Тегеран и впредь не намерен следовать политике США на Ближнем Востоке, Закавказье, Средней Азии, и тем более — в акваториях Персидского залива, Ормузского пролива и Индийского океана. Надежды США и Израиля посредством тех или иных переговоров шантажировать представителей якобы «реформаторского крыла» иранских политиков полностью провалились…
Мировой новостью N1 первых дней апреля стало вроде бы успешное завершение переговоров Ирана с международной «шестеркой» в Лозанне по ядерной программе Тегерана с театрализовано радостным выходом действующих лиц к журналистам крупнейших влиятельных мировых СМИ. Затем почти все (в том числе и российские ведущие СМИ) активно крутили видеокадры из Тегерана, где зрителям давалась задача — осознать, как рядовые иранцы радуются итогам переговоров и видят в министре иностранных дел ИРИ Мохаммаде Джавад Зарифе национального героя. Героя, пожалуй, равнозначного Шах Аббасу I Великому после полного разгрома Османской Турции и освобождения Закавказья от турецкой оккупации в ходе войны 1603-1618 гг. или всенародным ликованием в связи с решениями премьер-министра Мохаммада Мосаддега в 1951-52 гг. о национализации нефтяных месторождений Ирана и высылке всех английских и американских специалистов и советников. В кадрах появился и президент ИРИ Хасан Роухани, высокопарно квалифицировавший итоги переговоров в Лозанне как «великую победу иранского народа», и т.д.
Да, но это — всего лишь попытки Роухани и Зарифа разрекламировать… отсутствие реального результата на переговорах в Швейцарии. Эта пафосная ситуация не имеет ничего общего с реалиями Ирана, в частности, с той, что президент или министр иностранных дел не являются высшей властью. У них было «добро» Верховного лидера Исламской революции — Великого аятоллы Сейеда Али Хосейни Хаменеи. А реальный глава Ирана не давал когда-либо гарантий Роухани и Зарифу, что он и тем более весь состав Совета экспертов ИРИ примут и одобрят итоги лозаннский переговоров.
Но пока известно лишь, что… нет итогов. Они, как и переговоры, по сути лишь продлены еще на один срок — до 30 июня 2015 года. Документ, согласованный и подписанный фигурантами переговоров в Лозанне, фактически нельзя считать даже рамочным — все участники признаются, что осталось очень много несогласованных вопросов, по которым в самое ближайшее время должны начать переговоры уже непосредственно эксперты — атомщики и политики. Так с чем же, в частности, поедут на переговоры с «шестеркой» конкретно иранские политики и атомщики?
Представляется, что иметь дело следует с жесткими наставлениями и «советами» именно Великого аятоллы Хаменеи, а не с публичными заявлениями Роухани и Зарифа. Поэтому надо постоянно помнить, что же огласил Сейед Али Хосейни Хаменеи еще в ходе первых раундов переговоров в Лозанне в своих «Замечаниях в связи с ядерными переговорами»: «Цели, которые преследует Америка в региональных вопросах, находятся в диаметрально противоположной позиции по отношению к нашим целям. Мы ни в коем случае не будем разговаривать с Америкой ни по региональным вопросам, ни по вопросам внутренним, ни по вопросам вооружений».
Это звучит не жестче, чем озвученная им же в 2014 году цель Ирана в ходе развития его ядерной программы — довести число центрифуг с 19 до 190 тысяч. Тегеран и впредь не намерен следовать политике США в Сирии, Ливане, Ираке, Афганистане, Йемене, Палестине, Бахрейне и т.д. Но не только там — еще и в Закавказье, в Средней Азии, и тем более — в акваториях Персидского залива, Ормузского пролива и Индийского океана. Это также означает, что надежды США и Израиля посредством тех или иных переговоров отшантажировать представителей якобы «реформаторского крыла» иранских политиков (с коими в 2013 году на Западе олицетворяли президента, главу МИД Ирана и др.), что иранцы дадут согласие на кардинальную смену политической системы в стране и пойдут (как в Афганистане) на витринные «демократические процессы» со сменой «на престоле» одного американского марионетки другим, полностью провалились.
А вот насчет «вопросов вооружений» вообще интересно. Кроме того, что Иран сам в условиях санкций развил собственную индустрию производства конвенциональных неядерных вооружений, в том числе ракетных и бронетанковых, авиационных и т.д., Россия и Китай, почти откровенно опекавшие Тегеран на всех раундах переговоров с «шестеркой», буквально ждут начала процесса снятия западных санкций. Причем как следует из заявлений министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, Москву больше интересует именно вопрос снятия эмбарго ООН на поставки обычных вооружений в Иран.
Того же явно ждет и Китай. И речь идет о поставках из РФ и КНР не только современных систем ПВО и ПРО — Москва и Пекин готовы помочь Ирану довести уровень и качество вооруженности его армии и флота до максимально возможного. Не случайно Израиль, реагируя на сообщения из Лозанны, теперь в качестве еще одной причины своего недоверия к Ирану отмечает, что Тель-Авиву «не понятно», почему иранцы ускоренно развивают свои баллистические ракетные системы. Хотя — что тут непонятного? Израилю, как и США, следует почаще и повнимательней вчитываться в заявления Великого аятоллы Хаменеи, и все будет понятно без разъяснений. Забота Ирана о своей безопасности связана не столько с обеспечением неуязвимости собственной системы обороны, сколько с тем, чтобы потенциальные агрессоры знали бы о неотвратимости наказания, об адекватном ответном ударе и о своих необратимых крупных потерях.
Еще удивительней реакция и оценка США. Госсекретарь Джон Керри высказался об «удачной сделке». Президент США Барак Обама вообще выглядит «непоследовательным». С одной стороны, ведет консультации об Иране с… арабскими монархиями Персидского залива. С другой — радуется, что «Иран согласился сделать свою ядерную программу максимально прозрачной… Он откажется от обогащения урана на всех объектах, кроме одного». С третьей — угрожает Тегерану: «Контроль за Ираном по вопросу атома будет беспрецедентным», и если хоть в малейшем возникнут сомнения, Запад вновь вернется к санкциям и угрозам войны. И тут как тут — «вовремя», Пентагон подкрепляет угрозы Обамы. 4 апреля The Wall Street Journal со ссылкой на «источники» сообщила, что военные США провели испытания крупнейшей в своем арсенале противобункерной бомбы. А работы по совершенствованию оружия Пентагон форсировал «на случай срыва переговоров по иранской ядерной программе». Как заявили источники издания, новая бомба способна уничтожить или привести к повреждению «любого, даже самого укрепленного, ядерного объекта в Иране». Разве это так похоже на радость и удовлетворенность США от итогов переговоров в Лозанне — или все же это та же самая политика угроз и шантажа в отношении Тегерана? То есть ничего не изменилось — и, к примеру, экс-президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад был прав, когда открыто заявлял, что навязывание переговоров Тегерану по «ядерному вопросу» это ничто иное как попытка инсценировки, а реально Запад и Израиль стремятся выбить у Ирана политическую капитуляцию и в регионе, и внутри страны.
Таким образом, если даже, как считали и считают еще многие, и США, и Иран вели операцию «Блеф», то крайне преждевременно считать, что Вашингтон и Тегеран решили завершить подобную операцию. Не говоря и о том, что вряд ли именно в апреле 2015-го, когда до конца переговоров Ирана и «шестерки» есть еще, как минимум, полных три месяца, следует ожидать, с одной стороны, урегулирования до сих пор не согласованных противоречий и разногласий между Тегераном и Западом, с другой — того, что Израиль не задействует свои рычаги в Белом доме и Конгрессе США. Более того — уже есть прямые улики того, что процесс очередного закулисного давления Израиля на Америку начался и именно 3 апреля. Уже сообщено, что республиканское большинство парламента США внесло на рассмотрение решение об очередном витке антииранских санкций и т.д. Крайне смешно надеяться на то, что в очередной раз добившись от Запада более чем публичного признания своего права на развитие мирного атома, Иран вдруг «испугается» удачных испытаний новой противобункерной бомбы США или очередного доказательства того, что, как говорил еще в 1990 г. один из ярчайших представителей актуальной политической элиты США, идеолог крайне правой фракции Республиканской партии Америки в 1969-2000 гг. Патрик Джозеф Бьюкенен, Конгресс и особенно Сенат США это «территории, оккупированнын Израилем».
Следует вспомнить, в чем были особенно сильны расхождения между Ираном и Западом: а) период действия ограничений на обогащение урана не менее 10 лет, и Иран считал, что после этого все запреты должны быть сняты. «Шестерка» настаивала на том, что ограничения должны отменяться поэтапно в течение следующих пяти лет; б) Тегеран требовал, чтобы санкции ООН были отменены сразу после достижения договоренности. «Шестерка» выступала за поэтапную отмену, причем с сохранением ограничений на импорт Ираном ядерных технологий; в) США и их европейские союзники предлагали создать механизм, который позволил бы быстро ввести в силу отмененные санкции в случае невыполнения Тегераном договоренностей. Россия и Китай выступают за сохранение за собой права вето; г) глава делегации Ирана исключил возможность отправки уже существующего запаса наработанного ядерного топлива за границу.
Договорятся ли эксперты Ирана и «шестерки» по такому сложному комплексу вопросов именно до 30 июня, сейчас никто не в состоянии гарантировать — ведь переговоры-то идут с конца 2013 года. И если не было прогресса по этим вопросам до сих пор, вряд ли уместно заниматься «расчетами», что и когда может принести к полному урегулированию этих вопросов, допустим, Армении или иным соседним с Ираном странам и народам. Пока ничего не принесет — в этом нет никаких сомнений, как и в том, что никакого незамедлительного и массированного возвращения иранских нефти и газа на западные рынки не произойдет.
Мир еще долго будет вынужден разбираться, в чем же тут «удачная сделка» (по оценке Керри) или «великая победа иранского народа» (по оценке Роухани), или — «мы прорвались!» министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера, если тот же глава МИД РФ Лавров 3 апреля сказал лишь, что «результат переговоров по ядерной программе Ирана обнадеживает, и теперь ключевые компоненты документа предстоит перевести на язык практических действий», и что «шансы для этого очень хорошие». Не более того.
А вот что сторонам удалось согласовать по данным агентства Reuters: Тегеран обязуется ограничить обогащение урана сроком до 10 лет и приостановить работу двух третей центрифуг из 19 тыс. ныне действующих. Телеканал АВС News уточнил, что Иран ближайшие 15 лет не будет обогащать уран более 3,67%, а также сократит текущие запасы данного низкообогащенного топлива с 10 тонн до 300 кг (снижение на 98%). Ядерный объект в Фордо будет преобразован в научный центр, а реактор на тяжелой воде в Араке будет перестроен и не станет производить оружейный плутоний.
И тут же начинаются разночтения даже рамочного документа: глава МИД Ирана Зариф заявляет с гордостью, что ни один из ядерных объектов страны не будет закрыт, обогащение урана продолжится, поскольку «гордый народ Ирана никогда не одобрит противоположный сценарий», а в ответ США и Евросоюз должны отменить все экономические и финансовые санкции. Запад же говорит, что снятие санкций будет только поэтапным — в зависимости от исполнения Ираном взятых на себя обязательств. И еще: Конгресс США (т.е. «территория, оккупированная Израилем»), ожесточенно критикующий «иранскую политику» администрации Обамы, навязал Белому дому ультиматум: «Политическое соглашение — к 31 марта, итоговый документ — к 30 июня». То есть принятие в Лозанне неких закрепленных на бумаге «основных принципов» должно было стать своеобразной генеральной репетицией итогового Соглашения по ядерной программе Ирана. Тем не менее, не было и нет «политического соглашения» — рамочный документ и близко не стоит к подобному, пока нет также полного согласия по техническим нюансам, в коих «скрывается дьявол». Иран не капитулировал, но и не выиграл ничего, Запад также не капитулировал, хотя и далек от выигрыша или даже ничьи.
В таких условиях решающее значение могут приобрести как раз военные и политические события, оттеняющие фон переговоров Иран-"шестерка", как-то: 1) освободят ли иракцы (шииты, курды) Мосул от «Исламского государства» под руководством Ирана и при его помощи? 2) отстоят ли алавиты, шииты, христиане и курды Сирии свою страну? 3) добьются ли окончательной победы в Йемене шииты-хуситы и удастся ли им блокировать Баб-эль-Мандебский пролив, по которому арабские монархии Аравийского полуострова отправляют на западные рынки гигантскую долю своих углеводородов? 4) как долго представитель бывшего Северного альянса Афганистана Абдулла Абдулла будет терпеть очередного марионетку США на посту президента страны Ашрафа Гани Ахмадзайя, и так далее, и тому подобное.
Однако вопрос состоит еще и в том, что за изменения успеют произойти в этих «фоновых проблемах» именно до 30 июня 2015 года. И, допустим, как соотносится с промежуточным итогом переговоров в Лозанне прозвучавшее 4 апреля требование одного из иранских парламентариев о необходимости высылки из страны нынешнего посла Турции в Иране — ведь, как известно, недавно Анкара вновь публично обвинила Тегеран во вмешательстве в вопросы Сирии, Ирака и Йемена. Все это означает, что на самом деле конечные итоги переговоров Иран-"шестерка" буквально висят на волоске, поскольку в реальности отнюдь не ядерная программа ИРИ составляла и составляет ядро противоречий между Западом и Тегераном. И получается, что сейчас стороны переговоров лишь заняты инсценировкой оперы-буфф под названием «Успех — у всех».
