Стартовавшая в российском прокате комедия «Одной левой» свела вместе двух главных отечественных комиков, Дмитрия Нагиева и Михаила Галустяна.
Накануне премьеры мы встретились с актерами и выяснили, мечтает ли о Гамлете Михаил, почему Дмитрий не любит фильмы о войне и зачем на съемках легкой комедии нужен фен.
— Михаил, вы на этом проекте выступили в необычной для себя ипостаси — в качестве продюсера. Вам и ответ держать — откуда взялась идея картины?
Галустян: Мы прочитали сценарий, который получил грант Калифорнийского университета. Нас он очень заинтересовал, мы его адаптировали под наши российские реалии, так как он был на английском языке написан и рассчитан на западную аудиторию. Кое-что изменили, конечно. Я его посчитал оригинальным, и масса референсов нас не испугала. Нам очень повезло с актерами — Дмитрий, несмотря на то что его лицо не сходит с экранов телевизоров и кинотеатров, впервые у нас исполняет главную роль в полнометражном кино, Полину мы утвердили еще до истории с Евровидением. Все очень здорово сложилось, армянское везение какое-то.
— Дмитрий, Михаил недвусмысленно делает упор на то, что фильм отличается от других вашей первой большой главной ролью. Но вы-то,наверное, по какому-то иному принципу себе проекты подбираете?
Нагиев: У нас про очень многих актеров, даже довольно известных, можно сказать «первая главная роль», потому что очень многие яркие актеры известны больше по сериалам, чем по полному метру. Конечно, если отбросить «Чистилище», «Каменскую» и еще 40 фильмов, где я сыграл не последние роли, то, возможно, продюсеры и правы, ставя ударение на первую мою главную роль в кино. Но ведь и это кино я не в одно «рыло» тяну, есть еще Полина Гагарина. Да и не это меня волновало совершенно. Когда мне принесли сценарий, мне предлагали роль волшебника — она, кстати, была сыграна другим актером и потом успешно была полностью вырезана, — но я прочитал сценарий, и он мне очень понравился.
Видимо, сперли его где-то, потому что я его прочитал и не увидел ничего социального, а меня, честное слово, уже тошнит от социального кино, от фильмов о бандитах, о рождении незаконнорожденных детей, о войне, я все жду, что страна стряхнет с себя наконец пепел войны, любой войны, и снимет «Пиратов Карибского моря», «Кинг Конга», «Властелина Колец». Иначе нам, ребята, труба просто. Поэтому я опирался на сценарий — он важен, а не то, что мне удалось выпросить себе главную роль.
— А каково вам ощущать себя главной российской звездой? Не гложет мысль, что слава вас нашла поздновато?
Нагиев: Если об этом всерьез задумываться, то можно оказаться не в уютном кинозале, а в палате с мягкими стенами. Поэтому, когда я ропщу: «Эх, пораньше бы это все…» — внутренне я понимаю, что, наверное, это неправильно. Может быть, всему свое время, и я сегодня не сойду с ума от того, что получаю и что имею. Я веду программы не самые последние, снимаюсь в сериалах и полнометражных фильмах не самых плохих, и сейчас я совершенно спокоен внутренне.
Наверное, это даже хорошо, что все пришло сейчас, а не чуть раньше. Ведь если пошелестеть серым веществом и вспомнить, скольких мы воспевали, носили на руках — и где они теперь? У меня есть возможность через эту ловушку прорваться и подтвердить слова: «В сорок все только начинается».
— На драматические роли не тянет? В «Физруке» проскакивают временами очень серьезные, шекспировские прямо нотки…
Нагиев: Физрук — трагичнейшая роль и тяжелейшая по исполнению! Я очень люблю славу и деньги, но ненавижу сниматься из кадра в кадр, что мне приходится делать последние два года. Сказать, что я хочу сыграть драматическую роль, это будет неправильно. Я хочу играть хорошие роли, и на сегодняшний день мне абсолютно все равно, трагические они или комические. Главное, чтобы они были интересными.
— Михаил, а вы ведь тоже для себя необычную роль в фильме нашли. Не сумели удержаться в кресле продюсера? Потянуло в кадр?
Галустян: Ну, а кому я еще мог доверить роль человека, без которого маховик сюжета просто не закрутился бы? Конечно, это не случайная роль, но не назвать ее и специально добавленной в фильм только для того, чтобы в нем появился Михаил Галустян. Тем более что для меня это необычный образ, это не комическая роль, я играл серьезного человека. Видите, я расширяю свой актерский диапазон, не Гамлет пока, но небольшие шаги в новых направлениях делаю.
— Дмитрий, не давил ли на вас Михаил во время работы? У вас ведь наверняка разное представление о юморе.
Нагиев: Никаких конфликтов у меня с Михаилом быть не могло, поскольку я изначально обо всем договариваюсь на берегу. Поэтому и в процессе у нас не возникает вопросов, которые могли бы привести к конфликтам. К чести Михаила, он вел себя крайне профессионально, как продюсер действовал очень корректно, если не сказать больше, я по большому счету его почти не замечал. А вот Армен Ананикян на себя взвалил невероятную ношу, это первый раз на моем веку такое случилось, чтобы продюсер первым приезжал на съемочную площадку и последним с нее уходил. Это заслуживает уважения.
Галустян: Армен Ананикян — это продюсер от бога. Он мастер компромиссов, любого может уговорить, всякую проблему решит. Без него у нас ничего бы не получилось, я бы точно не справился, перессорился бы только со всеми. А Армен нас всех держал вместе, для всех находил слова поддержки, кино на своих плечах пронес от первой минуты до последней.
— Дмитрий, а как же, договорившись на берегу, импровизировать потом?
Нагиев: Это я рассказал вам о продюсировании, а что касается постановки, то мы встретились перед началом работы с режиссером, что называется, пощупали друг друга. Он же тоже понимает, что приглашать меня и не рассчитывать на импровизацию, избегать ее — это кидать деньги на ветер. Виталий Рейнгеверц оказался одновременно и понимающим, и достаточно твердым в своей работе, несмотря на то что это его дебют. Не всем мастодонтам такое удается. Я получил удовольствие, глядя на его седины, появившиеся после съемок. Не знаю, сможет ли он то же самое сказать про меня.
— Михаил, Дмитрий рассказывает о сединах режиссера, а что вы можете сказать, сложно ли было снимать «Одной левой»?
Галустян: Конечно, без сложностей не обошлось. Начнем с того хотя бы, что нам пришлось сдвинуть съемочный период, мы хотели снимать летом, но когда Дмитрий захотел сыграть главную роль, нам из-за его плотного графика пришлось переехать на сентябрь, от снега прятаться, лавочки феном сушить. Ну ладно, бывает, хотя я не понимаю, как он сам в таком ритме живет — прилетел из Питера на «Голос», вечером едет к нам, тут же в машине одной рукой ест бутерброд, другой интервью дает, тут же с него мерки берут шить костюмы к фильму… Как это все разрулилось? Невероятно.
— А что скажете о Полине Гагариной? Ей ведь тоже, наверное, пришлось нелегко?
Галустян: Мы сами были поражены, насколько камера любит эту очаровательную женщину. Конечно, она снималась раньше в клипах, знала, как вести себя в кадре, но нам-то нужна была не певица, а наша героиня. Все равно — это был большой дебют, и Полина справилась.
Нагиев: Я не видел пока, к сожалению, что получилось на экране, но о работе на площадке я могу сказать только самые теплые слова. С Полиной Гагариной очень приятно работать — помимо того что она милая, красивая женщина, она еще и неглупа по-актерски. Это сочетание показалось мне очень хорошим. Другие мои партнеры в кадре ей не уступают. Костя Крюков и Ян Цапник — это такая боевая эскадрилья, которая в кадре не мажет, с ними, импровизируя, ты можешь быть уверен, что они тут же подхватят. Роман Ладнев, для которого это тоже был большой дебют, на мой взгляд, с трудом, но тоже выдержал нас всех. Работа была тяжелейшая, но я хочу всем сказать слова благодарности. Я получил удовольствие от работы, теперь пусть зрители получат удовольствие от результата.
