Герман Стерлигов — колоритнейший российский фермер, в прошлом соучредитель товарно-сырьевой биржи «Алиса», самой первой на пространстве СССР. Человек, который сходу запоминается большущей старорежимной бородой, а история его жизни читается, как авантюрный роман. Он стал миллионером, будучи ещё совсем молодым человеком, в пору, когда на «трёшку» можно было с размахом пообедать в ресторане.
Стерлигов сумел пройти через волчьи зубы перестроечного бизнеса, чего не удалось многим другим, тем, с кем он начинал. О, эти амбициозные и, чисто по-комсомольски, беспринципные советские юноши! Илья Медков, банкир-аферист, ровесник Германа Львовича и обладатель сравнимого в те годы, состояния! (Теперь никто не вспоминает этого человека, разве только в связи с помпезным надгробием на Ваганьковском кладбище). Другие же остались просто именами в криминальной хронике 90-х — Вадим Яфясов, Олег Кантор... сколько же их было, скоробогатых молодых людей, не переживших своего богатства!
Другие оказались в эмиграции, став там в кои веки приличными налогоплательщиками, как, например, кое-какие авторитетные бизнесмены, третьи ушли во власть, четвёртые украсили собой места не столь отдалённые.
Стерлигов сделал по-другому. Он ушёл в глубинку, в село. Обзавёлся усадьбой, скотом, позировал верхом на скакуне, как заправский барин 19-го столетия. Он наверняка себя им и воображал, барином-то. Он ведь кто угодно, да только не примитивный стяжатель. Он из тех, кому в любом деле должно быть в первую очередь интересно.
Стерлигов то создаёт некий загадочный «Реестр непьющих мужиков России», то вводит собственное платёжное средство, обеспеченное золотом, то внедряет собственный календарь, отличный от григорианского. У него свои взгляды на историю, церковь и будущее России. Стерлигов — весь сплошная мистификация и находка для таблоидов. То прогремит на всю страну: «Стерлигов назвал прихожан православной церкви еретиками», то: «Стерлигов назвал учёных колдунами». Он изображает, весьма успешно, то чудом уцелевший осколок старорежимной, исконной Руси, то цензора, обличающего современную распущенность нравов, то гонимого сиротинушку, он прирождённый великолепный актёр, он многолик и изменчив, как Протей, у него энергия бьёт через край. Но всюду, везде, чем бы он ни занимался, образуется намёк на некоторую маргинальность, полулегальность, и вдобавок несерьёзность, что ли, всего этого. За ним тянется шлейф скандалов и тяжб. В общем, Стерлигов — один из интереснейших русских типажей, это термоядерное сочетание ума, отваги, авантюризма, лёгкости на подъём, плутоватости, самодурства и богоискательства роднит его, например, с рядом персон начала прошлого века, например, с Верещагиным или Волошиным.
Новость о том, что чета Стерлиговых переселилась в Нагорный Карабах, прозвучала, на первый взгляд, как гром небесный. Как мог человек, за которым издавна было закреплено реноме русопятого почвенника и чуть ли не ультранационалиста, вдруг оказаться не просто за пределами коренной Руси, а на самом кавказском Кавказе? Таких мест на свете действительно немного. Эта армянская область, когда-то включённая Сталиным в состав Азербайджанской ССР, теперь, после войны с Азербайджаном, стала страной, которой нет ни на одной карте мира. Там есть всё — флаг, столица, горячие и холодные минеральные воды, горы, собственные армия и полиция, самое старое дерево на пространстве бывшего СССР, свои марки и монеты, собственная порода лошадей, водохранилище, руины античного города, непроходимые леса с леопардами, водопады, но нет ни мира с Азербайджаном, ни международного признания. Было бы удивительно, если б Герман Львович выбрал себе другую страну для пристанища.
И сама суть дела БОРНа существенно потерялась на фоне новой робинзонады, развернувшейся на новой земле. Подмосковная стерлиговская Слобода не привлекала столько внимания журналистов. Про подозрения и адвокатов спросили сразу, а теперь интересуются старинной мельницей, обкатанными бизнес-схемами и взаимоотношениями первого российского миллиардера с местной элитой.
Все-таки умеет Стерлигов напустить туману. Знает, куда нужно сместить акценты, чтобы выйти из ситуации победителем, да еще и верхом — на крепком карабахском жеребце.
