Я вышел из казармы и направился в сторону автопарка. Тигօ (Тигран) вышел за мной, и, на ходу поправляя "лифчик" (разгрузочный жилет), чего-то бормотал и матерился вполголоса. Повод на то у него был : он ужасно любил спать, а мы мало спали уже третьи сутки. Расположили нас в Арачадзоре. Чуть выше еще оставался Кичан, там мы ночевали вчера в здании школы, а все что выше и до конца Мартакертского района - под контролем азербайджанских сил. Нашим направлением был Члдран, который уже черт знает сколько раз переходил из рук в руки со значительными потерями с обеих сторон.
Есть тоже особо не успевали, да и Камсар, наш взводный, настойчиво не рекомендовал в боевой обстановке накладываться на жратву. А чтоб мы не загнулись вконец, он нас своим редким пайковым шоколадом подкармливал. Вообще, классный был мужик, хоть и со странностями. Но так как странности на войне - дело наживное и всем нам к тому времени уже не чуждое, то мы его уважали очень, да и нас он любил вроде, пацанов семнадцатилетних. Сам он тоже был из Еревана и , как и мы, добровольцем. Комс не курил, но исправно получал свою законную пайковую пачку сигарет "Космос" с белым фильтром и сразу делил на 3 части. Восемь мне, восемь - Тиге и четыре - про запас. Наших полагающихся плюс "командирской" добавки в целом хватало. Иногда даже попадались трофейные "President" или "Congress", но дерьмо отменное - разве что фильтры поотрывать....
На улице - грязь ужасная. Конец осени уже, ноябрь 92-ого. Да и грязь глинистая какая-то. К тому времени нам уже выдали первые "афганки" армянского производства и ботинки тоже нашенские. Так вот, грязь эта глинистая по-видимому была щелочная очень, потому как формы наши быстро обратились в "камуфляж": соскребешь прилипшую к форме грязь - а под ней форма уже другого цвета. И перелив такой классный - у ботинок форма почти белая, как "выцветшая афганка", выше - уже с примесью "зелени", еще выше - уже светлый хаки и так далее. Забавно очень.
Мы, еще толком не проснувшись и докуривая свою утреннюю первую сигарету, молча дошли до точки сбора и отправления. Комс уже стоял у бортика 66-ки и говорил о чем-то с Хориком из второго взвода. Нас он конечно заметил и поприветствовал кивком. Тига достал из пачки вторую сигарету, прикурил от первой, не переставая чего-то подправлять, подтягивать и проверять. Все бойцы были заняты обычным приготовлением перед выходом. Все как всегда. Практически неизменные, отточенные, механические движения. Прям - "День сурка".
Я поднял голову. Небо все того же унылого цвета, плавно переходящее в пейзаж неописуемой красоты. Осень в Карабахе невероятно красивая. Кто бывал -знает. Холмы красновато-зеленовато-желтые, причем каждый цвет с десятком оттенков. Это что-то! Я прошелся взглядом по сопкам, ниже, потом еще ниже , пока не остановился на доме напротив. Вообще большинство жителей прифронтовых деревень, тех, что удалось отстоять в Мартакертском районе, уже эвакуировали. В деревне однако еще оставалось несколько семей (стариков, женщин, детей.... ?... ), и их вывозили в сторону Степанакерта по мере возможности.
Домом строение это, расположенное за тем, что называлось дорогой, можно было назвать с большой натяжкой. Одноэтажное полуразрушенное каменное строение с уцелевшей одной, наверное, комнатой. Крыша, тяп-ляп покрытая маленькими огрызками шифера. Следов от забора не осталось вообще, а то, что некогда было огородом, по всей видимости, разворотило минометными снарядами.. Одним словом, тоже вполне банальная картина. Если бы не.....ребенок, стоявший у порога дома. Видимо, и он нас заметил, потому как спустился по остаткам ступенек и направился в нашу сторону. Уверенным шагом прошел метров 10-15 и остановился прямо на обочине дороги напротив так, что я сумел его детально разглядеть.....Вроде мальчик, на вид лет пяти. С золотисто -пепельными вьющимися волосами и светлыми (голубыми? зелеными?) большими глазами. Я даже взбодрился от увиденного, потому как прямо вылитый Маленький Принц. Конечно, если б не задний план и его внешний вид: в некогда желтых детских колготках со значительным количеством различных пятен и заплаток, на ногах вроде сапожки, с тупыми носками и очень грязные. Вязаный темно-синий жакет, а поверх - полупальтишко нараспашку неописуемого и ранее мне неизвестного цвета и без пуговиц. Руки в карманах. Он тоже внимательно осмотрел меня, потом Тиго, который еще толком не проснувшись, тупо докуривал вторую сигарету....Потом снова посмотрел на меня....Еще раз на Тиго....Снова на меня....
- Дядя....Дядь!...
- Ты мне? - как ужаленный внезапно откликнулся Тиго, наконец-таки заметив пацана и резко вернувшись к ощущению реальности.
- Не....Дядь!
- Мне?- спросил я.
Мальчик кивнул.
- Чего? -добавил я.
- Дядь, иди сюда,- уже на карабахском диалекте ответил он.
Я перешел дорогу, по колено в грязи, и подошел к нему. Теперь я разглядел точно - у него были голубые глаза....
- Чего?
- Дядь, вы куда идете?
- ........
- Вы идете в бой?- добавил он, не дожидаясь моего ответа.
- Ага....
- Дядь, вы идете освободить нашу деревню?
....Значит он не отсюда. Значит из деревень, что остались выше. Наверное, их эвакуировали сюда ранее....Я присел к нему...
- Ага, - кивнув, пробурчал я, стараясь сделать уверенную мину, дабы не разочаровывать пацана.
И тут от моего маловнятного "ага"он преобразился! Он словно впервые увидел слона, словно увидел огромную светящуюся новогодную елку, что ставили на площади Ленина в Ереване до войны, словно увидел праздничный салют на 9-е Мая, которого доселе никогда не видел- так засияли его глаза! Он даже улыбнулся. Так по- детски, искренне...Точь-в-точь как мой младщий брат, по которому я вдруг ужасно заскучал. Они ведь, кажись, ровесники. Между нами почти 12 лет разницы, через полтора месяца ему исполнится 5 лет. Он с родителями в Ереване, где сейчас тоже холодно и темно, но он хоть дома!...и не под обстрелами и непрекращающимеся бомбежками.....Блин....Я до этого и не скучал особо по нему....времени не было об этом думать, да и не расположен я особо к этому чувству. А тут....навеяло вдруг... и все сразу. Я даже не задумывался до этого, увижу ли его еще или нет, каким он будет, когда станет взрослым, как сложится его жизнь и буду ли я рядом, когда ему это будет нужно, или.....или....!.....Я не мог оторвать взгляда с пацана, как будто хочу на него насмотреться, как на брата....И тут я заметил нотки лукавства в его до этого искренней и доброй улыбке. Он прищурил глазки, небрежно посмотрел по сторонам, потом снова взглянул мне в глаза и вынул из правого кармана руку, сжатую в кулачок. Потом посмотрел по сторонам еще раз и разжал кулак.....
- Дядь, раз так, возьми это.......,- на ладошке лежал патрон калибра 5,45... Я сразу понял, почему он обратился именно ко мне, а не к Тигօ. У Тигօ АКМ, у меня АКС-74. То что надо! Так вот почему он так пристально нас рассматривал!! Пацан знал, кому отдать свое сокровище, свою самую сокровенную вещь. Не машинку там, не игрушечный пистолет , даже не мячик или фонарик, а боевой патрон калибра 5,45! Какого хрена это должен был быть патрон, назначение и истинная сущность которого вообще должна быть неведома пятилетнему пацану, не говоря уже о нюансах калибра и прочего! Хреново мне стало.....но я держался, не подавая виду, как сильно меня зацепило....
Я снял с плеча автомат и, сидя на корточках, поставил между ног, чтоб он отчетливо видел, что я делаю. Уже ясно - сечет по полной. Снял с предохранителя, передернул затвор и загнал патрон в патронник, потом перевел предохранитель вверх до упора, снял магазин, взял с его ладошки патрон и заправил 30-ый в обойму.
Наши уже догружались. Я потрепал его по золотисто - пепельной головке и быстрым шагом, не оглядываясь, зашагал к машине. Погрузился я, как всегда, последним. Мы тронулись с места, и машина, завыв унылым тембром, начала подниматься вверх в сторону Кичана.
Он стоял, где стоял, руки деловито в карманах.... Даже не помахал, да и к чему на войне такому, как он, мужику, излишняя сентиментальность. В некогда желтых детских колготках со значительным количеством различных пятен и заплаток, в вязаном темно-синем жакете, поверх - полупальтишко нараспашку неописуемого цвета и без пуговиц....
Вылитый Маленький Принц! ...Войны.
