Причины роста имущественного расслоения в ходе экономических спадов исследованы давно и не раз описаны, в частности, на сайте «Однако». Но и в стабильные периоды это расслоение весьма значительно. Даже в Соединённых Государствах Америки, чьей основой официально считается «средний класс» (то есть люди, чей доход обеспечивает комфортную жизнь без возможности особо заметных со стороны сумасбродств) при всей спорности самого этого понятия с содержательной, а не формальной стороны (класс — место в общественном разделении труда, так что в данном случае следовало бы говорить всего лишь о среднем имущественном слое), за четверть века, предшествующую нынешней Второй Великой депрессии, отрыв доходов богатейшей части страны от доходов «среднего класса» изрядно вырос.
Насколько я могу судить, главная причина значительного имущественного расслоения — не только в нашей стране, но и во всём мире — в том, что сейчас лишь сравнительно небольшая часть граждан занята производительным и содержательным трудом, а основным способом зарабатывания стало не создание каких-то реальных товаров и услуг, но всякие бумажные игры.
В нашей стране это пока ещё проявляется далеко не так ярко, как в большей части стран, всё ещё почему-то именующих себя развитыми. Но всё же и у нас достаточно хорошо известно: так называемый офисный планктон, очень далёкий от реального производства, получает — в пересчёте на сопоставимые трудозатраты — несравненно больше, чем люди, работающие на предприятиях. В абсолютном исчислении зарплаты офисного планктона невелики — грамотный специалист на крупном предприятии может получить в разы больше. Но если посмотреть, что делает работник крупного предприятия за свою зарплату и какую ответственность он несёт за свои возможные ошибки, то становится понятно: положение офисного планктона всё-таки предпочтительней. Получает он вроде бы немного, зато фактически вообще ни за что: и ответственности за дела рук своих, как правило, ни малейшей, и сами дела наполовину сводятся к непрерывным сплетням и чаепитиям, и вообще всё, что в советское время говорили о работниках научно-исследовательских институтов, исследующих в основном различные способы купажирования доступных на тот момент сортов чая, кофе и спиртного, в значительно большей степени относится к современному офисному планктону. Этот планктон — лишь одно из свидетельств того, что сейчас уже практически незачем что-то делать, чтобы зарабатывать.
Человечество может существовать и развиваться только благодаря тому, что каждый человек (за вычетом нетрудоспособных по возрасту и/или состоянию здоровья) способен сделать больше, чем съесть. Бездельник не использует эту способность, а ест созданное другими. Причём как раз благодаря безделью он может тратить больше, чем работник, усилий на отрезание себе самых лакомых кусков от общего пирога. Да и те, кто всё же реально участвует в общественном производстве своими управляющими усилиями, могут опереться как раз на бездельников, чтобы морально оправдать собственное желание использовать каждую возможность перетянуть себе кусок побольше: мол, я-то — в отличие от них — работаю всерьёз, значит, и заслуживаю куда больше, чем они. Чем больше бездельников — тем сильнее имущественное неравенство.
Соответственно сейчас могу предложить всего один рецепт сокращения имущественного неравенства — реиндустриализацию. Причём реиндустриализация нужна не сама по себе, а ради серьёзных, осознаваемых и проверяемых — не только в конце пути, но и на каждом шаге — целей.
Скажем, вышеупомянутые позднесоветские НИИ погрязли в имитации бурной деятельности прежде всего потому, что уже к концу 1960-х достигнута первоочередная стоявшая перед страной задача — обеспечение безопасности от вражеского вторжения — и в массовое сознание вошло ощущение этого достижения, но не была своевременно поставлена сопоставимая по сложности и очевидной важности другая задача. Формально ещё в 1961-м поставлена задача построения коммунизма — но именно что формально. Прежде всего её сформулировали неверно — как достижение материального благополучия самого по себе, без понимания того, в чём заключается это благополучие и какой его уровень нужен. В «Бизнес-журнале» ещё в 2014-м опубликована моя статья http://b-mag.ru/2014/alternatives/ugroza-lozhnoy-tseli/ «Угроза ложной цели», где я рассказал, почему обеспечение материального благосостояния, рассматриваемая как цель, а не как средство, оказывается принципиально неосуществимо — и, соответственно, почему наше общество тогда зашло в тупик. Причём тупик этот тогда в полной мере не был осознан, но ощущение неосуществимости выбранной цели появилось довольно быстро. Именно потому, что у нас не появилась своевременно задача, сопоставимая по сложности с решёнными ранее и тоже разрешимая на пределе напряжения, значительная часть народа бездельничала. Причём больше всего бездельничали именно в исследовательских организациях, в чьи задачи как раз входил поиск путей в будущее.
По-моему, не было бы счастья, да несчастье помогло: внешнее давление на Российскую Федерацию (в рамках конфликта, формально связанного с Украиной, но реально зародившегося ещё задолго до государственного переворота на Украине) позволило нам вспомнить, зачем нужна реиндустриализация. И чем больше народу будет занято в решении реальных задач, чем больше ресурсов — и денежных и всяких иных — придётся тратить на решение этих задач, тем труднее будет расходовать деньги на чьи-то личные прихоти, тем сложнее будет отвлекать средства на чьё-то индивидуальное накопление и, соответственно, тем меньше будет имущественное неравенство.
