Журналист Алексей Кикоть собрал истории нескольких девушек, которые страдают из-за низкого веса, в котором им комфортно.
Кажется, за последний год мы все более-менее привыкли к новой «политкорректности» — бодипозитиву. Борьба за то, что любое тело является не только нормальным, но и прекрасным, идёт по всем фронтам: от СМИ, ориентированных на женскую аудиторию, до социальных сетей и классического живого общения. И это здорово, это даёт людям, не вписывающимся в общепринятые каноны красоты, которые транслируются и навязываются теми же самыми телевидением, газетами и журналами на протяжении десятков лет, возможность чувствовать себя полноценными, красивыми, помогает избежать опасных диет и стыда, наконец, чувствовать себя увереннее и лучше, устраивать свою личную жизнь и карьеру.
Но есть одно но. Обычно под бодипозитивом понимают борьбу с фэтфобией, то есть отвращением к людям с повышенным содержанием жира. Но как быть с людьми, которых общество считает слишком худыми?
Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить детство и любую русскую бабушку, из летней ссылки в деревне которой каждый ребёнок приезжал раза в полтора больше, чем до этого. Можно вспомнить, сколько раз вы слышали фразу, что «мужик не собака, на кости не бросается», то «ты не родишь», что «селёдка», «доска два соска», а если парень — то «дрыщ», «дистрофик», «рахит».
Несколько девушек, которые страдают из-за низкого веса, в котором им комфортно, согласились рассказать о своих переживаниях.
— Полненькой я не была никогда, скорее наоборот: здоровый детский организм рос вверх, а не вширь, что cильно беспокоило всех соседок и родителей моих подруг. Маму это не заботило, а меня с детства учили слушать лишь тех людей, которые являются для меня примером, но время шло, девочки подрастали, и лет в 14 смеяться и называть «воблой» начали уже заметно располневшие и раскормленные заботливыми мамашами потенциальные подружки. Всё это при поддержке тёток, к тому времени начавших переживать, кто же на мне женится, и главное — как же я рожу детей, я же сплошное теловычитание.
Для меня же было кошмаром стать однажды похожей на любую из них, грузно переваливающихся с ноги на ногу, неухоженных, с трудом поднимающихся на третий этаж по лестнице, параллельно запихивая в себя пятый пирожок.
Жизнь кардинально изменилась в 16 лет, когда я начала карьеру модели. Тогда всеобщая ненависть стала открытой, подруг не осталось, пошли слухи про то, что у меня всё плохо: от анорексии до героиновой зависимости, ведь «никто не бывет худым просто так». Но жизнь менялаясь, и, к счастью, с этими людьми мне приходилось пересекаться всё реже и реже.
А вот с врачами проблемы начались, причём во время беременности. Кто у нас сидит в женских консультациях? Правильно, всё те же тётки советской закалки необъятных размеров. Все 9 месяцев я стрессовала ходить на осмотры. Абсолютно каждый раз мне рассказывали о том, сколько кило в десятках мне срочно нужно набрать, чтобы нормально родить, сопровождая это такими историями, которые обычного человека вгоняют в холодный пот, что уж говорить про беременную девочку. Но я снова решила всё сама: раз я питаюсь исключительно правильной, здоровой и полезной пищей, в достаточном количестве, а вес ни в каких десятках не растёт — значит так оно и должно быть. В 21 я родила совершенно здорового ребёнка, абсолютно легко, без осложнений, проблем и прочих неприкольных бонусов, а на второй день после родов уже весила свои законные 48. Стоит ли говорить о том, сколько злобы посыпалось от ранее родивших подружек, бывших некогда такими же, как я, но так и не сумевших вернуться в прежнюю форму, оправдывая это тем, что «яжемать»?
— Все детство родственники пытались меня откормить. Я занималась танцами, и бабушка постоянно критиковала мою худобу, хотя по мне, всё было хорошо. В школе я была внешне взрослее всех, выше и худее, поэтому приходилось постоянно защищать себя.
Самая, пожалуй, жёсткая ситуация произошла после того, как мы не виделись с мамой пару месяцев. Мы встретились, она устроила истерику и хотела сдать меня в больницу. Хотя я не понимаю почему. Я весила 49 килограммов, ела всё, что хотела, и чувствовала себя прекрасно. После этого случая был неприятный осадок, но мы практически не видимся с родственниками, поэтому мне не приходится что-то кому-то доказывать.
Боди позитив и фэтфобия — это две крайности, нужно быть более расслабленным в этом смысле и не думать постоянно только о том , как ты выглядишь, но и развивать другие свои качества. Люди всегда заостряют внимание на том, что в действительности не так важно.
Я считаю, что каждый должен весить столько, сколько ему хочется. Это личный выбор.
— В детстве я была очень худой, в школе дразнили «скелетом» и говорили, что могу спрятаться за спичку. К седьмому классу, в отличие от сверстниц, мои формы не округлились, из-за чего измываться стали ещё больше, а я плакала и комплексовала. Называли парнем, правда, уже к концу года устроила им мини-секси-революцию, за что постоянно получала замечания от преподавателей, а математик так вообще пытался ко мне подкатывать.
Родители пробовали всякие ухищрения типа пить вино или пиво перед едой, чтобы набрать вес и ещё больше повысить аппетит, бабушки поили травками, а одна из них постоянно смотрела «Малахов+» и однажды старалась мне загнать, что «надо попробовать уринотерапию, моча — это вообще полезно». Мне было смешно и страшно.
Потом было неинтересно, потому что я занималась лёгкой атлетикой, появились ляжечки и всё было более-менее в норме, потом легла на год в больницу и из-за постельного режима набрала вес, чему родители были невозможно рады и, казалось бы, все нарекания в мою сторону должны были прекратиться. Но сейчас всё началось заново.
При этом в моём случае, как говорится, «не в коня корм», я всегда много ела, а друзья могут без проблем подтвердить, например, что я способна за раз съесть в «Макдаке» биг-тейсти, цезарь-ролл, девять больших креветок, картофель по-деревенски, несколько соусов, иногда биг-мак и шлифануть сверху пирожком с вишней или макфлурри-делюкс. Ну или вот: как-то раз сидели в «Молоке», и один из парней даже поспорил со мной на тему еды. Его смутил тот факт, что я одна съела порцию тортильи с курицей, поэтому мы забились, что я съем три порции этой тортильи и в этом случае он оплатит мой счёт, или наоборот. В итоге он, конечно же, оплатил мой счёт, выпил две стопки водки от шока, а я сверху съела чизкейк — и вкусно, и на халяву же.
Не считаю себя худой, но родители категорически не согласны, каждый раз по приезде к ним слушаю, как они промывают мне мозги, говоря о том, что «это некрасиво — быть такой тощей, никто кости не любит! Да между ног трамвай проедет, а то и три сразу!» Но я считаю, что все у меня в норме.
Что в итоге?
Всему этому есть объяснение: бабушки — это послевоенное поколение, привыкшее к голоду, к тому, что еды может не быть больше никогда, поэтому надо всегда есть как можно больше, потому что большой вес — это возможность выжить, а значит, здоровье, а значит, красота. Примерно так же, но не в такой степени, думали и представители следующих поколений, проводившие невообразимое сейчас количество времени в очередях за какой-нибудь колбасой, которую по чистой случайности «выкинули» в магазине. На рубеже 90-х, когда открылись границы и в страну пришло продуктовое разнообразие, еда стала символом достатка, а висячий живот непременным атрибутом успешного человека.
Но почему в обществе давно считается неприличным делать замечания человеку по поводу его лишнего веса, и в то же время никого, кроме адресатов, не смущают постоянные упреки в излишней худобе и попытки бесконечно раскормить человека, у которого другое пищевое поведение? В конце концов, если мы решились уважать полных, до давайте уважать и худых.
