…На самом деле, конечно, главная сейчас тема для всех идущих в нашей стране обсуждений это не Украина, и даже не недавние крутые перемены в судьбах 63 миллиардов кубометров российского газа, которые должны были пойти в Европу через Болгарию, а теперь пойдут туда же через Турцию.
С этим-то как раз все более или менее понятно: в конце концов «Газпрому» безразлично куда именно тянуть ветку по дну Черного моря: если какие-то потери там и будут, то они не так уж сильно принципиальны и вполне искупаются приобретением сильного союзника в энергетической сфере: напомню, что договоренности по газу идут, скажем так, в пакете с договоренностями по атому.
А на эту тему шутить как бы в этом мире не принято: ни с кем, и, вы уж меня простите, никому.
Но не в этом дело.
Главная тема, о которой не принято говорить громко — это, безусловно, ожидаемое в четверг послание президента государства Российская Федерация народу этого государства посредством Федерального собрания РФ.
И вот как раз вот это, рутинный, в общем-то, документ, именно сейчас не просто может, а просто обязан стать как раньше было принято говорить «судьбоносным». А иначе, простите, никак.
Тут все просто.
Сказав «а» в уже ставшей знаменитой «сочинско-валдайской речи», довольно жестко обозначившей перемены во внешней политике государства и, по сути, поставившей вопрос о ее жестком переформатировании, уважающий себя лидер просто не может не провести подобную операцию с внутренней политикой в стране: внешнего без внутреннего, вы уж меня простите, не бывает. И если не будут определены новые параметры внутренней, и, в первую очередь, экономической политики, то все «новые параметры внешней политики» нужно безболезненно сдавать в утиль: без новых методов работы в экономике все внешнеполитческие эскапады — всего лишь бурчание в пустоту. И такая потеря лица и авторитета, которую может не пережить даже такой политик как Владимир Владимирович Путин с его совершенно какими-то космическими, по мировым меркам, рейтингами.
Так что — что-то говорить Владимир Владимирович, вне всякого сомнения, будет.
И что-то, скорее всего, вполне себе даже и революционное: сама ситуация этого требует, сама драматургия — это ружье висит на стенке уже все четыре акта, если сейчас из него не выстрелить, то вполне возможен и самострел.
Вопрос — что?
И тут, вот, лично с моей точки зрения не так уж и важно, какой будет выглядеть эта самая новая экономическая политика: условно, — как настоящий ленинский НЭП или как настоящая сталинская индустриализация, какой вариант управления экономикой будет выбран, условный монетарный или не менее условный промышленно-прагматический? Лично мне, да, думается мне, и десяткам миллионов вполне себе голосующих граждан России будет важно услышать только одно: о возвращении в российскую экономику российского государства. Просто потому как, уже давно замечено, что ежели государство откуда-то уходит, то это место кем-то немедленно заполняется, ибо элементарно пусто не бывает.
Так, когда в 90- из нашей жизни, к примеру, ушли советские правоохранительные органы — их место, уже, правда, за деньги и доли стремительно занял криминалитет. Когда государство в те же самые времена ушло из финансовой сферы, его место там незамедлительно заняла пресловутая семибанкирщина, и какие после этого стартовали залоговые аукционы, страна прекрасно помнит.
Когда государство ушло из масс-медиа по телеку тут же начали мочить друг друга Доренко и Киселев, и мне лично смешно когда нынешние наши либералы начинают говорить о грязи, льющейся с экранов в наши дни: ребят, а вы серьезно думаете, что у нас у всех память отшибло, и мы забыли бесконечные саги про тазобедренные суставы Лужкова и развлечения человека похожего на прокурора, про иные мелочи я уж и не говорю?!
Ну, а самое главное, — когда государство ушло из экономики, его место там тут же заняла невидимая рука рынка, которая тупо не захотела ничего в этой самой экономике регулировать, а тут же немедленно и просто погрузилась непосредственно в наш с вами карман.
А, вот, отвечать за этот беспредел, как выясняется, — особо и некому: рука-то невидимая, чо… Поэтому вот как раз, кстати, государству туда возвращаться придется по любому и обязательно: ибо, не поймав за двадцать с лишним лет эту самую невидимую руку обозленные граждане — спросят все равно — с него.
С государства.
Вот.
Такие, простите, дела.
