Время от времени ко мне обращаются разные люди, которые просят в Великобритании политического убежища.
Они просят, чтобы я написал бумагу о том, что если их экстрадировать, то их в Армении ждет тюрьма и пытки, что их жизни в Армении угрожают страшные опасности.
Мне рассказывают жуткие истории о том, что семьи этих людей могут пострадать, а малые дети уже подвергаются ежедневной опасности, потому что им угрожают по пути в школу и из школы. Жены их вынуждены скрываться у родственников... и так далее.
Это армяне, оказавшиеся в Британии и желающие остаться здесь. Я их понимаю: получив убежище, они смогут остаться здесь, работать, получать небольшие деньги и жить, в общем, примерно так же, как дома.
Строго говоря, даже и работать не обязательно: есть разнообразные пособия и есть неправительственные организации, помогающие в оформлении пособий. Причем все правильно, все законно и официально. Ну, а если добавить к этому возможность небольших не вполне законных заработков (например, получать пособие по безработице и при этом батрачить на ближайшем базаре), то жизнь начинает приобретать светлые тона.
И должен добавить, что обращаются ко мне, как правило, не они сами, а адвокаты, которые занимаются их делами, или правозащитники, или сочувствующие. Сами эти люди на связь со мной выходят очень редко.
Но не об этом я пишу. А о том, что за девять лет моей лондонской жизни мне пришлось выслушать несколько десятков историй о страшных преступления армянских властей и о том, что «чудом спасшихся» и убежавших в Британию, дома, в Армении, могут .
Сначала косяком шли рассказы о парламентских убийствах 27 октября 1999 года. «Скрывающиеся» от гнева властей рассказывали истории, от которых дух захватывал.
Кто-то говорил, что своими глазами видел некую видеокассету (и даже держал в руках), на которой было запечатлено, как высокие чины из правительства замышляют страшные убийства. Кассета, естественно «пропала», а видевшие эту запись, бежали, потому что всем, кто видел эту кассету, грозит смерть в страшных мучениях.
Никакой кассеты, само-собой, в природе не существовало.
Я, признаться, поначалу, относился к таким людям серьезно. Но когда пятый или шестой человек обратился ко мне, рассказывая, что-то вроде того, что он, дескать, является близким родственником работника Национального Собрания, и родственник рассказал ему о деталях преступления… Я даже проверял несколько раз, и оказывалось, что таких работников в НС никогда не было.
Был человек, рассказавший британцам, что он был оператором одной из телекомпаний и застрял в зале заседаний НС, когда там произошел теракт, и что, находясь там, слышал такое… (я потом проверил: эта телекомпания в тот день не посылала туда оператора).
Словом, в какой-то момент я понял, что эти люди просто лгут. И мне было ужасно обидно, что они пытаются найти подтверждение своей лжи у меня, человека, который выжил после покушения и политического убежища не просил.
Потом история с 27 октября 1999 года выдохлась.
Но 1 марта 2008 года силовики подавили выступления оппозиции. 10 человек погибли в ходе столкновений.
После этого – и по сей день – мне стали рассказывать истории, связанные с 1 марта 2008 года.
Одна из типичных историй выглядит так: «я был в офисе оппозиционной партии и услышал, как один из лидеров оппозиции сказал другому лидеру такое, что меня теперь могут в Армении убить».
А когда я пытаюсь выяснить, что именно было сказано и почему этому человеку грозит смерть, когда оба лидера оппозиции живы и здравствуют, он отвечает: «Не скажу, потому что я вас не знаю, и не знаю, с какой целью вы используете мои слова».
И когда я возражаю, что я же не могу оценить, грозит ли ему страшная смерть в застенках, если не знаю, о чем речь, человек уходит в себя, начинает изворачиваться… Самое интересное, что ему и на ум не приходит аргумент, что если я буду знать эту жуткую тайну, то и я попаду под угрозу. Он об этом не думает, потому что угрозы-то на самом деле и нет…
И я каждый раз думаю: неужели так велика привлекательность жизни в чужой стране, языка которой не знаешь, с соседями общаться не можешь? Причем жизнь эта мало отличается от того, как живут эти люди дома.
И стоит ли ради этого лгать, изворачиваться, поливать грязью свою страну…
А потом, если им удается получить политическое убежище, они всю оставшуюся жизнь говорят о «своей любимой родине» и пьют тосты «за родную землю». А некоторые даже ставят на видное место баночку с «водой из Севана»…
