Последовавший за президентскими выборами РА 2013 года промежуток времени примечателен тем, что преследующая цель смены власти волна уличных протестов как-то плавно трансформировалась в массовые акции протестов с социальной подоплекой – люди пытались сохранить хотя бы существующий уровень и качество жизни. Таким образом, если ранее ставилась задача отрешения от власти не
легитимного руководства страны, то в результате такой трансформации политических процессов в различные формы социальных протестов, имела место некоторая легитимизация действующей власти, так как когда люди обращаются в какую-либо инстанцию с требованием решить поднятые ими проблемы, то тем самым, автоматически, априори признают за ней право на принятие любого решения. Уже начиная с апреля-мая 2013 года политические ультиматумы были заменены на требования-прошения социального содержания, а политические силы уступили свое место небольшим сплоченным группам общественных активистов, собирательное обозначение которых сводится к термину “гражданское общество”. За истекший период времени были организованы акции протеста против повышения цены на проезд в общественном транспорте, застройку сквера на проспекте Маштоца, повышения цены на бытовой газ, свои законные требования озвучили таксисты и коллектив завода “Наирит”. Нынче же, посредством проведения силовой акции разгона демонстрантов, была сделана попытка пресечь выступления, протестующих против повышения тарифа на электроэнергию, молодых общественных активистов. Удача сопутствовала представителям гражданского общества в вопросе недопущения повышения стоимости на проезд в общественном транспорте и в деле предотвращения застройки сквера на проспекте Маштоц, однако, скорее всего, то были “победы”, которые власть сочла целесообразным “подарить” общественности для того, чтобы хоть как-то нейтрализовать крайне горький осадок, оставшийся в результате проведенных незадолго до этого президентских выборов. Полицейская операция по разгону манифестантов ранним утром 23-го июня, можно сказать, была своего рода учебной практикой для личного состава полиции РА, для протестующих же молодых активистов она стала первым серьезным опытом силового противостояния с властью, своего рода боевым крещением перед вероятными последующими, сулящими куда более серьезные последствия, уличными столкновениями с представителями правопорядка.
