В регионе Ближнего и Среднего Востока наиболее значимым воплощением феномена межэтнической конфликтности, потенциально обладающим колоссальной разрушительной силой при любых конкретных проявлениях национальной вражды, можно считать всю систему исторически сложившихся взаимоотношений тюркских и иранских этнических элементов. По мнению многих экспертов степень отрицательного напряжения между тюркскими и иранскими этническими элементами и государственными образованиями неуклонно возрастает и, в недалеком будущем, в ряде точек критического противостояния может привести к возникновению масштабных военных конфликтов. В этом смысле особо взрывоопасными регионами являются северо-западные тюрконаселенные провинции Ирана и зоны таджикско-узбекского этнического сосуществования, соответственно на юго-западе Таджикистана и в примыкающих к Самарканду и Бухаре юго-восточных районах Узбекистана. Эпицентром постоянных межэтнических трений и столкновений является также Ферганская долина, расположенная на стыке границ Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана. Этот последний конфликтогенный очаг, однако, не является зоной исключительного противостояния тюркских и иранских этнических элементов – всего несколькими годами ранее узбекская община, проживавшая на территории,составляющей часть названной конфликтогенной зоны Ошской области Кыргызстана, стала жертвой насильственных действий, инициированных против нее местным киргизским населением и, в основном, была вынуждена покинуть давно обжитые земли. То есть, в данном случае имело место жестокое столкновение представителей двух этнических групп, имевших общие тюркские корни, в результате чего одна из сторон конфликта вынуждена была уйти из зоны, превратившейся для нее местом преобладания фатально враждебной среды. Примечательно, что, при этом, зоной кыргызско-таджикской конфликтности в последние годы стала не Ферганская долина, а памирское приграничье двух стран – примыкающее к Горному Бадахшану высокогорье, где частыми стали перестрелки пограничников и различные стычки с участием гражданского населения.
Важно иметь в виду то обстоятельство, что направленность и содержание глобального геополитического процесса отводят тюркско-иранскому межэтническому конфликтному потенциалу роль исключительно локального регулятора, влияние которого на внерегиональные события будет минимальна. Кстати, при определенных обстоятельствах, инициация широкомасштабной военной конфронтации тюркских и иранских этнических элементов особенно в ряде регионов постсоветской Центральной Азии может способствовать существенному ограничению деятельности агрессивных исламистских группировок, в том числе и вне региона, затронутого таким конфликтом.
