История жизни первого российского мультимиллионера, основателя первой в России товарной биржи «Алиса» Германа Львовича Стерлигова изобилует взлетами и падениями, моментами, когда приходилось пересматривать свою жизнь и взгляды на нее. Он много раз менял место жительства. Жил в разных городах и странах. Но от дома на Рублевке он пришел к своей подмосковной Слободе, в которой находят приют бездомные дети, брошенные жены и все, для кого ценен правильный образ жизни. Разорившись, Стерлигов решил отказаться от современной цивилизации, стал фермером и принял православие. В начале июля 2015 года он перебрался в Нагорный Карабах, что, по настоянию Генпрокуратуры Азербайджана, стало причиной объявления его в межгосударственный розыск СНГ (Азербайджан возмущен тем, Стерлигов утверждает, что Карабах - армянская земля и ссылается на учебник истории от Адама до Путина, выложенный на его сайте). 1 сентября Германа Стерлигова в связи с розыском, который объявил на него Азербайджан, задержали в аэропорту «Домодедово». Нам удалось побывать в Карабахе накануне отъезда Стерлигова в Москву и побеседовать с ним.
— Герман Львович, почему вы решили поселиться в Карабахе? Вообще бывали ли раньше здесь? И как вам живется?
— Я никогда раньше не бывал в Нагорном Карабахе. Но был наслышан. Прекрасный край, прекрасные люди. Волею Божьей, и я оказался здесь. Для меня это открытие, что есть такое удивительное, прекрасное, маленькое королевство на свете. Единственная проблема, что у меня нет земли в Карабахе. И поэтому я пока не могу здесь завести скотину, построить дом. В Подмосковье у меня имеется земля и большое хозяйство. В Карабахе — на данный момент мельница и тондыр, в котором мы печем хлеб. Таким образом, я сейчас живу на две страны, и в России, конечно, я буду проводить больше времени, потому что хозяйство требует моего присутствия. Но в Карабахе есть именно то, чего нет в России, и я мечтаю расширить свое хозяйство на карабахской земле. Здесь больше воды (в России уже плохо с водой), здесь есть места, где не берет мобильный телефон, причем места не за тридевять земель, а рядом в горах, здесь есть места, где не показывает телевизор, следовательно, можно нормально воспитывать детей. Красивые места, окруженные горами, похожие на затерянный мир, где бьют чистые источники, гейзеры, ходят снежные барсы. Я даже не знаю, есть ли где-нибудь еще в мире такие уголки. Но пока мне здесь землю не дали, я просто облизываюсь...
— Есть же какие-то программы по заселению территории Нагорного Карабаха...
— Дело в том, что мне нужен клочок земли не в деревне, а там, где не ловит телефон, телевизор, туда даже трудно на машине проехать. Пока я одно такое место нашел — это Ширлан. Там бы с радостью обосновался. А мест, где ловит телефон, у нас и в Подмосковье немеренно. Зачем в таком случае менять шило на мыло?
— Пока вы здесь, кто занимается хозяйством в Подмосковье?
— Хозяйством в Подмосковье сейчас управляют старшие дети и оттуда шлют нам сюда деньги. Кстати, мои дети — главные и единственные спонсоры показа моды Алены Стерлиговой в Шуши. Они сами заработали эти деньги и это их вклад в жизнь Карабаха. Я надеюсь, когда они подрастут, это займет достойное место в послужном списке пользы, которую они принесут Карабаху.
— Вы живете сейчас как простой православный крестьянин... Как вы пришли к такому образу жизни?
— Я разорился... А рос я обычным городским жителем, безбожником в обычной семье, мечтал о том, что стану миллионером. Папа — колдун, профессор медицины, мама, слава Богу, не работала медиком, хотя образование медицинское, была домохозяйкой, потому что отец всегда хорошо зарабатывал, хорошо заботился о нас. У меня прекрасные родители, я их очень люблю, желаю здоровья и очень переживаю за них, особенно за отца, чтобы он успел покаяться... (Стерлигов считает всех ученых колдунами, которые несут зло. — Прим.авт.)
— Сейчас ходят слухи, что вы решили покинуть Карабах?
— Нет, что вы... Если я уеду, то ненадолго. По делам хозяйства. Мы все-таки развернули в Шуши целую деятельность. И не надейтесь, что я скажу “армяне, прощайте!” Пожалуй, что Россия сейчас — лучшая страна для жизни. Но если жить не в России, то только в Карабахе. Здесь более мирно и спокойно, чем в России. Есть, конечно, недостатки. Например, много курящих мужиков. Также было бы хорошо, если бы прекратили завозить сюда гербициды и пестициды — это может очень быстро изувечить Карабах, а также вырубили бы российские и прочие телеканалы, которые на самом деле являются американскими и которые растлевают вашу молодежь. Со всех экранов лезут содомиты, лесбиянки и прочая мразь.
— Как строится ваш день?
— Обычно с ухода за скотиной. Пока у меня нет скотного двора в Карабахе, свой день строю так: просыпаемся, завтракаем, едем смотреть и изучать пещеры для хранения сыров — я сейчас ищу пещеру, в которой можно хранить сыр годами... И, кажется, мы нашли такую и почти утвердили. Сейчас мы заложим сыры, а через пять-десять лет, в зависимости от сорта, будем продавать. И опять же пожелание для карабахцев, чтобы они прекратили использовать ядовитый пепсин в качестве закваски и перешли на натуральный сычуг. У тех, кто будет делать сыр с сычугом, мы будем скупать продукцию за большие деньги и закладывать в пещеру. А через пять лет в продажу поступит “Сыр из пещер Карабаха”. Это будет супербренд.
— Расскажите о своей мельнице в Шуши и выпечке хлеба. Какие продукты вы используете? Почему ваш хлеб стоит дороже, чем хлеб в магазине?
— Когда человек печет хлеб, первое, что он должен знать, у кого и какое зерно нужно брать. Я беру зерно у одного карабахского крестьянина, который сам сеет, жнет, у него есть свое хранилище. И даже покупая у крестьянина, нужно знать его — то, как он живет, как верует, какая у него семья, врет или не врет, что говорят о нем соседи, потому что продукт проверяешь не лабораторией, а по человеку, у которого берешь. Как можно не верить достойнейшему христианину! А в лабораториях за шарлатанскую справку работники берут бабло. Вот вы покупаете муку в магазине, а как она получается? Зерно берется из элеватора, а там по нормативам все обрабатывается химией, чтобы не ели насекомые, мышки и прочие, и каждое зернышко, получается, обволакивается химической пленкой. Это все потом перемалывается на жерновах и продается людям в виде муки. То есть это самая настоящая химическая отрава. Кроме этого ученые еще придумали осветлять муку, чтобы она лучше продавалась. И этот страшный яд продают в магазинах всего мира. А у нас все натуральное, как 500 лет назад.
Кроме этого, когда мы печем хлеб, мы не используем дрожжи — ту страшную отраву, от которой развиваются онкологические заболевания. Вам любой врач-онколог скажет, если вы, не дай Бог, заболеете раком, исключите из рациона хлебобулочные изделия. У нас не дрожжи, у нас прекрасные карабахские женщины делают закваску на ржи, на хмелю, как делали испокон веков.
Хлеб печется в тондыре, на живом огне, тондыр глиняный, как делали раньше, а не кирпичный. В Шуши остался один мастер тондыров, ему 80 лет, мы хотим найти ему ученика, но нет желающих. Тесто замешивается вручную. Это все тяжелый труд. И поэтому наши лепешки стоят дороже, чем так называемый хлеб, а точнее хлебозаменитель, в магазинах.
Кто не хочет покупать дорого настоящий хлеб, тот может дешево покупать отраву. Потому что есть два варианта: либо человек трудится своими руками, тогда бесплатно имеет хлеб, либо у него должны быть большие деньги, чтобы покупать натуральные продукты. А когда человек и денег больших не имеет, и трудиться не хочет, тогда пусть ест отраву из магазина. Я считаю, что это справедливо.
Мы производим продукцию для психически нормальных людей, которых очень мало осталось. Потому что телевизор, радио постепенно разрушают психику людей — у них плохо становится с головой. В магазин заходишь, ничего нормального купить нельзя. Там все по-честному меленькими буквами написано: яд, яд, яд.
Раньше старики были мудрецами: чем старше становился человек, тем мудрее. А сейчас чем дольше живешь, тем дольше ешь отраву, а от этого разрушается не только печень, но и мозг. Сейчас чем старше человек, тем страшнее с ним общаться. В наше время в глубокой старости мало кто умирает в здравом уме и хорошей памяти.
И алкоголь тоже придумали ученые. На натуральном вине никто не спивается. Натуральные продукты — это благо, и вино — благословенный напиток. В магазинах же одна химия. Это еще Горбачев устроил, что виноградники повырубали и дали зеленый свет химическим напиткам. Вся горбачевская кампания, связанная с вином, была в угоду продвижения отравы. Но меру, конечно, нужно знать во всем. В Священном Писании написано: “По чаше на праздники да испивай”.
— Есть ли планы, связанные с экспортом вашей продукции?
— Есть, но они пока не реализованы. Есть проблемы, которые нужно решать как с армянской стороны, так и с российской. И для того, чтобы у вас крестьяне не уезжали из своих деревень и продолжали заниматься хозяйством, нужно резко и сильно увеличивать закупочные цены. Для этого нужно создавать вип-сегменты карабахских экологически чистых продуктов в Москве. Тут уж без участия правительства не обойтись. Пока этого нет. Но я думаю, что это очень реально и востребовано Москвой, потому что в российской столице практически нет экологических продуктов. А в Карабахе пока изобилие этого. Я говорю “пока”, потому что, к сожалению, и это ненадолго — как я уже сказал, и тут закупают пестициды и гербициды, появляются ГМО семена, которые имеют перекрестное опыление и губят все окрестные поля.
И я, пользуясь случаем, хочу обратиться к руководителям Нагорно-Карабахской Республики, чтобы они поставили барьер на пути отравителей, горе-бизнесменов, которые за деньги продают свою родину, травят свои земли, свои воды и своих соотечественников, зарабатывая на этом бабло, как обычная иностранная сволочь, которая губит чужой народ.
— И несколько слов о таком прекрасном мероприятии, как показ моды Алены Стерлиговой в Шуши...
— Показ моды в Шуши — во-первых, это праздник для женщин. Во-вторых, женщины должны чем-то заниматься — вести хозяйство, растить детей, шить, вышивать: когда им нечего делать, всякие дурные мысли лезут в голову. Я как муж радуюсь, что моя жена занята хорошим делом, пропагандирует целомудренную женскую одежду. Сейчас женщины одеваются незнамо как, а можно одеваться как королевы. И я счастлив, что моя жена как продолжение мужа, половинка, с которой мы одно целое, поддерживает мои идеи и образ жизни.
Беседовала Елена Шуваева-Петросян
История жизни первого российского мультимиллионера, основателя первой в России товарной биржи «Алиса» Германа Львовича Стерлигова изобилует взлетами и падениями, моментами, когда приходилось пересматривать свою жизнь и взгляды на нее. Он много раз менял место жительства. Жил в разных городах и странах. Но от дома на Рублевке он пришел к своей подмосковной Слободе, в которой находят приют бездомные дети, брошенные жены и все, для кого ценен правильный образ жизни. Разорившись, Стерлигов решил отказаться от современной цивилизации, стал фермером и принял православие. В начале июля 2015 года он перебрался в Нагорный Карабах, что, по настоянию Генпрокуратуры Азербайджана, стало причиной объявления его в межгосударственный розыск СНГ (Азербайджан возмущен тем, Стерлигов утверждает, что Карабах - армянская земля и ссылается на учебник истории от Адама до Путина, выложенный на его сайте). 1 сентября Германа Стерлигова в связи с розыском, который объявил на него Азербайджан, задержали в аэропорту «Домодедово». Нам удалось побывать в Карабахе накануне отъезда Стерлигова в Москву и побеседовать с ним.
— Герман Львович, почему вы решили поселиться в Карабахе? Вообще бывали ли раньше здесь? И как вам живется?
— Я никогда раньше не бывал в Нагорном Карабахе. Но был наслышан. Прекрасный край, прекрасные люди. Волею Божьей, и я оказался здесь. Для меня это открытие, что есть такое удивительное, прекрасное, маленькое королевство на свете. Единственная проблема, что у меня нет земли в Карабахе. И поэтому я пока не могу здесь завести скотину, построить дом. В Подмосковье у меня имеется земля и большое хозяйство. В Карабахе — на данный момент мельница и тондыр, в котором мы печем хлеб. Таким образом, я сейчас живу на две страны, и в России, конечно, я буду проводить больше времени, потому что хозяйство требует моего присутствия. Но в Карабахе есть именно то, чего нет в России, и я мечтаю расширить свое хозяйство на карабахской земле. Здесь больше воды (в России уже плохо с водой), здесь есть места, где не берет мобильный телефон, причем места не за тридевять земель, а рядом в горах, здесь есть места, где не показывает телевизор, следовательно, можно нормально воспитывать детей. Красивые места, окруженные горами, похожие на затерянный мир, где бьют чистые источники, гейзеры, ходят снежные барсы. Я даже не знаю, есть ли где-нибудь еще в мире такие уголки. Но пока мне здесь землю не дали, я просто облизываюсь...
— Есть же какие-то программы по заселению территории Нагорного Карабаха...
— Дело в том, что мне нужен клочок земли не в деревне, а там, где не ловит телефон, телевизор, туда даже трудно на машине проехать. Пока я одно такое место нашел — это Ширлан. Там бы с радостью обосновался. А мест, где ловит телефон, у нас и в Подмосковье немеренно. Зачем в таком случае менять шило на мыло?
— Пока вы здесь, кто занимается хозяйством в Подмосковье?
— Хозяйством в Подмосковье сейчас управляют старшие дети и оттуда шлют нам сюда деньги. Кстати, мои дети — главные и единственные спонсоры показа моды Алены Стерлиговой в Шуши. Они сами заработали эти деньги и это их вклад в жизнь Карабаха. Я надеюсь, когда они подрастут, это займет достойное место в послужном списке пользы, которую они принесут Карабаху.
— Вы живете сейчас как простой православный крестьянин... Как вы пришли к такому образу жизни?
— Я разорился... А рос я обычным городским жителем, безбожником в обычной семье, мечтал о том, что стану миллионером. Папа — колдун, профессор медицины, мама, слава Богу, не работала медиком, хотя образование медицинское, была домохозяйкой, потому что отец всегда хорошо зарабатывал, хорошо заботился о нас. У меня прекрасные родители, я их очень люблю, желаю здоровья и очень переживаю за них, особенно за отца, чтобы он успел покаяться... (Стерлигов считает всех ученых колдунами, которые несут зло. — Прим.авт.)
— Сейчас ходят слухи, что вы решили покинуть Карабах?
— Нет, что вы... Если я уеду, то ненадолго. По делам хозяйства. Мы все-таки развернули в Шуши целую деятельность. И не надейтесь, что я скажу “армяне, прощайте!” Пожалуй, что Россия сейчас — лучшая страна для жизни. Но если жить не в России, то только в Карабахе. Здесь более мирно и спокойно, чем в России. Есть, конечно, недостатки. Например, много курящих мужиков. Также было бы хорошо, если бы прекратили завозить сюда гербициды и пестициды — это может очень быстро изувечить Карабах, а также вырубили бы российские и прочие телеканалы, которые на самом деле являются американскими и которые растлевают вашу молодежь. Со всех экранов лезут содомиты, лесбиянки и прочая мразь.
— Как строится ваш день?
— Обычно с ухода за скотиной. Пока у меня нет скотного двора в Карабахе, свой день строю так: просыпаемся, завтракаем, едем смотреть и изучать пещеры для хранения сыров — я сейчас ищу пещеру, в которой можно хранить сыр годами... И, кажется, мы нашли такую и почти утвердили. Сейчас мы заложим сыры, а через пять-десять лет, в зависимости от сорта, будем продавать. И опять же пожелание для карабахцев, чтобы они прекратили использовать ядовитый пепсин в качестве закваски и перешли на натуральный сычуг. У тех, кто будет делать сыр с сычугом, мы будем скупать продукцию за большие деньги и закладывать в пещеру. А через пять лет в продажу поступит “Сыр из пещер Карабаха”. Это будет супербренд.
— Расскажите о своей мельнице в Шуши и выпечке хлеба. Какие продукты вы используете? Почему ваш хлеб стоит дороже, чем хлеб в магазине?
— Когда человек печет хлеб, первое, что он должен знать, у кого и какое зерно нужно брать. Я беру зерно у одного карабахского крестьянина, который сам сеет, жнет, у него есть свое хранилище. И даже покупая у крестьянина, нужно знать его — то, как он живет, как верует, какая у него семья, врет или не врет, что говорят о нем соседи, потому что продукт проверяешь не лабораторией, а по человеку, у которого берешь. Как можно не верить достойнейшему христианину! А в лабораториях за шарлатанскую справку работники берут бабло. Вот вы покупаете муку в магазине, а как она получается? Зерно берется из элеватора, а там по нормативам все обрабатывается химией, чтобы не ели насекомые, мышки и прочие, и каждое зернышко, получается, обволакивается химической пленкой. Это все потом перемалывается на жерновах и продается людям в виде муки. То есть это самая настоящая химическая отрава. Кроме этого ученые еще придумали осветлять муку, чтобы она лучше продавалась. И этот страшный яд продают в магазинах всего мира. А у нас все натуральное, как 500 лет назад.
Кроме этого, когда мы печем хлеб, мы не используем дрожжи — ту страшную отраву, от которой развиваются онкологические заболевания. Вам любой врач-онколог скажет, если вы, не дай Бог, заболеете раком, исключите из рациона хлебобулочные изделия. У нас не дрожжи, у нас прекрасные карабахские женщины делают закваску на ржи, на хмелю, как делали испокон веков.
Хлеб печется в тондыре, на живом огне, тондыр глиняный, как делали раньше, а не кирпичный. В Шуши остался один мастер тондыров, ему 80 лет, мы хотим найти ему ученика, но нет желающих. Тесто замешивается вручную. Это все тяжелый труд. И поэтому наши лепешки стоят дороже, чем так называемый хлеб, а точнее хлебозаменитель, в магазинах.
Кто не хочет покупать дорого настоящий хлеб, тот может дешево покупать отраву. Потому что есть два варианта: либо человек трудится своими руками, тогда бесплатно имеет хлеб, либо у него должны быть большие деньги, чтобы покупать натуральные продукты. А когда человек и денег больших не имеет, и трудиться не хочет, тогда пусть ест отраву из магазина. Я считаю, что это справедливо.
Мы производим продукцию для психически нормальных людей, которых очень мало осталось. Потому что телевизор, радио постепенно разрушают психику людей — у них плохо становится с головой. В магазин заходишь, ничего нормального купить нельзя. Там все по-честному меленькими буквами написано: яд, яд, яд.
Раньше старики были мудрецами: чем старше становился человек, тем мудрее. А сейчас чем дольше живешь, тем дольше ешь отраву, а от этого разрушается не только печень, но и мозг. Сейчас чем старше человек, тем страшнее с ним общаться. В наше время в глубокой старости мало кто умирает в здравом уме и хорошей памяти.
И алкоголь тоже придумали ученые. На натуральном вине никто не спивается. Натуральные продукты — это благо, и вино — благословенный напиток. В магазинах же одна химия. Это еще Горбачев устроил, что виноградники повырубали и дали зеленый свет химическим напиткам. Вся горбачевская кампания, связанная с вином, была в угоду продвижения отравы. Но меру, конечно, нужно знать во всем. В Священном Писании написано: “По чаше на праздники да испивай”.
— Есть ли планы, связанные с экспортом вашей продукции?
— Есть, но они пока не реализованы. Есть проблемы, которые нужно решать как с армянской стороны, так и с российской. И для того, чтобы у вас крестьяне не уезжали из своих деревень и продолжали заниматься хозяйством, нужно резко и сильно увеличивать закупочные цены. Для этого нужно создавать вип-сегменты карабахских экологически чистых продуктов в Москве. Тут уж без участия правительства не обойтись. Пока этого нет. Но я думаю, что это очень реально и востребовано Москвой, потому что в российской столице практически нет экологических продуктов. А в Карабахе пока изобилие этого. Я говорю “пока”, потому что, к сожалению, и это ненадолго — как я уже сказал, и тут закупают пестициды и гербициды, появляются ГМО семена, которые имеют перекрестное опыление и губят все окрестные поля.
И я, пользуясь случаем, хочу обратиться к руководителям Нагорно-Карабахской Республики, чтобы они поставили барьер на пути отравителей, горе-бизнесменов, которые за деньги продают свою родину, травят свои земли, свои воды и своих соотечественников, зарабатывая на этом бабло, как обычная иностранная сволочь, которая губит чужой народ.
— И несколько слов о таком прекрасном мероприятии, как показ моды Алены Стерлиговой в Шуши...
— Показ моды в Шуши — во-первых, это праздник для женщин. Во-вторых, женщины должны чем-то заниматься — вести хозяйство, растить детей, шить, вышивать: когда им нечего делать, всякие дурные мысли лезут в голову. Я как муж радуюсь, что моя жена занята хорошим делом, пропагандирует целомудренную женскую одежду. Сейчас женщины одеваются незнамо как, а можно одеваться как королевы. И я счастлив, что моя жена как продолжение мужа, половинка, с которой мы одно целое, поддерживает мои идеи и образ жизни.
Беседовала Елена Шуваева-Петросян
