18 марта в венгерском городе с забавным названием Дьёндьёш состоялся… «День Шуши».
Инициаторами забавного мероприятия в городе с забавным названием выступили отнюдь не дьёндьёшцы. Как вы понимаете, праздник с таким названием организовало для них посольство Азербайджана в Венгрии, усиленное известным в узких ругах «предводителем уездного кочевья» Байрамом Сафаровым.
Напомню, после того, как закавказские турки банально выкупили у венгерских евродемократов подлого ночного убийцу Сафарова (по знаковому стечению обстоятельств однофамильца «предводителя уездного кочевья» —Пандухт), они чувствуют себя в Венгрии, как на базаре в родном Кюрдамире — вольготно и вполне по-хозяйски. Указывают, какие резолюции принимать, как толковать исторические события. А что венгры? Это ведь не свободолюбивые мексиканцы, запаковавшие статую азербайджанского диктатора в кондом и вышвырнувшие ее на свалку. Венграм же нравится ходить перед турецкой братвой на задних лапках, напряженно ожидая, когда мазутные лапы бросят очередной кусок.
Так, в 2013 году изумленные дьёндьёшцы вдруг узнали, что они теперь являются побратимами города Шуши. Спрашивать у золотозубых заказчиков музыки, принадлежит ли им древняя столица Арцаха, ошеломленные напором пахнущих овечьими катышками нуворишей с Каспия венгры не стали.
Вот и сейчас золотозубая делегация, возглавляемая трясущимся студнем необъятного пуза Байрама Сафарова — обладателя мощного интеллекта лобковой воши, уютно расположилась в зале приемов мэрии Дьёндьёша. В роли официанта дорогих гостей с мазутных берегов обслуживал и развлекал лично городской глава Тамаш Кевеш.
Столы ломились от названий яств, экспроприированных кочевниками у армян и иранцев, Байрамов, урча и чавкая, с большой охотой нарушал целостность расписных блюд с горами толмы и залежами свиного хороваца.
Воробьями щебетали привезенные Сафаровым шестерки, рассказывая потрясенным гостям о мудрости, щедрости и храбрости Ильхама Дезертирыча, силиконовой красоте его супруги-киборга, астрономическом бюджете, не имеющем аналогов, а только сплошные анналы, славном азербайджанском воинстве, и скором восстановлении того, что восстановлению не подлежит в принципе.
Соловьем заливался посол Азербайджана в Венгрии Вилайят Гулиев, живописавший присутствующим ужасы армянской оккупации, путаясь в количестве расстрелянных турками соплеменников у Агдама.
Кружились в танце, призывно тряся задами, возвращенные по этому случаю из Западной Европы лучшие венгерские труженицы интимного фронта.
Тигром рычал Сафаров, высасывая из сахарной косточки сладкое нутро, стекающее по тройному подбородку аккурат на необъятное брюхо «предводителя».
И все это на фоне заунывных мугамных стонов руководителя фольклорного ансамбля «Карабах» Мансума Ибрагимова, живо напомнивших местным жителям вопли домашнего кота, неловко подставившего свои тестикулы под захлопывающуюся дверь.
Под конец, разгоряченный алкоголем да жаркими объятиями и лобызаниями жирных брылей Сафарова, мэр Кевеш возьми да и спроси рыгающих и икающих гостей, когда же, наконец, делегация Дьёндьёша совершит ответный визит в гости к мазутным побратимам прямиком в колыбель «уездного кочевья» и, в кои веки, узрит «исконно азербайджанский» город Шуши — жемчужину Карабаха.
Услышав столь неудобный вопрос, поперхнулся сахарной косточкой «предводитель уездного кочевья», да так, что шестеркам из сопровождения пришлось с полчаса молотить Сафарова по необъятной спине. Посол Гулиев пролил липкое токайское на свои атласные шаровары. Наигрывавший на кяманче Ибрагимов резким движением оборвал струны, а венгерские труженицы интимного фронта, покачивая демократическими бедрами, с визгом покинули зал приемов городского совета. Воцарилась мертвая тишина.
— Ала, цорт венгерский, так больше не скажи! Топором оприходую, цмо! — проревел Сафаров, запуская высосанную кость прямо в лоб неблагодарному мэру Дьёндьёша.
Празднество постепенно сошло на нет. Лишь из просторного туалета мэрии еще какое-то время доносились охи да вздохи советника азербайджанского посольства Анара Иманова и молоденького секретаря мэра Кевеша по имени Золтан, на практике обменивавшихся друг с другом непреходящими ценностями двух толерантных государств-побратимов. Но и они вскоре затихли…
