Из серии «О Войне и Победе»
Заочные разговоры армянских и азербайджанских участников различных интернет форумов, журналистов, политологов или политиков отличаются одной особенностью: азербайджанская сторона угрожает новой вооруженной агрессией против Республики Арцах, армянская пытается интеллигентно отговорить их от этого. При этом поясняя, что война неминуемо обернется смертью и разрушениями, гуманитарной катастрофой и новыми сотнями тысяч беженцев. Азербайджанцы, в свою очередь, жонглируют миллионами баррелей нефти и миллиардами кубометров газа, как показателем военной мощи своего государства. Подобные разговоры длятся уже свыше двух десятков лет, и чем интеллигентнее и мягче пишут и высказываются представители (нередко, самозваные) армянской стороны, тем больше «напирает» противная сторона. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Подобные словесные дуэли можно наблюдать каждый день. При этом внутренняя пропаганда внушает закавказским туркам – азербайджанцам, что успехи Армии Обороны Республики Арцах были обусловлены помощью российских военных подразделений, а катастрофические неудачи азербайджанской аскерни – неумной политикой доалиевского руководства Азербайджана. Вся эта пропагандистская чушь тиражируется в интернете и многочисленных публикациях, западает в души, и не только азербайджанские. При этом главный «аргумент» Азербайджана звучит совершенно анекдотично: этого не может быть, потому что этого не может быть. Не может быть, чтобы НКР, с населением в 180 тысяч человек разбил бы семимиллионный Азербайджан, не может Гейдар Алиев потерпеть поражение и т. д.
Все это не только может, но и было, а наш случай далеко не первый в истории. И, судя по всему, не последний. Можно вспомнить монголов, построивших самую крупную в истории империю, Ермака Тимофеевича, покорившего огромные пространства, да и победы малочисленных русских отрядов над огромными турецкими соединениями. Примеров более чем много, от Александра Македонского, до… собственно армяно-татарских (в смысле закавказских турок – будущих азербайджанцев) вооруженных столкновений и боев. Может, я и запамятовал что, но был бы благодарен тому, кто напомнит хотя бы об одном более или менее значимом бое между нами, в котором противная сторона праздновала победу. Речь, как можно понять, идет о бое без «посредников». В ХХ веке нам приходилось трижды воевать: в 1904-05, 1918-20 и 1991-94 годах. Когда, в каком из сражений в этих войнах закавказским туркам удавалось самостоятельно добиться успеха, пусть даже локального? Не является ли последствием позорных поражений закавказских турок нынешний вселенский плач о «геноциде» азербайджанцев в Баку? Армянские военные колотили их и в Баку, и в Гандзаке, и Шемахе, и в Казахе, и… смотрите многочисленные «траурные» карты азербайджанской пропаганды. Во время войны первой, в годы войны второй, а также и в период Арцахской войны. Бить их мы привычны, а вот трепать языком у азербайджанцев получается несравнимо лучше. Но, как говорится, каждому свое.
Справедливости ради надо признать, что в определенном смысле, то есть в тюркском восприятии результатов военных действий, «право» гордиться у азербайджанской стороны есть. Им удалось вырезать тридцатитысячное армянское население Баку, примерно столько же армян в Шуши, и свыше 60 тысяч армян Нухи-Арешского региона. То есть количество жертв в этих войнах, за исключением Арцахской, с нашей стороны всегда было значительно больше. Мы уничтожали вооруженных аскеров, они вырезали мирное население. В Арцахской войне, когда мирное население в основном было депортировано еще до начала активных военных действий, было уничтожено в четыре раза больше азербайджанских вояк, чем погибло армянских воинов.
Интересно, что больше всего людских и территориальных потерь азербайджанская сторона понесла во время правления Гейдара Алиева. Примерно сосчитав количество проживающих в НКР армян, он собрал столько же молодых парней, одел их в военную форму, наскоро обучил отличать приклад автомата от затвора, и отправил в армянские горы, где они и полегли массово. Затем, вымолив у руководства Республики Арцах перемирие, он более тщательно подготовил «своих» аскеров, закупил танки и самолеты, и, вероломно нарушив перемирие, вновь отправил в Арцах теперь уже обученных солдат. Результат этой авантюры оказался для азербайджанской стороны столь же плачевным, только потерь было еще больше.
Однако авантюра Алиева привела к весьма положительному результату для армянской стороны: армяне и азербайджанцы больше не живут чересполосицей. То есть Азербайджан лишился возможности «компенсировать» поражения на фронтах резней мирного армянского населения. А армяне могут не заботиться об оставшихся в тылу врага соотечественниках. Отныне война может носить только «честный» характер: комбатант против комбатанта.
Сложившаяся в результате Арцахской войны ситуация, как представляется, еще не осмыслена полностью ни армянской, ни азербайджанской стороной. Между тем, она качественно отличается от той ситуации, при которой Горбачев мог позволить себе угрозу в адрес армян: «А вы подумали о 200 тысячах проживающих в Баку армянах?» Тем не менее, повторюсь, мы продолжаем разговаривать с врагом так, будто над армянами Гандзака, Нухи или Дашкесана все еще занесен кривой турецкий ятаган.
Необходимо понять, закавказскому турку не знакомо чувство благородства сильного: ему веками, тысячелетиями внушали, что сильный слабого должен резать, или, в крайнем случае, держать в рабском подчинении. И если тебя не режут, не давят и не унижают, значит, считает потомок тысячелетнего кочевника, противник слаб. Иначе, с чего бы ему не резать меня? А все разговоры о цивилизации и мировоззрении остаются просто разговорами.
В начале ХХ века русский филолог Е. Поливанов открыл удивительное свойство человека: он слышит не то, что произносится, а то, что привыкло воспринимать его фонетическое ухо. Так, например, тюркские языки не приемлют сочетание согласных в начале слова или слога. Тюрок, не знакомый с иными языками, просто «не слышит», не воспринимает этого сочетания, вследствие чего добавляет гласный звук в начале слова (слога) или между согласными. Отсюда и пИлюс, вместо плюс, Ыстакан, вместо стакан, и бесчисленное множество других примеров. Это свойство «слышать» лишь знакомое сочетание звуков присуще всем народам. Армяне, например, не «слышат» звук «Ф», японцы «не воспринимают» на слух звук «Л» и т. д.
Пример из филологии вспомнился в связи с разницей в мировоззрении различных народов. Так, все мы невольно судим о человеке или народе, проецируя на них собственные или своего народа мировоззренческие ценности. И точно так же воспринимаем сказанное представителем иного цивилизационного мира. Практически у каждого человека, особенно если он вырос и воспитывался в собственной этнической среде, функционирует «цивилизационное ухо», сквозь которое пропускается любая информация. Вследствие этого информация, пропущенная сквозь чужое «цивилизационное ухо», принимает привычное для мировоззрения воспринимающего значение, зачастую не имеющее ничего общего с ее первоначальным посылом.
Таким образом, заявления и угрозы, звучащие из Азербайджана, армяне и азербайджанцы, будучи представителями различных даже взаимоисключающих цивилизационных миров, воспринимают по-разному. Точно так же и наоборот: информация из Еревана по-разному воспринимается в Армении и Азербайджане. Отсюда и чрезмерная вера или, наоборот, абсолютное неверие в услышанное.
Так, спокойные и выверенные ответы армянских военных и политических деятелей на многочисленные угрозы из Азербайджана воспринимаются в Баку как признак слабости. «Почему Армения боится войны?», - этот вопрос часто звучит в армяно-азербайджанских диалогах. И уже практически невозможно объяснить потомку кочевого племени с иным, отличным от нашего «цивилизационным ухом», что не желать войны или не кричать истерически и с пеной у рта о готовности воевать, не является признаком слабости или страха. Его «цивилизационное ухо» иного не воспринимает. Если ты сильный, считает среднестатистический азербайджанец, ты должен кричать и угрожать, а при удобном случае резать. Если ты всего этого действа избегаешь, значит, ты слаб и молишь о пощаде. В армянской среде все иначе, мы относимся к угрозам из Баку согласно пословице: собака, которая лает, не кусает.
По этой причине, как представляется, необходимо при ответах на вызовы со стороны Азербайджана, учитывать «цивилизационное ухо». Адекватный с нашей точки зрения ответ застревает в сите «цивилизационного уха» азербайджанского мировоззрения и не доходит до его сознания. Столь же непонятен им ответ типа «а у нас воины лучше». Они этого просто не понимают: как можно быть меньше и лучше? Они этого «не слышат». Как не понимают и того, что можно быть богатым и слабым.
Один из главных «аргументов» Азербайджана: мы сильны, так как у нас есть нефть и газ. Доказывать, что-то иное уже не имеет смысла: в кочевом мире всегда самым сильным был тот, у кого было больше скота. А вот простой вопрос, почему Саудовская Аравия не является одной из мировых супердержав, ставит наших оппонентов в тупик. И многолетним мировым лидером по добыче и продажи нефти является, и газа побольше, чем у Азербайджана. Отметим также, что население Саудовской Аравии превышает население Азербайджана в 4 раза, а территория – в тридцать! И при всем при этом, Саудовская Аравия далеко не супердержава, и даже просто не держава, а если уж быть совсем беспристрастным, то представляет собой заурядное по возможностям государство. Что-то среднее между Египтом и Шри-Ланкой.
Говорить с азербайджанской стороной необходимо на понятном ей языке. Препоны «цивилизационного уха» необходимо научиться преодолевать. Точно так же, как при долгом общении с носителями иного языка преодолеваются препоны «фонетического уха». А мы с закавказскими турками и воевали немало, и по соседству живем вот уже свыше пятисот лет. Необходимо четко дать понять: армянской земли не получите, не зарьтесь. А если, паче чаяния, попробуете сдуру перейти от слов к делу и проверить нашу боеспособность, то придется нам затем переговоры вести на мосту. Единственном, который останется на Куре. Для переговоров о размере контрибуции, которую будет вынужден выплачивать Армении нефтеносный Азербайджан, буде он вообще сохранится.
Этот язык они понимают хорошо. На уровне инстинкта.
