Я даже не понимаю, почему мы об этом молчим.
Тут ведь как бы вещь совершенно очевидная. Мы — единый народ с общей духовностью, общей культурой, общим — с небольшими диалектными различиями, легко преодолеваемыми даже в самых прицельно переделанных «абы не по-москальски» вариантах, — языком. Общей географией, даже общей метеорологией, в конце-то концов: Европа разделена воздушной границей по условной «изотерме января», которая, согласно Гумилёву (в данной ситуации Лев Николаевич писал о вещах объективных и бесспорных) «проходит через Прибалтику, Западную Белоруссию и Украину до Чёрного моря» (с).
Ну всё просто же: если у людей одна земля, один православный Бог, один, с вариациями, язык и общая культура, в которой, к примеру, очень трудно отделить «украинского» Тараса Шевченко от «русского» (про Булгакова и знаменитую «одесскую школу»: Катаев, Багрицкий, Олеша, Бабель, Ильф и Петров, другие — я уж и не говорю), то это — один народ. Да чего там — у нас даже «культурный креаклиат» общий: Макаревич с Арбениной Вокарчуку со Скрипкой глаза, простите, не выклюют, а Борис Ефимович Немцов, скажем, довольно приличное время проработал советником украинского президента Ющенко, да и сейчас, думается мне, будет не прочь потрудиться во славу идеи мировой демократии.
Что важно: на факт единства народа никак не влияет и не повлияет никакой адский визг творческих элит различных русских государств на тему «мы ваще другие, мы вам не родня». Единство народа есть понятие объективное и научное, исчисляемое тысячелетиями, словарями и хозяйственными связями. Изобретать себе можно любую родословную, но это всё не факты, а шаманство и напёрсточничество.
Так вот: мы один народ, и этот народ проживает сейчас в хорошо известном в мировом политикуме так называемом «разделённом состоянии».
Примеров таких «искусственных» образований и «разделений» в истории хватает: тут тебе и существовавшие в недавнем прошлом Западная и Восточная Германии, Северный и Южный Вьетнам. И существующие по сей день Китайская Народная Республика и Тайвань, Северная и Южная Корея.
И вот ведь что жизненно важно: во всех этих образованиях высшей геостратегической целью всегда абсолютно официально признавалось и будет признаваться — именно «воссоединение».
Ну, и с какого такого бодуна мы думаем, что мы хуже?
Ах, нашим «цивилизованным западным партнёрам» это не понравится?
Так ведь не секрет, что им нравится. Они нас с удовольствием и дальше поделят — для начала по Уральскому хребту, далее все знают. И — вовсе не потому, что они наши «природные враги»: просто потому, что им вовсе не нужны, особенно в нашем лице, вообще никакие конкуренты. Они бы и не только нас, они бы и тот же самый Китай тоже с большим удовольствием «на дробное число умножили»: Тайвань, Тибет, уйгуры, ещё какие-нибудь Гонконг и Сингапур: и это так — чисто для начала.
Дальше-то что?
Да. Есть «международное право» (хотя уже и не поймёшь, есть оно ещё в этом мире или его уже стараниями всё тех же «партнёров» давным-давно нет).
Есть масса других условностей.
Но что мешает нам самим, внутри себя, осознать это своей глубинной, стратегической задачей и разработать глобальную стратегию воссоединения, собирания наших же, собственно, исторических людей и земель и объявить об этом абсолютно официально? Это же вовсе не значит, что мы должны идти куда-то войной и немедленно, допустим, выдвигать русские танки на позиции перед (наиболее сейчас актуальным) русским городом Киевом. Но если мы действительно ставим перед собой подобного рода задачу — пусть даже где-то и в краткосрочной перспективе недостижимую, — что нам мешает осознанно и пошагово разработать ряд мер экономического, политического, культурного, правового и дипломатического характера — которые по итогу и должны привести к реинтеграции русского исторического пространства?! И потом их так же методично и пошагово осуществлять.
А то, если уж говорить на официальном уровне о необходимости «возрождения русской идеи» и «идеологии русского мира», то — вот он, первый, понятный и вполне осуществимый шаг.
