«Четырехдневная война»: статус-кво стал более взрывоопасным

В ночь с 1 на 2 апреля 2016 г. Азербайджан инициировал самую масштабную военную эскалацию с момента заключения в зоне карабахского конфликта в мае 1994 г. трехстороннего перемирия о прекращении огня [1]. Сложно сказать, что послужило решающим фактором при принятии данного решения военно-политическим руководством Азербайджана. Скорее всего, к этому привела совокупность факторов и причин — от финансово-экономических проблем (на фоне резкого падения цен на нефть с соответствующим влиянием на внутриэкономическую и общественно-политическую ситуацию в Азербайджане) до сложного регионального контекста. Так, к началу 2016 г. валютные резервы Центробанка Азербайджана сократились до 5 млрд долл. — годом ранее они составляли примерно 15 млрд долл. Несмотря на то, что на поддержание курса маната было потрачено порядка 60% золотовалютных резервов ЦБ, двойную девальвацию азербайджанской валюты в 2015 г. предотвратить не удалось. Свою роль сыграли российско-турецкий кризис и напряженность в отношениях между Россией и Западом, сформировав благоприятную почву для апрельской эскалации в Нагорном Карабахе.

Не исключено, что Азербайджан намеревался ограничиться на начальном этапе локальной военной операцией и провести своего рода «разведку боем».

А был ли мальчик? Или что намеревался сделать Азербайджан

Можно предполагать, что политическое решение о масштабной военной операции в Нагорном Карабахе было принято в Баку как минимум за несколько недель до апрельских событий. Приказ о начале операции был отдан президентом Азербайджанской Республики Ильхамом Алиевым по завершении его визита в Вашингтон в конце марта 2016 г. (он участвовал в саммите по ядерной безопасности). По сведениям СМИ, у него состоялся весьма жесткий разговор с американским руководством. Тогда же И. Алиев встретился с президентом Турции Р. Эрдоганом. Не исключено, что это событие также сыграло свою роль в обострении ситуации, тем более что азербайджанские руководители никогда не скрывали стремления разрешить конфликт военным путем.

Есть некоторые основания полагать, что изначально Азербайджан не ставил задачу провести широкомасштабную боевую операцию с целью полного захвата Нагорного Карабаха. Если попытка полномасштабного блицкрига даже и была в планах, то только на следующем этапе, в случае успешного прорыва первой оборонительной линии карабахской армии. Иначе азербайджанская сторона должна была бы более активно использовать артиллерию и авиацию по всей глубине карабахской территории еще с самого утра 2 апреля, в том числе и по Степанакерту [2].

Однако этого не произошло, и пока трудно судить, чем был продиктован отказ Баку от попыток ударить в глубину территории Нагорного Карабаха. Возможно, это были опасения ответных «сдерживающих» ракетно-артиллерийских ударов карабахской армии по промышленной и энергетической инфраструктуре и крупным населенным пунктам Азербайджана, например, Гяндже. Не исключено, что Азербайджан намеревался ограничиться на начальном этапе локальной военной операцией и провести своего рода «разведку боем», чтобы не выйти на такой уровень эскалации, когда принятие армянской стороной решения о нанесении «ударов возмездия» стало бы неизбежным. Позднее в одном из своих интервью президент НКР Бако Саакян заявил, что в ходе апрельской эскалации карабахские войска были готовы к возможному обстрелу Степанакерта и выдвинули собственные дальнобойные ракетные системы и крупнокалиберные реактивные системы залпового огня (РСЗО) для нанесения ответных ударов по целям в глубине территории АР.

Нешуточный провал

Буквально через несколько часов после начала активных боевых действий министерство обороны Азербайджанавыступило с заявлением об одностороннем прекращении огня и готовности заключить перемирие. Если не учитывать его возможную пропагандистскую составляющую, это заявление можно объяснить тем, что на тот момент Баку не планировал затяжную операцию. Наступление азербайджанской армии на северном и южном флангах не достигло поставленных целей, в частности, не удалось прорвать первую линию обороны карабахских войск и установить контроль хотя бы над парой населенных пунктов. В последующие дни азербайджанскому командованию пришлось импровизировать, поскольку была очевидна необходимость привлечения резервов, выдвижения свежих частей из глубины своей территории, подтягивания новых ракетно-артиллерийских систем и т.д.

Азербайджанская сторона успела в той или иной степенииспользовать в боевых действиях большую часть приобретенных за последние годы новых видов вооружения и военной техники, например, РСЗО «Смерч» и тяжелую огнеметную систему ТОС-1А «Солнцепек». Впервые были задействованы ударные беспилотники и противотанковые ракетные комплексы большей дальности стрельбы израильского производства, некоторые виды новой и усовершенствованной российской бронетехники, модернизированные ударные вертолеты Ми-24 и т.п. На передний план армия Азербайджана выдвинула наиболее подготовленные элитные части и подразделения специального назначения, и именно они, наряду с танковыми подразделениями, понесли в ходе апрельских боев самые серьезные потери от действий карабахских войск.

Что касается карабахской армии, то за исключением некоторых артиллерийских подразделений и частей ПВО центрального подчинения она фактически принимала участие в боях лишь на уровне своих передовых отрядов. Они были укомплектованы преимущественно призывниками, усилены добровольцами и отдельными подразделениями специального назначения. Однако основные силы и средства, а также резервные компоненты Армии обороны НКР и подразделения вооруженных сил Республики Армения так и не успели принять участие в боевых действиях. Не были применены многие из имеющихся на их вооружении современные виды вооружения и военной техники, в том числе высокоточные оперативно-тактические ракетные комплексы.

Дипломатическими слезами военному горю не поможешь

С военной точки зрения четыре дня боев продемонстрировали фактический провал попыток (хотя и ограниченных) армии Азербайджана прорваться, используя фактор внезапности, в глубину карабахской территории. Вряд ли можно считать серьезным военным успехом продвижение с большими потерями элитных частей азербайджанского спецназа при активной поддержке танков и артиллерии на некоторых участках на севере и юге, которые оборонялись передовыми отрядами укомплектованных призывниками войск НКР. Им удалось пробиться лишь к первой оборонительной траншее и занять нескольких передовых взводных опорных пунктов, большая часть которых к моменту договоренности о перемирии уже была полностью отбита карабахскими войсками.

Как отмечают военные эксперты, проблема координации действий общевойсковых подразделений, танковых и ракетно-артиллерийских частей по-прежнему актуальна для азербайджанской армии. В целом трудно говорить о существенном росте боеспособности и подготовленности личного состава армии Азербайджана за последнее время. Потеряв утром 2 апреля 2016 г. два вертолета, азербайджанцы не решились на дальнейшее массовое использование боевой авиации (за исключением беспилотной). Наряду с этим были потеряны более двух десятков танков и бронемашин. Азербайджанское командование не пошло и на танковый прорыв, предполагавший сосредоточение большого количества бронетехники на узком участке фронта, использование новейших российских танков Т-90С, БМП-3, другой бронетехники при активной поддержке артиллерии и авиации.

Задача карабахской стороны заключалась в том, чтобы не допустить широкомасштабных боевых действий и одновременно вернуть себе передовые позиции по состоянию на 1 апреля 2016 г. Было очевидно, что сохранение под контролем азербайджанских сил даже одного квадратного метра карабахской территории будет воспринято властями и обществом Азербайджана не столько как военный успех, сколько как символическое политическое достижение — демонстрация шаткости сохраняющегося почти четверть века военно-политического статус-кво вокруг Нагорного Карабаха. Комментарии, с которыми выступили азербайджанские политики и некоторые представители общественности уже после достижения устной договоренности о прекращении огня 5 апреля, свидетельствовали о том, что Баку пытается представить апрельские события как свою политическую победу и будет стремиться реализовать это на дипломатическом поле.

Некоторые выводы и прогнозы

Скоротечность апрельской эскалации не позволила оценить в полной мере масштабы, драматичность и цену новой полномасштабной войны в Нагорном Карабахе в случае ее развертывания. Очевидно, что Азербайджан будет и дальше пытаться демонстрировать свою военную решимость. По свидетельству азербайджанской прессы, у И. Алиева и его команды есть на это «общественный запрос». При некоторых внешних и внутренних обстоятельствах этот «запрос» может подтолкнуть официальный Баку к возобновлению боевых действий в краткосрочной или среднесрочной перспективе. При этом понесенные в ходе апрельских боев чувствительные потери не будут служить сдерживающим фактором в случае принятия военно-политическим руководством Азербайджана такого решения. В реальности на поведение азербайджанской стороны могут повлиять лишь позиция некоторых ключевых внешних акторов и переоценка официальным Баку военных потенциалов конфликтующих сторон. Министерство обороны Азербайджана уже попыталось представить апрельские бои как малозатратную «разведку боем». Однако продолжавшиеся по состоянию на конец апреля взаимные артобстрелы территорий и населенных пунктов вышли за традиционные и ожидаемые азербайджанской стороной географические рамки зоны конфликта и привели к первым потокам беженцев.

С учетом вышеуказанных обстоятельств можно сделать предварительные выводы и прогнозы относительно дальнейшего развития военно-политических и дипломатических процессов вокруг Нагорного Карабаха.

• Несмотря на весьма ограниченные военные достижения по результатам апрельских боев, надежды Баку на военный реванш в Карабахе не только сохраняются, но и усиливаются «общественным запросом» внутри страны. Это восприятие может быть актуальным до тех пор, пока очередная попытка азербайджанской стороны возобновить широкомасштабные боевые действия в Нагорном Карабахе не приведет к кардинально иным результатам. Неутихающие взаимные артиллерийские обстрелы вдоль линии соприкосновения сторон не позволяют говорить о восстановлении реального режима перемирия.
• После апрельских боев конфликтующие стороны продолжают усиливать свои войска вдоль линии соприкосновения. Они открыто перебрасывают туда боевую технику, проводят частичное укомплектование военнослужащими запаса, укрепляют оборонительные позиции. В связи с сосредоточением на карабахском фронте столь значительных сил и средств военно-политическому руководству Азербайджана будет очень сложно вернуть их в места постоянной дислокации без серьезных политических результатов. К числу таких результатов вряд ли можно отнести попытки денонсировать трехстороннее соглашение о перемирии 1994 г., которые Баку предпринял сразу после достижения 5 апреля 2016 г. в Москве устной договоренности о прекращении огня (она была достигнута между начальниками генштабов Армении и Азербайджана при посредничестве их российского коллеги).
• Решающую роль в сохранении сложившегося за долгие годы перемирия переговорного процесса и его формата сыграла, по-видимому, позиция Москвы. После достижения апрельской договоренности российский МИД неоднократнозаявлял, что рассматривает соглашения 1994 и 1995 гг. по Карабаху как бессрочные и не видит возможности их замены. Схожую с Москвой позицию в плане сохранения имеющегося переговорного формата и договоренностей по Нагорному Карабаху заняли и два других сопредседателя Минской группы ОБСЕ — США и Франция. В отличие от Баку, международное посредники не предполагают, что по результатам апрельской эскалации произошла серьезная ломка существующего военно-политического и дипломатического статус-кво.
• Новый или подтвержденный военно-политический статус-кво в Нагорном Карабахе будет отличаться от доапрельского большей нестабильностью и взрывоопасностью. Возвращение к реальному переговорному формату, продиктованное соображениями достижения взаимных компромиссов, в настоящее время весьма проблематично. Ответа на вопрос, когда конфликтующие стороны смогут вернуться к реальным переговорам на основе обсуждаемых уже многие годы различных версий Мадридских принципов, включая разработанный при содействии России еще в 2011 г. «Казанский документ», нет ни у медиаторов, ни у самих сторон конфликта. Доверие между последними после апрельской эскалации разрушено и еще долго не будет восстановлено.
• Можно предположить, что если стороны и посредники из Минской группы ОБСЕ и возобновят переговоры, то они вряд ли выйдут за рамки обсуждения чисто технических деталей укрепления и поддержания режима прекращения огня. В ходе своего визита в Ереван в конце апреля 2016 г. глава МИД России Сергей Лавров отметил, что на сегодня первейшими задачами сторон должны стать снижение напряженности на линии огня и создание механизмов по недопущению возобновления эскалации.
• В концептуальном плане ответ на ключевой вопрос, приведет ли «четырехдневная война» в Нагорном Карабахе к неизбежной полномасштабной войне или послужит тревожным звонком, который усадит стороны за стол переговоров, зависит от сложной конфигурации внешних и внутренних дипломатических и военно-политических факторов. А они пока не демонстрируют оптимистический расклад.

1. Соглашение о перемирии было подписано при посредничестве России главами военных ведомств Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха и подтверждено последующими соглашениями в 1994–1995 гг.

2. Это можно утверждать исходя из опыта боевых действий 1990-х гг., когда столица НКР регулярно подвергалась ракетно-артиллерийским и авиационным обстрелам со стороны азербайджанской армии.