнеров того же самого. Ни Моленбек в Брюсселе образовался за последние годы, ни Манчестер стал за пару лет на 60 процентов мусульманским городом.
И дело не столько в том, что в мусульманской среде террористическим организациям проще насаждать экстремистские взгляды и вербовать радикалов, а в том, что политика использования первых поколений мигрантов в качестве биоматериала потерпела фиаско. Ведь с этими людьми не проводилась работа для интеграции в новое европейское общество, им просто платили немаленькое пособие в расчете на то, что их дети и внуки, пойдя в школу и получая образование, постепенно станут полноправными членами общества, носителями европейской культуры. Как видим, не сильно-то получается. На такую тактику уйдут десятилетия, а поток «биоматериала» опережает темпы интеграции, что только расширяет границы гетто. Великобритания не особо принимала последние волны беженцев, не разделяя точку зрения канцлера ФРГ, кстати, что и стало одной из причин Brexit, но подданные Ее Величества сейчас страдают не меньше остальных.
Ситуацию усложняет то обстоятельство, что борьба с терроризмом среди европейских элит рассматривается через призму политической конъюнктуры, которая, как оказалось, штука обоюдоострая. Не признавая отдельных террористов таковыми, потому что они решают определенные политические задачи где-то там, на Ближнем Востоке, разделяя их на опасных и не очень, застряв в академических спорах вокруг списков террористических организаций, дав волю собственным спецслужбам использовать отдельные группировки в своих целях, намеренно запутавшись и целенаправленно вводя в заблуждение общество в определении реальных угроз его безопасности, европейские политики доигрались чуть ли не до признания собственного бессилия против терроризма.
Десятилетиями наращивая мощь Североатлантического альянса, расширяя его на Восток в целях противостояния угрозам оттуда, США и Европа оказались бессильны против сидящего за рулем грузовика смертника-одиночки, кому, как оказалось, не помеха ни огромный бюджет НАТО, ни количество танков и самолетов. Наверное, в этом есть некая закономерность, ведь НАТО «воюет» с российской угрозой, а не с террористами, посему пусть занимается своим делом. Намеренно употребляю словосочетание «воюет с угрозой», потому что это более точно отражает реальное положение вещей. С самой Россией НАТО воевать не хочет и не собирается, о чем неоднократно было заявлено, а вот с угрозой – пожалуйста. Ведь этого вполне достаточно, чтобы держать в страхе, а значит – в зависимости, братьев-европейцев, заставлять их раскошеливаться и скидываться на развитие военно-промышленного комплекса США.
Сложно сказать, был ли некий замысел у террористов взорвать людей в Манчестере именно за три дня до саммита НАТО в Брюсселе, или это случайное совпадение, но иллюстрация беззащитности простых европейцев на контрасте открытия новой величественной штаб-квартиры Альянса налицо. Миллиард долларов потрачен на «обновку» в ситуации, когда, по словам самих европейских политиков, их спецслужбы и правоохранители испытывают нехватку финансирования для организации эффективной борьбы с терроризмом. При всем при этом и с Альянсом не до конца понятно. Рассчитывать ли европейцам на всеобъемлющую защиту, когда президент США считает его устаревшей организацией, но не прочь требовать деньги с европейцев, если им он кажется надежным щитом. Трампу-то несложно поддержать европейские фобии о российской угрозе, если это обеспечит ВПК США заказы примерно на 200 млрд в год – он же бизнесмен. Но даже при этом в своей речи не упоминает пятую статью устава НАТО, которая гарантирует защиту любого члена Альянса в случае нападения на него, чем только усиливает ощущение европейцами того, что они внезапно осиротели. Шутка ли, американцы могут и не впрягаться – террористы взрывают и давят своих граждан, а Россия не сегодня так завтра непременно нападет на несчастных прибалтов.
Правда, не разъясняется, зачем именно России, вроде как испытывающей нехватку населения, но никак не территории, нужны страны Балтии, где полная демографическая катастрофа: пенсии платить латышам или что? Американец (Дональд Трамп), кстати, успел принять участие и в саммите G7, там тоже всем своим видом показывая, что прилетел в Европу не в качестве заокеанского гостя, а как полноправный хозяин. Всех пожурил, кого-то отпихнул, в долги вогнал, даже возмутился количеством немецких автомобилей на американских дорогах, а взамен ничего так и не пообещал. Его предшественники хоть подыгрывали, дескать, они первые среди равных, а Трамп не удосужился подпитать иллюзии коллег. Внешнеполитическая доктрина Дональда Трампа пока сводится к простой формуле – ноль дипломатии, максимум выгоды. От обиды ли, от отрезвления, или просто в угоду логике собственной предвыборной кампании, канцлер ФРГ и по совместительству старшая по Евросоюзу Ангела Меркель уже не сдержалась. «Те времена, когда мы могли полностью положиться на других, прошли. Это я осознала за прошедшие дни… Мы, европейцы, должны действительно взять свою судьбу в собственные руки!» - заявила Меркель, выступая в Мюнхене уже перед своей внутренней аудиторией. По мнению немецких таблоидов, теперь германский канцлер особое значение придает дружеским отношениям с избранным президентом Франции Эммануэлем Макроном. А он сегодня встречается с президентом России Владимиром Путиным. Пифагор говорил: «Где необходимость, там и возможность». Необходимость побороть терроризм очевидна, возможность тоже не секрет – объединять усилия. К сожалению, Пифагор не дал формулу, как разуму брать верх над конъюнктурой
