Турецкий аналитик: Мое армянское путешествие

Турецкий аналитик американского института Брукингс, директор турецких программ Омер Ташпнар опубликовал примечательную статью на информационном сайте «Todays Zaman», коснувшись тем Геноцида армян и насильственного ограничения свободы слова в Турции, которые делают невозможным признание и свободное обсуждение Геноцида армян.

В своей статье Ташпнар отмечает: «На протяжении многих лет я писал о Геноциде армян. Эта проблема имеет для меня не только большое эмоциональное, но также этническое и историческое значение. Дело не в том, что я случайно обнаружил свое армянское происхождение, а потому, что 1915 год является для меня личным вопросом, поскольку он сыграл решающее значение в моей жизни, повлияв на переход моей карьеры из дипломатии в академические круги.

Я не перешел на дипломатическую службу, поскольку был арестован 20 лет назад, когда был всего лишь 25-летним гидом. В чем была причина? Я осмелился ответить на вопросы американских туристов, посетивших музей «анатолийских цивилизаций» в Анкаре о 1915 годе. Этот день изменил мою жизнь. Я не был наивен и знал, что в том обществе будет очень рискованно отвечать на подобные вопросы. Наверное, я бы избежал всего этого, если бы они не спросили меня, действительно ли в Турции есть свобода слова? Попробовав выразиться более ясно, я саркастически ответил: «Да, свобода слова есть, но произнеся его, очень сложно остаться свободным». Я не мог представить, что моя шутка может превратиться в настоящее пророчество.

После того, как я начал объяснять своей группе, почему термин «геноцид» является проблематичным для властвующих в Турции кругов, я был арестован сотрудниками службы безопасности музея и передан в отделение полиции, где меня допрашивали на протяжении 5 часов.
После этой неожиданной встречи с правоохранительными органами Турции, я точно понял несколько вещей. В первую очередь — как сложна жизнь в Турции для людей с армянским происхождением. «Ты армянин?», таков был первый вопрос, заданный мне полицейскими. Когда я ответил «нет», полицейский начал смеяться и сказал, что я не первый турецкий предатель, которого они допрашивают. В этот день я понял, какой могла быть моя жизнь в Турции, если бы меня звали Оник, а не Омер.

Я был полностью уверен, что больше не хочу становиться дипломатом. Я знал, что дипломаты превращаются в адвокатов государства. Не могу сказать, был ли этот день для меня трагическим, но одно было точно: арест гида лишь за то, что он говорил о событиях, произошедших 100 лет назад, оставил глубокий эмоциональный и интеллектуальный след в моей жизни. В одно мгновение, проблемы, существующие в Турции, вызвали у меня сильное беспокойство.

Я помню разговор с отцом в ту ночь. Мой отец был дипломатом, и, узнав о случившемся, спросил ироничным и немного злым тоном: «Ты думал, что живешь в Швеции?». Это стало причиной моего отказа от экзамена в министерстве иностранных дел.

Я отказался от карьеры дипломата, и, решив заняться академическими науками, отправился в США. В Соединенных Штатах я написал диссертацию на тему: «Вопрос самобытности в Турции». Мое внимание было сфокусировано на кемализме, официальной идеологии республики и взаимоотношениях курдского вопроса и политического ислама. С этого момента я начал работать в крупных аналитических центрах и обнаружил в себе прокурдские, происламские и проармянские тенденции. Если бы я не поступил так, моей единственной альтернативой была бы работа в турецкой дипломатии, где я должен был вынужденно произносить «так называемый Геноцид армян», «сепаратистская террористическая организация» Курдская рабочая партия, говорить о попытках «переворота» и «коррупционных расследованиях».