Мусульмане, живущие в Европе, тем более уроженцы страны, каких множество во Франции, не являются носителями архаичного, патриархального сознания. Патриархальное сознание чрезвычайно зависит от места. Человек совершенно по-разному чувствует себя и ведет себя в своем Доме и в чужом, своем Мире и чужом. В своем Доме, где он хозяин, или в своем Мире он, конечно, не допустит оскорбления, того, что для него священно или вообще попрания своих ценностей. Он может смириться с этим только из страха - если Чужой пришел с мечом, как победитель. По отношению к чужому Миру для архаичного человека есть большая разница, в каком качестве он сам туда попал – в качестве победителя, с мечом в руках или в качестве гостя, которого приняли на постой или взяли на работу. В последнем случае он прекрасно понимает, что для хозяев чужого Дома его святыни ничего не значат и могут подвергнуться оскорблению – он слаб, есть варианты стерпеть это или уйти.
Той проблемы, которая проявилась во время терактов во Франции, в прежнем мире не существовало. Мусульмане, живущие под властью христианского правителя, понимали, что они завоеваны и могут рассчитывать в лучшем случае на позволение внутренней религиозной жизни. То же самое касалось христиан, живущих под властью султанов, шахов, халифов, особенно там, где христианское население не составляло подавляющего большинства на своей земле. Можно жаловаться властям на притеснения, на насилие, можно сопротивляться насилию, но если нет прямого вреда церквям и верующим нет смысла высказывать в какой-то форме претензии по поводу публичного оскорбления где-то представителями большинства символов христианской веры, потому что в стране карается только оскорбление господствующей веры - ислама. В редких случаях миграций меньшинству – допустим, евреям в Речи Посполитой тоже было ясно, кто в стране господствует и на что они могут рассчитывать в самом лучшем случае. Только те, кто занимал позицию силы могли требовать общего уважения к своим ценностям. Те, кто находился в слабой позиции, могли рассчитывать только на позволение самим почитать свои святыни.
Проблематика теракта в отместку за карикатуры на Пророка создана, во-первых, возможностью перемещений огромных масс населения в виде экономической миграции, во-вторых, сочетанием этого перемещения с европейскими принципами прав и свобод. Мусульмане Европы - это люди в большинстве своем с европейским сознанием. Их требования вытекают из концепции прав человека, согласно которой в стране не должно быть разделения на большинство и меньшинства, людей первого и второго сорта, потомственных хозяев и потомственных гостей. Исходя из этой же европейской концепции, не только араб и француз, но ислам и христианство, арабская и французская культуры во Франции должны быть на равных. Однако понятно, что демократический путь к такому полному уравнению в обозримом будущем закрыт, потому что демократические процедуры предполагают исполнение воли большинства и даже самая либеральная власть не может его игнорировать. Именно эта невозможность полного уравнения статуса ощущается мусульманским населением как нетерпимое явление, как угроза собственным интересам, как дискриминация (по меркам их собственных европейских понятий о правах).
И тогда часть европейцев-мусульман включает другой вариант решения вопроса – они наглядно демонстрируют обществу свою готовность идти на конфликт. Для этого они выступают в угрожающем облике архаичных людей. Но они не являются людьми религиозными в той же мере и форме, в какой религиозен пастух из патриархального мира, где он родился и умрет. Они выбирают какие-то символические объекты, через которые удобнее всего мобилизоваться для решительных действий. И в первую очередь такими «метками» являются объекты религиозные.
То есть в данном случае оскорбленные религиозные чувства на самом деле только оболочка борьбы за коллективный социальный статус.
