Европейцы не будут понимать, как не понимали армяне и евреи, откуда такая дикая ненависть к ним

Мне кажется что этот вопрос рано или поздно будет задан европейцами: за что они нас так ненавидят?

И искренне не будут понимать, как не понимали армяне и евреи, откуда такая дикая и бескомпромиссная ненависть к ним. Вроде люди работают, создают, делятся, платят, платят много и дают пользоваться, никому не мешают, раз за разом идут на неприемлемые компромиссы, стараются даже громко не говорить. Но их все равно ненавидят.

Европейцы могут вообще затаиться, не дышать, молчать, выдумывать разного рода мазохистско-стокгольмские схемы, но это их не предохранит от дикой ненависти тех, кто пользуется и получает, но требует все больше и больше.

Думаю, механизм достаточно сложный. Да, дикие орды понимают свою ущербность, видя мир, созданный европейцами: дома, машины, чистоту, порядок, технику и технологию.

Но дикарь не может смирится с мыслью, что он ничтожество. Дикарь требует равноправия. В знаниях и умениях у него шансов нет, но у него все шансы доказать свое равенство, а значит значимость, ценность и состоятельность силой, смелостью, агрессией и жестокостью. Достойное место в пищевой цепочке можно завоевать не только дипломом, но и яростью, и отличным пониманием слабых сторон дойной коровы.

Но слабость европейцев лишает дикарей осознания собственной значимости, мужественности с одной стороны, и дает основания своей правоты с другой.

Слабость не простительна с точки зрения дикаря, и если европеец слаб, то значит неполноценен, ущербен, практически случайная ошибка природы, которую должно, справедливо и легитимно исправить.

Более того, дикарь видя слабость хочет уже не равноправия, а хочет власти, доминирования, привелигированного положения. Нет, дикарь не хочет уничтожения европейцев, он хочет денег, машин и белокурых "сук", статуса хозяина в чужой стране. Это завоевание, борьба за ресурсы и титулы. И слабость европейцев его возбуждает, как разорванная одежда на блондинке, и никак не останавливает.

Но исправление ошибки природы, победа над ущербным и слабым, но одновременно работящим, умным и грамотным противником вызывает у дикаря диссонанс. Это не вполне достойный противник, а значит не вполне достойная победа. Слабость европейцев крадет у дикаря сладость войны и осознание своей ценности, значимости. Вот эту ущербность врага дикарь не может простить. И именно эту слабость в враге, на которую он не способен, дикарь и ненавидит больше всего.

Прекращение войны для дикаря означает стать таким же как европеец, т.е. таким же слабым как европеец, поэтому компромисс для дикаря не приемлем. А дикарь не хочет быть слабым, практически своим антагонизмом. Поэтому он ненавидит европейца еще как модель, которую ему предлагают. На компромисс в чем-то среднем он вполне может согласится, но не на модель в его понимании потенциального раба, слюнтяя, слабака.

Дикарь не видит в европейце модели развития для себя, и за это ненавидит еще больше. Дикарь хочет быть богатым, как европеец, грамотным, как европеец, успешным, как европеец, но и сильным в своем понимании.

Поэтому для дикаря ненависть к европейцу не способ преодоления страха, а способ остатся собой, страх стать европейцем, т.е. быть слабым в своих глазах. А слабость он не прощает даже самому себе.
И чем слабее европеец, тем больше дистанция между дикарем и понимаемой им европейской идентичностью, и тем больше ненависть к такому европейцу, как к неприемлемой для дикаря альтернативе. Видя слабость, он клянется себе, что никогда не будет таким.

ПС
Поэтому, дайте дикарю образец сильной идентичности (европейца), и он сплавится в котле.