В ретроспективе истории с чередой юбилеев нелегко разобраться, какому отдать предпочтение – 100-й Февральской революции или Великой Октябрьской. В отличие от этих революций 150-летие продажи США Россией Аляски войдет в историю как самая бесславная сделка в истории России, хотя она была совершена не Николаем II, как об этом говорил глава Крыма Сергей Аксенов на праздновании третьей годовщины возвращения «острова Крыма» в Россию, а при Александре II. Но это не меняет сути дела. Что поделаешь, в истории не только сослагательного наклонения, но и переэкзаменовок не бывает.
Как ни тяжело смириться с подобными гримасами истории, но наследникам Великого Октября приходится мириться. Придя к власти, они и сами немало профукали, отказавшись сначала от Финляндии, а потом и от стран Балтии. Все это можно тоже считать последствием Первой мировой и революций. Что с чужого воза упало – то пропало. Однако потом и со своего воза стали много терять.
Четверть века назад не стало и советской империи. Для России испытания не закончились и после выхода из СНГ Грузии и Украины. По-научному говоря, интеграция с разными циклами периодически сопровождалась и дезинтеграцией. В природе ведь тоже бывают морские приливы и отливы. Свои приливы и отливы переживают теперь сами революции на Ближнем Востоке и на глазах распадающейся незалежной Украине. Сначала от нее отчалил Крым. Потом вслед за ним взбунтовался Донбасс. Там тоже чередуются свои войны и революции.
ГИБРИДНЫЕ ВОЙНЫ СОВРЕМЕННОСТИ
В затянувшейся гибридной войне на Украине просматривается уже новый виток холодной войны «погорячее». В мире все более усиливается гибридный, хаотический кризис. Такие войны ведутся уже на Ближнем Востоке и близком от России Западе. Кризисные омуты угрожают новой мировой войной террора-антитеррора. Это особенно наглядно просматривается как вокруг «рек Вавилонских» – Тигра и Евфрата, так и на обоих берегах Днепра. Намеренно делаю такое уточнение, ибо Днепр берет свое начало в России, протекая также по моей родной Белоруссии.
Переговоры по Сирии в Женеве и Астане сводились до последнего времени к обсуждению условий перемирия. После «майданной революции» в Киеве жители Луганской и Донецкой областей оказались жертвами начатой укронаци гибридной войны. Минские соглашения по Донбассу, можно считать, уже не работают. После того как Петр Порошенко попытался «узаконить» объявленную гибридную войну Донбассу, уже трудно отличать радикалов от «сепаратистов».
Выступая в Академии военных наук, начальник Генерального штаба генерал армии Валерий Герасимов определил гибридную войну как некоторое промежуточное состояние между войной и миром, оговорившись, что точного научного определения такой войны еще нет. В любом случае это состояние мира на грани войны и на гранях такого же неустойчивого мира. В Соединенных Штатах ее классифицируют как совмещение традиционных и нетрадиционных методов войны. Оно напоминает состояние, которое американский социолог Самюэл Хангтинтон определял как «столкновение на стыке цивилизаций». Гибридная война стала одной из форм разрешения международных и внутренних противоречий с применением военной силы. Но она не обязательно становится альтернативой войне, которая тем не менее уже на протяжении нескольких лет ведется в Ираке и Сирии. В Ливии в ходе такой войны создавалась на какое-то время бесполетная зона. В Сирии же одновременно применяются как традиционные, так и партизанские нетрадиционные методы ведения войны. В нее, возможно поневоле, включились Соединенные Штаты с другими участниками возглавляемой ими антитеррористической коалиции.
Добившиеся в 90-х годах развала Советского Союза союзники США по НАТО продолжают добиваться такого же распада России под лозунгом защиты «демократических ценностей». Все это уже не ново. Так было и до начала гибридных войн. В них все труднее становится отличать террор от антитеррора, а националистов от фашистов. В свете последних событий после объявления Петром Порошенко блокады самопровозглашенных Луганской и Донецкой народных республик на государственном уровне нельзя не согласиться с уважаемым военным экспертом Александром Храмчихиным, что Москве в Донбассе следовало бы поступать так же, как это было в Крыму (см. «НВО» от 17.03.17).
Однако автор сам себе противоречит, называя «идиотизмом» понятную осторожность Кремля в желании не наступать на одни и те же грабли. Ведь в условиях объявленных санкций против России гибридная война напоминает перетягивание каната при ведении войны сразу на нескольких фронтах. Такое мы тоже уже проходили в конце 70-х годов, когда придерживались военной доктрины одновременного ведения «двух с половиной войн», причем тогда оказалось достаточно и «половины» войны в Афганистане для начала распада Советского Союза. Но выдвигаемая уважаемым военным аналитиком идея перетягивания каната в нескольких треугольниках на Ближнем Востоке (Россия–Турция–Иран) в войне с халифатчиками, а также на Дальнем Востоке (США–Китай–Россия) требует определенной корректировки с неизбежным дополнением. Гибридная война, хотим мы того или нет, в Сирии и на Украине уже обрела этно-цивилизационную окраску. Речь идет об определенной эскалации «столкновения цивилизаций». На Ближнем Востоке между мусульманами – шиитами и суннитами, на Украине – между Галицией, тяготеющей к Западу, и Новороссией.
На геополитической шахматной доске расстановка сил складывается, пожалуй, больше в пользу России, чем США. Недаром же президент США Дональд Трамп сказал в интервью телеканалу FoxNews: «Я не знаю Путина, но он точно крепкий орешек. Я не знаю, что он делает для России, но в какой-то момент нам придется узнать».
Возможно, для самого Путина батька Лукашенко становится тоже неким крепким орешком. Автор статьи Храмчихин допускает, что в обозримом будущем Россию может ожидать не менее тяжелое испытание, чем то, что сейчас происходит на Украине. Прозрение должно наступить и в отношении Белоруссии при ее нынешнем вожде Лукашенко. Но там положение совсем другое, чем на Украине. Большинство белорусов относятся по-братски к России. При перетягивании каната Москва может по-прежнему рассчитывать на их поддержку. Не видеть этого могут лишь те, кто сам себе закрывает глаза.
ОРУЖИЕ МАССОВОГО УСТРАШЕНИЯ
В гибридной войне до использования ядерного оружия дело еще не доходит. Зато все шире стали использоваться в ней разные виды терроризма как оружие массового устрашения (ОМУ-2). Нельзя гарантировать, что в такой войне террора-антитеррора не могут оказаться задействованными и портативные виды оружия массового поражения – по аналогии назовем его ОМП-2. Оно может быть припрятано где угодно, даже в поясе смертника-шахида. Они продолжают взрывать себя на улицах городов Ирака, Сирии, Ливана, Ливии, Турции, Израиля, Палестины – по обоим берегам Иордана, а теперь – на Левобережной и Правобережной Украине.
В атмосфере надвигающихся с разных сторон грозовых туч приходится быть ко всему готовыми. Эскалация напряженности происходит отнюдь не по вине России. Она будет набирать обороты, если не будут соблюдаться достигнутые ранее соглашения США и России об ограничении производства и распространения ядерного и обычного оружия. На всех фронтах и расширенном театре боевых действий война террора-антитеррора обретает затяжной характер. Продолжающиеся уже более года в Женеве, а теперь и в Астане переговоры по Сирии напоминают забеги при беге на месте. В Ираке битва за Мосул длится дольше, чем освобождение Алеппо в Сирии. Оно было достигнуто благодаря более успешному взаимодействию сирийской армии, а также ВКС и саперных войск России. Теперь поддержка приходит и со стороны Турции. Но успешного взаимодействия с другой коалицией, возглавляемой США, добиться пока не удается. Нет согласия в этом и между разными ведомствами американской администрации.
После прихода в Белый дом Дональда Трампа представитель Пентагона неожиданно заявил, что окруженная в Сирии столица «халифата» Ракка может быть освобождена не ранее чем через шесть месяцев. В свою очередь, командующий коалиционными войсками в Ираке сообщил, что освобождение Мосула затягивается. Но такая затяжка сопровождается все новыми жертвами среди мирного населения Мосула, оказавшегося уже на грани гуманитарной катастрофы, за что Пентагону приходится теперь «выражать сожаление».
Судя по затяжному характеру гибридной войны в Новороссии, если она перекинется на Левобережье Украины, подобная война может затянуться надолго. Примеров тому было уже достаточно в Афганистане, Йемене, Судане и в Северной Африке. Вызывает тревогу и то, что помощь, которую получают сторонники Асада в Сирии, по своему объему часто не сопоставима с поддержкой, которую получают его противники. Она приходит от арабских монархий и по другим разным каналам из Европы и США.
Тем, у кого возникают вопросы, зачем нужна России еще одна чужая война в Сирии, следовало бы подумать прежде всего о возможных последствиях прихода там к власти халифатчиков. Можно задуматься и о другом. Какие бы ни делали оговорки наши западные партнеры по общей борьбе с терроризмом, это напоминает пока лишь проектирование наведения мостов с партнерами по общей борьбе с терроризмом.
НЕРЕШЕННЫЙ КУРДСКИЙ ВОПРОС
Как справедливо указывают некоторые военные эксперты, объявленное перемирие годичной давности в Сирии не принесло ничего, кроме вреда. Оно лишь отсрочило освобождение Алеппо и затруднило ведение переговоров по Сирии. Одними из противников как для Анкары, так и для Дамаска, к сожалению, становятся курды, которые не только в Ираке, но и в Сирии выступают против исламских джихадистов. Нерешенностью курдского вопроса, как и палестинской проблемы, пытаются воспользоваться США. Это не могло не сказаться на традиционно дружеских отношениях России с курдами. Надо иметь в виду, что в отношениях с Турцией у России никогда не было долгого мира, зато войн было – трудно сосчитать. С арабами и сирийскими курдами – знаю по собственному опыту – дружба всегда была искренней и не раз проверенной. Впрочем, это может служить аргументом при выстраивании деловых отношений с Сирией, Турцией и Ираном.
Для полной победы в войне с халифатчиками и доведения операции «Возмездие» до конца, возможно, потребуется задействование и дополнительных сил. Одних сирийских правительственных войск может оказаться мало, а помощь Ирана, как и шиитов в Ливане и Сирии, недостаточна. Они и так уже понесли там значительные потери. Вряд ли Россия готова к уплате такой цены при продолжении операции «Возмездие». Для подведения окончательных ее итогов время еще не настало. После всех примирений и переговоров в Женеве и Астане по Сирии ситуация там остается труднопредсказуемой, особенно в далекой перспективе.
У гибридной войны террора-антитеррора на Украине и в Сирии просматривается как много общего, так и много различий. В дни объявленной украинскими радикалами экономической блокады Донбасса нельзя было их заподозрить в суициде. В такой войне Киеву глупо было бы рассчитывать на поддержку Евросоюза и НАТО. Даже теоретически их армии не могут потянуть одновременно несколько войн – в Средиземноморье, на Ближнем Востоке и на Украине. Это будет непосильно даже после объединения вооруженных сил США и 28 европейских стран. Создавать для этого общую коалицию они вряд ли решатся, даже если включат в нее около десятка стран, ожидающих своего приема в НАТО. В этом списке помимо Украины находятся Грузия, Молдавия, Македония, Черногория, Босния, Герцоговина и даже Сербия с Косово. Расширять круг иждивенцев Дональд Трамп, как он дал это понять на встрече с Ангелой Меркель, не собирается. США не могут игнорировать повторение вчерашних войн. «Всем надо платить по своим счетам», – сказал Трамп, поставив логично еще один вопрос: «Почему американцы должны защищать Европу (надо думать, и Украину), если они не хотят (или не могут) защищать самих себя?»
Такая постановка вопроса не нашла, однако, подтверждения в представленном Трампом новом федеральном бюджете США на первый год его президентства. Впервые за всю историю бюджет США уже превысил 1 трлн долл. и предусматривает увеличение только военных расходов более чем на 54 млрд долл. Такая добавка выглядит довольно существенной, если вспомнить, что за последние 15 лет США израсходовали на военные нужды 6 трлн долл. Нелишне будет также напомнить, что для Вашингтона Вторая мировая война обошлась в 350 млрд долл. С учетом изменившегося с тех пор курса это чуть больше 1 трлн долл. Но цена Второй мировой войны, выражаемая потерями гражданского населения, для США составляла всего менее 100 человек, а в нынешних гибридных войнах вместе с военными потерями уже погибло несколько сот тысяч человек. Это и само по себе подтверждает возрастающую вовлеченность США в квазимировую гибридную войну. Западу очень хотелось бы вовлечь в нее и Россию.
Нельзя после этого не прийти к заключению, что стоимость утвержденных расходов на первый год президентства Трампа превышает в долларовом выражении общую «цену» Второй мировой для США. Стоит ли России, заплатившей самую высокую цену за ту войну, во всем равняться, тем более соревноваться с Америкой?
Леонид Медведко
