В то время как неутешительные новости из Нагорного Карабаха вновь заняли первые полосы информагентств, предлагаем взглянуть на мирную Армению и жизнь в этой замечательной стране глазами автора портала ТУТиТАМ Валерия Зеленогорского.

В Ереван надо приехать.

Во-первых, здесь красиво. Центр Еревана похож на европейский город больше, чем раздутая баблом Москва. За весьма скромные деньги (а где их взять?) город выглядит игрушкой: пешеходная зона на Туманяна с новыми домами и первой линией бутиков и ресторанов достойна Парижа и Лондона; все приспособлено для людей с ограниченными возможностями, с парковками в шаговой доступности; все сделано на века, а не тяп-ляп, как мы любим. ЦАО Москвы с бюджетом пяти Бельгий, чуть-не чуть выродило кусок Кузнецкого Моста, пятьсот метров Никольской и ожидаемую «красоту» Лаврушинского и Климонтовского.

Во-вторых, про еду. Есть можно везде, заведения любой ценовой категории: от фаст-фуда до авторских ресторанов, где любое блюдо — шедевр за очень приемлемые деньги. За четыре дня исследованы 8 (восемь) ресторанов: ни одной осечки, сервис спокойный, с мужским достоинством, без халдейских и жопочных штучек, все быстро, без жеманства и выклянчивания чаевых.

На улице нет жлобов, атмосфера умиротворяющая, ощущение безопасности в наличии.Орлов даже видел в дискоклубе проституток, много возрастных теток, тридцати-сорока лет в леопарде и стразах. О ценах ничего не сказал, не приценивался. На бульварах, где у нас сидят с ногами на лавках бомжи и прочая пьянь, километры легких кафе, простеньких, там можно выпить чаю, съесть мороженое, поесть и выпить алкоголя, — такое я видел на Больших бульварах в Париже и на Рамбласе в Барселоне.

Если вам в Армении хотят пожелать всего хорошего, говорят «цавда танем», что означает «Возьму твою боль»

Солнце и горы вокруг, ясное небо, комфортная атмосфера. При всех сложностях жизни, которые скрывают, нет попрошаек, нет людей устрашающего вида, сдержанная доброжелательность.

Пасторальную картину я не рисовал специально, туристический взгляд всегда грешит этим, но это то, что увидел я, без очков и проплаченных комплиментов. Я многое в этот раз увидеть не успел, но я видел стадион «Раздан» — удивительное сооружение для 1973 года и до сих пор он поражает воображение. В тот год я видел великий «Арарат» с Иштояном,Андриасяном, Маркаровым и Заназаняном, весь тот чемпионский сезон я стоял в оцеплении и помню бум армянского футбола. Я ходил в русский театр, где блистал Джигарханян, я спал в оперном театре, замученный строевой подготовкой и только голос великой Гоэр Гаспарян разбудил меня во втором действии. Я помню Ереванский музей современного искусства, где армяне всего мира создали коллекцию современной живописи, она меня потрясла. Там же я встретил девушку, которая не постеснялась разговаривать с солдатом, что в те времена было немыслимо.

Я нашел улицу в Эчмиадзине, у ворот моей воинской части, там были кафе, куда нас посылали старики побираться сигаретами: там нас кормили сердобольные армяне, с тайной мыслью, что наши мамы и папы подкормят в России их Арменаков и Гамлетиков. Я вспомнил (так письменно проступают через время), как шагая по плацу Столичного полка мы замирали, когда шла старший сержант строевой части Алябьева, единственная русская женщина, на которой трещала юбка выше колена, ее хотели больше белого хлеба, больше масла на завтрак, но у нее был любовник, начальник столовой, и только ему, золотозубому прапорщику Тарасяну, она разжигала свой любовный костер в урочное и неурочное время. Мы ненавидели его: он не только воровал наше мясо из котла, — он крал нашу Алябьеву, полковую лошадь, на которой мы не имели право ездить; ее фото, сделанное украдкой в бане на задворках Академического театра имени Сундукяна, украшало каждую тумбочку, и она в те времена заменяла Памелу Андерсен и саму Шерон Стоун...

На парковке у входа в Гегард я увидел трио музыкантов с традиционными инструментами (дудук, аккордеон и барабан), они играли для туристов, которых было мало в будний день. Никто особенно не подавал и трио, слегка огорченное, направилось в тень шелковицы отдохнуть и перекусить, как вдруг над столами продающих армянские пироги появилась стайка голубей, желающих ухватить кусок своей добычи.

Армянская апостольская церковь окормляет народ, а не свою прорву

Шагающий на отдых мужчина с дудуком, совсем не мальчик, встрепенулся, выпрыгнул в небо, как вратарь Дасаев и в полете поймал жирного голубя: сколько счастья было у него в глазах (он поймал бесполезную птицу!), товарищи хлопали его по плечам, а потом ловец отпустил птицу, просто так, без увещеваний «зеленых» и борцов с природой, просто отпустил на волю божью птичку, лицо его светилось.

Были перед отлетом в Эчмиадзинском соборе: огромное стечение народа, священнослужители все в черном, красивые, как кинозвезды, ни одного наглого пуза, ни одной вредной старушенции, скромно, аскетично и достойно, никаких кликуш, толстожопых охранников, золотых риз и «меринов» с охраной ФСО. Армяно-григорианская апостольская церковь окормляет народ, а не свою прорву. На службе красиво, величественно и благостно.

Встретили в городе демонстрацию против однополой любви, возглавляемую монахами. Там же были любители этого дела, мирно, спокойно, без воя и бросания какашками и другими предметами: оказывается, можно демонстрировать свои чувства без привычной нам дикости, все выразили свое отношение по непростому вопросу и не съели друг друга.

Был в воинской части, где сорок лет назад нес ратную службу писарем продовольственной службы: там теперь дислоцирован контингент миротворческих сил. Встретили дружелюбно, командир части провел меня по местам былой славы, предложил сфотографироваться у знамени части, но я из скромности не стал, да и опасался присягать мировой закулисе. На кровати, где я когда-то спал тревожным сном, никакой таблички нет. Командир, обученный в Академии Генерального Штаба, оказался очень симпатичным человеком, предлагал угощение, но я его не принял: не хотел отягощать бюджет страны, живущей трудно, но достойно.

Если вам в Армении хотят пожелать всего хорошего, говорят «цавда танем» (прошу прощение за транскрипцию), что означает «Возьму твою боль». Ни на каком языке я не слышал подобное: уколоть, уязвить, насрать в душу — такого сколько угодно, а вот унять твою боль, разделить ее с тобой, облегчить твое горе сочувствием или действием — такое большая редкость.

Вот такой народ живет в Армении. Ехали на такси с коллегой в гостиницу на старенькой машинке, водитель — пожилой человек, видимо живущий скромно, спросил меня, к кому мы приехали, а потом предложил прийти к нему в гости, посидеть за столом с его семьей, чтобы мы не чувствовали в его стране одиноко. Когда я замешкался с деньгами, шарил по карманам, он сказал мне спокойно: «Не надо, это не главное, идите…». Я ошалел от неожиданности, от простой сердечности человека, не на показ, а ведь видно было невооруженным глазом, что ему деньги нужны, как воздух, чтобы прокормить семью...

...я хочу, чтобы наступило время, когда армянский народ соберется на своей земле и явит всему миру свою красоту и свое величие

Я не увидел многое, но, оказалось, я многое помню: пара десятков слов, они выплыли из глубинного сервера, они спали сорок лет, пока я не вернулся туда, где всегда светит солнце, где вода вторая после Щвейцарии, а воздух можно продавать, как лекарство.

Московские армяне отличаются от ереванских, как северные корейцы от южных. Такие же различия и у евреев диаспоры и израильтян: отрыв от исторической Родины не делает людей из диаспоры хуже — они просто другие. Московские армяне богаты, раскованы, они, конечно, помогают своей родне на родине: все армяне с благодарностью помнят, как в тяжелый год, когда вся Армения сидела без тепла и без света, великий Шарль Азнавуроплатил счета за электричество всем (Всем!!!) жителям страны. Я не знаю такого случая в других странах, а в России подавно. Но мне рассказали случай, который меня потряс. Девяностолетний академик Сергей Амбарцумян, член десяти иностранных академий, пришедший на встречу с лидером страны, был остановлен охранником премьер-министра. И такое бывает, к сожалению. Люди есть люди: даже камни Масиса иногда не выдерживают.

Закрывая тему своего путешествия в Армению, мне хочется одного: я хочу, чтобы наступило время, когда армянский народ соберется на своей земле — я думаю, что такие времена не за горами — и явит всему миру свою красоту и свое величие, какое было в нем со времен государства Урарту. Ведь не зря Ковчег приплыл на Арарат: в этом был замысел Творца, — а, когда вода ушла, с этой земли заново начался род людской.

Поэтому… Если вы грустны и кошки скребут ваше сердце, покупайте билет и летите в Армению: ровно через три часа с вас слетит вся шелуха суетных дней, и вы полюбите себя в стране, где глазу больно смотреть на всю красоту, все вкусно и люди — трудно живущие пока! — покажут вам пример, как жить достойно и гордо. Здесь нет злости в лицах, нет зависти к тем, у кого есть газ и дурные бабки, но есть силы преодолевать трудности и радоваться всему, что окружает