Апрельская эскалация ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта преследовала скорее политические, нежели военные цели. Итогом боевых действий стали две победы. Азербайджанское руководство хотело добиться хоть чего-то, что можно было бы представить внутри страны как победу. Победой армянской стороны было приостановление наступления азербайджанских войск и недопущение углубления фронтальной атаки. Однако то, что спустя 20 лет после войны в Карабахе азербайджанской стороне военными методами удалось взять под контроль какие-то территории (около 800 гектаров), уже является определенным сигналом. К такому консолидированному мнению пришли участвующие в конференции «Кавказ 2015» эксперты из России, Турции, Грузии, Великобритании и Армении.
«Война судного дня»: разве?
Боевые действия в начале апреля в зоне карабахского конфликта эксперты не склонны называть войной, поскольку, как заметил директор Института Кавказа, политолог Александр Искандарян, в историческом контексте они больше были похожи на «Войну судного дня» 1973 года, когда Египет начал войну против Израиля.
«Тогда президент Египта Анвар Садат сказал, что ему не нужен Синай, ему нужен хотя бы один квадратный км израильской территории. Во время апрельских боестолкновений не было захвата Карабаха или его крупных городов. Была поставлена задача захвата небольших населенных пунктов, чтобы представить его как победу, консолидировать общество в период экономических сложностей и, почему бы и нет, оправдать потраченные до этого на сферу обороны миллиарды долларов. Азербайджану удалось взять под контроль некоторые территории и представить это как победу. Победой армянской стороны было то, что наступление азербайджанских спецподразделений было приостановлено призывниками. Азербайджанские войска понесли значимые потери. Армия выполнила поставленную перед собой задачу, поскольку в сухом остатке в результате масштабных боевых действий азербайджанским ВС не удалось даже захватить один населенный пункт. Военным приобретением азербайджанских ВС была земля, по размеру сопоставимая с картофельным полем», — сказал эксперт.
Может быть, историческая аналогия боевых действий в Карабахе с «войной судного дня» правильна лишь по первому сюжету, но она «хромает» по другим эпизодам. Арабо-израильская война того периода завершилась заключением Кэмп-Дэвидского соглашения в 1978 году, которое спустя год переросло в мирный договор между Израилем и Египтом. В настоящее время даже ростки армяно-азербайджанского «Кэмп-Дэвида» не видны. «Наоборот, после апрельской эскалации идет обратный процесс. Позиции сторон все больше радикализировались. Если еще несколько лет назад в Армении дискуссии в стиле „ни пяди земли“ были маргинальными, сейчас они в авангарде. Это напрямую влияет на политиков и на переговорный процесс. В настоящее время поле для маневров или уступок в переговорном процессе по Карабаху сильно сузилось», — подчеркнул эксперт по безопасности Сергей Минасян.
Несмотря на то, что в Армении пытаются принижать значение захваченных азербайджанскими ВС территорий, а в Азербайджане фетишируют их ценность, однако озадачивающим моментом здесь должно быть то, что впервые за 20 лет азербайджанской стороне в ходе военных действий удалось взять под контроль какие-то территории, сказал президент Научного общества кавказоведов, эксперта Института мировой экономики и международных отношений РАН Александр Крылов. «Этого не было до сих пор, но это случилось», — подчеркнул он, добавив, что Азербайджан в скором времени вернется к своему обычному модусу — политике изматывания Армении посредством дестабилизации обстановки в зоне конфликта.
Хотя после апрельской эскалации был реанимирован переговорный процесс, и в Вене состоялась встреча президентов Армении и Азербайджана, ожидать значимых перемен в процессе разрешения конфликта в ту или иную сторону, по мнению эксперта по Кавказу Сергея Маркедонова, также не стоит. Почти всегда после очередного витка эскалации, напоминает спикер, лидеры Армении и Азербайджана при посредничестве стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ встречаются. «Однако принципиальных изменений в логике разрешения конфликта не происходит. И после апрельских событий сохранился формат Минской группы, Мадридские принципы никто не отменил, а статус Карабаха не потерпел изменений ни в ту, ни в другую сторону. То есть, Карабах никто не признал как независимое государство, как это было в случае Косово, а с другой стороны, Азербайджану не удалось нанести такой колоссальный ущерб Карабаху и разрушить ее инфраструктуру, как это случилось с сербской Краиной», — пояснил Маркедонов, добавив, что Москва продолжает оставаться основным модератором в карабахском конфликте.
Россия, конечно, согласовывает свои действия с Францией и США в этом вопросе, но для обеих сторон конфликта, считает политолог, Москва сохраняет привлекательность арбитра. «Все-таки соглашение о перемирии 1994 года было подписано при посредничестве именно России и это было сделано в Москве. Многие, начиная с Ирана, кончая Казахстаном, пытались тогда испытывать свои посреднические навыки, но не получилось», — напомнил он.
Ислам отсутствовал, Турция присутствовала
Несмотря на заявления о связях Азербайджана с «Исламским государством» (запрещенная в России террористическая организация), на самом деле, исламский фактор отсутствовал в апрельских событиях, как и 20 лет назад в карабахской войне, считает старший научный сотрудник Центра этнополитических исследований Института этнологии и антропологии РАН Ахмет Ярлыкапов. «„Исламское государство“ на самом деле не сильно заинтересовано Азербайджаном. Данная организация сейчас занимается выстраиванием своих сетей на Северном Кавказе. В Азербайджане при светской власти и диктатуре жестко пресекаются такие попытки. Несмотря на то, что несколько десятков азербайджанцев стали участниками в боевых действиях на Ближнем Востоке, однако вряд ли в Азербайджане будут пускать их в сторону Карабаха. Светская власть хорошо осознает, чем грозит ей религиозный радикализм», — сказал эксперт.
На его взгляд, у Баку есть, и иной мотив не пускать сторонников ИГ к линии соприкосновения. «Это конфессиональный состав азербайджанцев. Все-таки там 2/3 населения шииты, а 1/3 сунниты. На Ближнем Востоке бушует конфликт между шиитами и суннитами. Если позволить участникам боевых действий на Ближнем Востоке спокойно перебраться в Азербайджан и стать политическим фактором, то Баку может стать частью этого религиозного конфликта», — отметил спикер, добавив, что такой исход чреват внутренними потрясениями.
Пожалуй, единственная страна в регионе, которая выразила однозначную поддержку действиям азербайджанских ВС в Карабахе, была Турция. По словам турецкого политолога, профессора политологии стамбульского университета Сулейман Шах Ченгиза Актара, Анкара, несмотря на риторику, имеет довольно поверхностное представление о карабахском конфликте. В дни эскалации карабахского конфликта турецкий президент Реджеп Эрдоган заявил, что Анкара поддерживает действия Баку и будет с ним «до конца».
«Турция была и остается участником карабахского конфликта. Произошло это после неудачи с Цюрихскими протоколами о нормализации армяно-турецких отношений. Влияние Баку на Анкару резко возросло. Азербайджан — один из крупных инвесторов в турецкую экономику, объем инвестиций составляет почти 20 млрд долларов. В связи с этим Турция поддерживает Азербайджан, при том, что никто в Турции, даже министр иностранных дел не знает толком, где находится Карабах», — сказал Актар, добавив, что у Турции нет глубокого понимания ситуации и «институциональной памяти». «Турция действует на эмоциях и вопреки дипломатическим правилам», — сказал эксперт, добавив, что медийный интерес к карабахскому конфликту в Турции не высок. «Об этом конфликте вообще не пишется в турецкой прессе. В дни боевых действий было очень мало информации. Единственная достоверная информация появлялась на страницах газеты „Акос“. Очень мало информации и о том, какую помощь оказывала турецкая армия Азербайджану. Об этом писалось 2008 году, но сейчас это сфера полностью закрыта для прессы. Мы ничего не знаем об этом», — сказал Ченгиз Актар.
«Карабах» в Грузии: поиск внутренней стабильности
В ходе боестолкновений в Карабахе Грузия пыталась сохранить баланс как между Арменией и Азербайджаном, так и внутри страны. «Во внешней политике с одной стороны Армения, а с другой Азербайджан. Тбилиси пытался сохранить баланс. Однако был другой вызов. В Грузии компактно проживают армяне и азербайджанцы. Они сконцентрированы в основном в регионах Самцхе-Джавахети и Квемо Картли. В этих регионах была замета некоторая мобилизация, так как чувствовалось сочувствие к своим на фронте. Никто не знал, как бы себя вели общины в Грузии, если бы война стала затяжной. Может быть, прямых столкновений в Грузии не было бы, но вот уехать на фронт они могли бы», — подчеркнул эксперт из Грузии, исполнительный директор центра «Кавказский дом» Георгий Канашвили, добавив, что эти процессы продемонстрировали слабую интегрированность указанных общин в грузинскую общественно-политическую панораму.
Как в будущем будет развиваться ситуация в зоне конфликта, Канашвили сказать затрудняется, однако отмечает, что гарантом невозобновления широкомасштабной войны вокруг Карабаха, как бы парадоксально это ни звучало, является лично Ильхам Алиев. «Для инициирования широкомасштабной войны президенту Азербайджана нужна, как минимум, 100-процентная гарантия победы и его удержания во власти в случае провала. Естественно, что эти гарантии должны будут ему даваться внешними мощными центрами силы», — отметил он, добавив, что главной целью правящего режима в Азербайджане является не Карабах, а сохранение внутриполитического статус-кво. «То есть удержание в своих руках власти и, соответственно, контроль над полезными ископаемыми. В этом плане начать войну, будучи не твердо уверенным в ее результатах, для него проблематично и потому невозможно», — пояснил он.
Лишь при одном сценарии Алиев, по словам Канашвили, может пойти на военное решение конфликта. «Это возможно в том случае, если в Азербайджане резко начнутся демократические процессы, как это случилось в Грузии в ходе „Революции роз“. Власть может спровоцировать войну в Карабахе, поскольку Алиеву будет уже нечего терять», — заключил Герогий Канашвили.
