Великий Четверг! Умовение ног. Тайная Вечеря. Первое Причастие. Уход Иуды. Гефсиманское борение. Грехи всего мира на его человеческих плечах...
Если только можно, Авва, Отче,
Чашу эту мимо пронеси.
...впрочем не как Я, но как Ты
не Моя, да Твоя Воля да будет
...Опять один. Ученики заснули...а вон и костры, и Иуда впереди...странный какой-то, кривой, худой с лысым черепком, совсем на змея похож, даже не моргает...
Ах, как Он устал, сейчас предатель целовать будет и скажет "Радуйся Рабби" и схватит его стража. Неужели так низко он падёт, неужели...
Слышно было накануне как шипел ученик этот, вдали (как ему казалось от глаз Учителя), что нельзя Бога Богом называть, что вот есть иудеи, для которых Бог - не Яхве, а Юпитер, для других - Астарта, а некоторые, вообще ни во что не верят. Так что же Он - Вседержитель? Да нет же - Он не Бог человеков, а так - кучки отсталых фанатиков из глухой провинции, да ещё и вонючая деревенщина рыбацкая. Да и самому Иисусу перепало! Пару дней, в Вифании, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему ужин. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его. А как встрепенулся предатель " Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» – кричал он. Вспомнил, как смутились ученики. А потом добавил злобно шипя: Хватит деньги разбазаривать! И кто в наши дни строит молельные дома? Ну, кто? Вон - римляне - владыки мира, строят школы, хлеб и зрелища раздают плебсу! Вот что нам надо. А мы? Только молитва, да молитва, то труп воскресим, то больных исцелим. Отсталые! Как хотел сказать Он, что Иуда так говорит, не потому, чтобы заботился о нищих, а потому что был вор. Самый обычный вор! Иуда имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали...А Иуда многое еще чего успел сказать страшно обидного. И из-за него теперь не Крест? Но надо! Ибо для того Я и пришёл. Успел только сказать Иисус: оставьте её; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда.
Липкий поцелуй Иуды встрепенул Его Сердце. Спаситель посмотрел в эти узкие мёртвые глаза, на этот черепок на котором пульсировали бледные вены, чувство омерзения сдавило Ему горло, а ведь помнилось, казалось бы совсем недавно, Он взял глину и вдунул в неё жизнь, по образу и подобию, образу и подобию...
За Иудой стояло множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. ...Эх, Иуда, несчастный сын погибели. Целованием ли предаёшь Сына Человеческого? Иуда в ужасе отошёл от Него, а сзади раздался хохот. Иисус знал этот хохот, знал очень хорошо "если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею” .
Тут его ученики начали сонные вставать с мест. Я же просил вас: побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. Так не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Ну всё, вы ещё спите? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предаётся в руки грешников; встаньте, пойдём: вот, приблизился предающий Меня.
А завтра судилище …и Крест!
Бодрствуйте и молитесь! Бодрствуйте и молитесь! Бодрствуйте и молитесь!
