При вступлении в Европейский союз новичку предписывают сократить или даже вовсе свернуть производства, конкурирующие с аналогичной деятельностью кого-либо из уже состоявшихся членов ЕС. Взамен сулят расцвет новых отраслей, ориентированных на ещё не насыщенные секторы общего рынка с громадным населением. Даже предоставляют кредиты на развитие этих отраслей и прокорм тех, кто вылетел со старой работы, до поступления на новую. Вернуть эти кредиты поначалу кажется возможным из дохода грядущих новых сфер деятельности. Но примера Греции достаточно, чтобы видеть, сколь призрачна такая возможность: рынок ЕС насыщен до предела, а даже если на нём откроется новый сектор, его проще заполнить тем странам, что располагают не заёмными, а собственными средствами для развития.
Тем не менее одна возможность кажется беспроигрышной и поэтому особо рекламируется как спасительная для любой страны, расстающейся с собственными производствами (не только вследствие вступления в ЕС: например, в годы распада СССР нас убеждали, что промышленность и сельское хозяйство давно устарели, так что нам нужно срочно перебежать в постиндустриальную эпоху). Невзирая на всю унифицирующую мощь современной массовой культуры, все страны и регионы всё ещё достаточно своеобразны, чтобы каждая из них могла привлекать желающих не просто отдохнуть, а заодно ещё и познакомиться с чем-то новым для себя. Например, та же Греция, ещё в доЕСовскую эпоху привлекавшая потоки туристов, теперь черпает из их карманов львиную долю своего дохода. Да и страны, не пожертвовавшие ради ЕС своими производствами (в том числе и основатели Европейского экономического сообщества — Бельгия, Германия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Франция), вовсе не пренебрегают заработками на приезжих: об их древних памятниках и современных развлечениях (вроде пивного фестиваля в Мюнхене или цветочного ковра на ратушной площади Брюсселя) знает едва ли не каждый, кому хоть раз попадалась на глаза реклама туристических агентств.
Так что же, туризм — действительно спасение для нищающих экономик?
Теоретически можно почти любую страну довести до состояния туристической — не имеющей иных сопоставимых источников дохода. Но насколько я могу судить, даже те страны, что усиленно хвастаются изобилием туристов, пытаются всё же развивать в первую очередь другие отрасли своего хозяйства.
Прежде всего учтём: туристическая индустрия пассивна. Туристы ездят чаще всего не просто на отдых, а ещё и в погоне за новыми впечатлениями. Как ни прекрасен Акрополь (в переводе с греческого — высокий город), мало кто захочет подняться на этот афинский холм повторно и ещё раз полюбоваться теми же развалинами. Как ни ласково Красное море, но рано или поздно захочется окунуться и в другие заливы того же Индийского океана. Если страна исчерпала запас приманок для туристов, то создать новые ей, как правило, трудно.
Вдобавок туризм — занятие для благополучных. Туристы изобилуют, когда положение в их стране хорошее, когда далеко не каждый день тратится на зарабатывание, когда можно отложить на отдых заметную часть доходов. Соответственно страна, ориентирующаяся на туристов, слишком сильно зависит от конъюнктуры рынка других стран и испытывает на себе все колебания этой конъюнктуры. А такая нестабильность очень невыгодна: чем легче планировать состояние бизнеса, тем легче сделать его прибыльным.
Поэтому, например, Франция — классическая страна повального туризма — рассматривает этот туризм всего лишь как приправу и к своей весьма развитой и многогранной промышленности, и к своей культуре, продвигаемой и множеством иных способов (так, французское кино — одно из очень немногих неголливудских, массово востребованных на мировом рынке). Туризм служит для Франции прежде всего дополнительной рекламой всех её реальных возможностей. Поэтому мне кажется: превратить Францию в туристскую Мекку можно разве что какими-то совершенно жуткими мерами, каким сама Франция будет очень активно сопротивляться.
Есть, правда, и другой вид туризма. Например, львиная доля гастарбайтеров въезжает в страны, где для них есть работа, по туристским визам (или вовсе без визы — но в те страны, где это допустимо только для туристов). Поэтому, например, легендарные польские сантехники во Франции много лет — до полного распространения на Новую Европу соглашений о свободной миграции рабочей силы, действующих в Старой Европе, — значились туристами. Но вряд ли такой вариант миграции способен решить все проблемы страны, откуда эти туристы выезжают ввиду нехватки рабочих мест. Например, если в Польшу выедут все строители из прибалтийских республик ввиду завершения жилищного бума, державшегося исключительно на западных кредитах этим республикам — это не добавит в самой Прибалтике ни единого здания.
Итак, из всего сказанного видно: туризм — хоть в страну, хоть из страны — может быть приятным дополнением к развитому собственному производству, но ни в коей мере не способен заменить это производство.
