Написать этот текст меня подтолкнула статья о. Андрея Ткачева «Чужие заказчики умнее наших холуев». Весьма взвешенная, надо сказать, статья. О том, что ему, о. Андрею, гораздо ближе верующий мусульманин, нежели атеист-пересмешник. Вот его слова: «Современный моллюск если смеется над какой-то религией, то вовсе не потому, что исповедует другую. Никакой религии он не исповедует, идея святости и вечной жизни отсутствует в его сознании, оттого он над всем и смеется. Ничего святого нет для жителя пластмассового мира, кроме прибавочной стоимости. Даже маму и детей он любит только по инерции и больше на словах, если вообще любит. И смех его не гоголевский – исцеляющий, а бесовский – против святынь да ниже пояса». Статья посвящена известному событию – расстрелу редакции того самого «сатирического» французского журнала, в коем было принято изгаляться (другого слова не подобрать) над символами веры. Любой. Ну а после того расстрела, как известно, понеслось-покатилось. Господин Ходорковский полагает, что журналисты, движимые корпоративной солидарностью, теперь просто обязаны проявлять такое же охальничество (а как же иначе?). Ну а господин Венедиктов, тот предложил провести опрос, можно ли карикатуры на Пророка публиковать, чем также заслужил немало интересных комментариев.
Понятно, что для всех верующих людей такая вот, извиняюсь, журналистская деятельность – как кость в горле. Даже если эти верующие (как и я, впрочем) подобных расстрелов в принципе не одобряют. И здесь с позицией верующих, которых данные журналистские экзерсисы возмущают, нельзя не согласиться.
Но вот беда: сам-то я атеист. И стать мусульманином или христианином при всем желании уже не смогу. Так же как уважаемый мною о. Андрей не сможет поднатужиться и уверовать в существование Зевса. Или богини Иштар… Но, однако, как-то не хочется быть зачисленным на этом основании в «современные моллюски». Поэтому поговорим о том, какая же позиция, на мой частный взгляд, приличествует атеисту в данном вопросе. Потому что атеисты, к коим также принадлежат и Венедиктов, и Ходорковский, и вся перебитая редакция Charlie Hebdo, отнюдь не все, что называется, одного поля ягоды.
Во-первых, два слова о той самой журналистской солидарности (которая кое-где уже, что называется, поперла). Не все то рыба, что плавает. И не все то, что пишется в том или ином журнале, есть журналистика. Вот для тех авторов «Однако», которые считают себя журналистами – являются ли вышеозначенные убиенные французы коллегами, лицами той же профессии? Можно ли сиих покойников считать представителями того же цеха, который в свое время украшали собой Константин Симонов, Владимир Цветов, Василий Песков, Александр Каверзнев, и ныне здравствующий, хотя и весьма пожилой Валентин Зорин? Да даже и Познер, политическая позиция которого, вероятно, не вызывает особого восторга, все-таки человек иной профессии, нежели профессиональные метатели нечистот из Charlie Hebdo. Так что речь может идти только об одной профессиональной солидарности – метателей нечистот. Где бы они ни рисовали и ни писали. Что ныне и проявляется.
Во-вторых. О том вопросе, который решил-таки публично поднять достопочтенный господин Венедиктов: позволительно ли публиковать карикатуры на Пророка? Или нет? Давайте представим себе такой опрос общественного мнения, предпринятый в рамках столь ценимой господином Венедиктовым свободы слова: позволительно ли использовать могилу Элеоноры Абрамовны Дыховичной, покойной мамы данного достопочтенного господина, в качестве места тренировок для исполнительниц стриптиза? Шест там для них врыть, и все такое? Либо, чего уж там, в качестве отхожего места? Или не позволительно? А?
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но боюсь, что от такой инициативы господин Венедиктов в восторг не придет, и любовь к свободе слова у него временно поугаснет. Готов спорить на что угодно, что сей господин немедленно возмутится: маму не тронь! Мама – святое! И будет, между прочим, совершенно прав. Осквернять память мамы господина Венедиктова не позволено никому. Но будет в данном возмущении, кроме нравственного негодования, надо полагать, и вполне себе такая рациональная составляющая, потому что г-н Венедиктов при всех его великих достоинствах не круглый идиот и сообразит, к чему такие опросы приводят.
Вот представим себе, что сей опрос был бы все-таки проведен, и на нем подавляющее большинство оказалось бы против (а оно таки оказалось бы против – кретины и отморозки в нашем обществе большинства, как известно, не составляют). Но, помимо этого большинства, непременно обрисовалось бы весьма активное меньшинство, которое стало бы не только высказывать свое мнение, но и, пардон, действовать. И потому в следующий же выходной г-н Венедиктов застал бы могилу своей матушки в весьма непрезентабельном виде. И ему пришлось бы ее чистить. А это расходы.
Отрадно предполагать, что такие вещи г-н Венедиктов, видимо, понимает. Непонятно другое: почему, сам имея хоть что-то для себя святое (надеюсь, что это так), г-н Венедиктов отказывает в этом праве другим людям. И еще: логично предположить, что сугубо материальные последствия подобных опросов, вроде обозначенных выше, г-н Венедиктов тоже должен бы предвидеть. И реакцию на эти последствия оскорбленных людей должен бы понимать. Но, увы... Не понимает этого и гражданин Ходорковский, и многие другие граждане, которые нам тут совершенно не товарищи.
Теперь – в-третьих. Нашими европейскими и американскими, так сказать, партнерами обширно пропагандируется как одно из их фундаментальнейших прав право на богохульство. То есть на всяческое охаивание чужих святынь, за недостатком собственных (ну, кроме таких, как Святое Право На Педерастию; это святыня, которая не подлежит охаиванию ни в каком случае). Сразу вспоминается доисторический анекдот. Учительница, воинствующая атеистка, выводит класс на свежий воздух и говорит своим подопечным: Бога нет, давайте-ка плюнем в небо! И все плюют, кроме вездесущего Вовочки. И на вопрос, что ж он-то не плюет, Вовочка отвечает: если Бога нет, то в кого мы сейчас плевали? А если он все же есть, зачем портить отношения?
Что есть богохульство? Вот, например, взял бы некий художник и нарисовал карикатуру, из коей следовало бы, что грозный некогда бог ацтеков Вицлипуцли (или Уицилопочтли, кому как нравится) – скажем, пассивный гомосексуалист. Или что богиня Изида – подзаборная шлюха. Было бы это богохульством? Формально – да, поскольку это именно боги, а не хухры-мухры. Ну а фактически? В богов этих, если не ошибаюсь, уже совершенно никто не верит, и потому такой худо-художник не продемонстрировал бы ничего иного, кроме собственного дурновкусия. Следовательно, в реальности никакого богохульства бы не произошло: ни в чьей голове такие окарикатуренные субъекты «действующими» богами ныне не являются. Если этот арт-объект никого не оскорбил, он, как бы это сказать, и неинтересен. Потому что ни в чью живую голову данный плевок не попал.
Но есть правило, наиглавнейшее правило человеческого общежития, которое освящено, так или иначе, всеми религиями, и просто поддерживается всеми нормальными людьми, верующими и неверующими: не делай ближнему того, чего не желаешь себе.
А если некоторым гражданам нравится плевать в головы окружающих, и они полагают это своим неотъемлемым правом... Так пусть же потом эти граждане не удивляются, когда к ним явится человек с ружьем. А далее (не сочтите меня кровожадным) – как в известном фильме, со слов студентки, комсомолки, спортсменки и просто красавицы: «Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью». И хорошо, если дело ограничится выстрелом солью в ягодицы...
