Трудно было сказать, какой давности был этот одиноко стоящий дом, с грубыми рассохшимися ставнями на старый манер, совершенно не вписывающихся в общую, кажущуюся довольно современной, внешнюю общую стилистику дома. С грубо сколоченной, такой же в некоторых местах заметно рассохшейся, немного несуразной верандой, на которой будто забытое стояло совершенно милое, уютно зазывающее, кресло-качалка. Приблизившись, Мира ощутила непреодолимое желание задержаться здесь дольше, чем на время выяснения своего пути и своего местонахождения. Она уже третий час тщетно пыталась вернуться в то место, где опрометчиво свернула с намерением сократить свой путь "в никуда" проселочной дорогой. Это было глупой ошибкой, учитывая, что сокращать ей было нечего, т.к. внезапное решение просто сесть за руль и ехать "в никуда", не содержало никакой программы, маршрута пути и скорее, наоборот, вызывало взрывное намерение сделать что-то, выходящее за пределы ее контроля, раз уж и без того ее жизнь вышла из-под всякого ее контроля. Все рассыпалось и трещало по швам. Вся ее методично и скрупулезно отлаженная жизнь летела с обрыва, налетая на твердые кочки, отбивая наотмашь ее хрупкие бока... Именно так ей казалось в последнее время на фоне совершенной безоблачности для взора других. Сегодня утром она встала с этой дичайшей, почти киношной мыслью "ехать, куда глаза глядят", доверившись доселе неведомому чувству. Но очень скоро где-то в затылочной части ее головы неумолимо настойчиво уже шел навязчивый диалог с самой собой о бестолковости и опрометчивости этого порыва, ведь это только в кино такой поворот сюжетной линии жизни героя смотрится гармонично и многообещающе. В кино никогда не отображается вся истинная захлестывающая волна рвущих тебя изнутри эмоций, как только ты теряешь направление и цель своего пути. Потому что так устроен наш мозг. И любые новые нейронные связи доставляют огромный дискомфорт и сопротивление устоявшейся монументальности текущего уклада, даже если он уже невмоготу, невтерпеж, впритык, но ведь привычный такой. - Нужно было пойти и просто коротко подстричься, и не бродить теперь в каких-то забытых Богом местах, я даже не знаю, сколько сейчас времени, не то что, где я нахожусь, - уже бесцеремонно вслух возмущалась она собой себе же самой. На ее громкие реплики вслух мозг тихо и невозмутимо "отвечал", что никто ей не виноват, что она за целую неделю не сподвиглась задержаться на одну лишнюю минуту в машине, чтобы переставить часы после смены аккумулятора в сервисном центре и забрать из ремонта свой старенький, но трудолюбивый навигатор, проехав один лишний квартал от дома. Ароматный запах свежезаваренного кофе прервал ее внутренний возмущенный диалог. Маленький столик с дивным турецким кофейником, две маленькие чашечки и две большие подушки рядом со столом, с какой-то перуанской вышивкой и еще одно, чуть меньшее, но столь же уютное, кресло-качалка рядом со столиком. О Боже, как ей захотелось окунуться в эту несуразную, но притягательную благость. Природная и привычная рассудительность тут же охладила первый наплыв уставших чувств. Чей это дом? Кто может здесь жить так далеко от людей и цивилизации? Но, что странно, столь ароматный запах кофе никак не вязался у нее с чем-то плохим или с плохими хозяевами или какой-то опасностью. Просто не может так ароматно пахнуть какая-то "опасность". Это противоестественно, решила Мира и поднялась на одну ступеньку веранды. И от неожиданности чуть вскрикнула. В первом кресле сидел пожилой, но довольно моложавый мужчина, очень приятной внешности, с легкой, приветливой улыбкой, разглядывающий свою нежданную гостью. - Как Вы тут оказались? - обескураженная неожиданным присутствием человека в кресле-качалке, которое она только что, подходя к дому, видела пустым, забыв о самых примитивных нормах приличия, вскрикнула Мира. Мужчина, продолжая улыбаться, поднял руку, указывая на второе кресло-качалку и на подушки, как бы приглашая свою невежественную гостью, без ноты недоумения. - Я тут живу иногда, - ответил он, не прекращая улыбаться, будто не заметив, истинный смысл ее вопроса. И тут же она поняла, что могла элементарно не заметить, как он вышел из дома и сел в кресло, пока она увлеченно вела разговор сама с собой. И конечно, он мог слышать ее стенания по поводу своей глупой выходки и ее конечного результата - она заблудилась, не знает сколько времени, и в ее баке от силы 10-15 литров, которых хватит, при хорошем раскладе, на километров 40-50, не больше. А есть ли в этой глуши ближайшая заправка - большой вопрос. - Вам с сахаром? - Э-э... Да, с сахаром, - решила следовать технике ведения "беседы" гостеприимного хозяина Мира, не "заморачиваясь" на упущенных ею нормах этикета. - Значит, заблудились? - все так же улыбаясь, спросил хозяин дома. - Да, - снова без лишних причитаний ответила Мира, понимая, что говорила слишком громко, чтобы ее не услышали в ближайшем соседнем лесу. Кресло-качалка оказалось невероятно уютным. Как только она умостилась в нем поудобней, ее мгновенно покинули все только что буйствующие раскаты ее внутренней эмоциональной грозы. - Что ж, сегодня я - Ваш Ангел, - с улыбкой ответил гостеприимный хозяин, протягивая миниатюрную чашечку кофе и блюдце с пышным круассаном. И это было нечто совершенно сокровенное в этот момент. - Очень приятно. Мира, - поддержав то ли шутку, то ли сакральность этой фразы, ответила Мира. И с неожиданной для себя самой легкостью и наслаждением, утонув без остатка в уютном кресле с чашечкой вызывающе ароматного кофе и круассана с миндальной крошкой, она оказалась не в состоянии сейчас задавать все еще отдаленно зудящие в ее голове вопросы о дороге, месте, времени. Ее недавняя раздражительность плавно стекала по плетеным стенкам кресла-качалки и она с изумлением отметила, что даже говорить не хочется. Ангел, к ее счастью, с таким же удовольствием наслаждался моментом, не выказывая какого-либо дискомфорта от неожиданно свалившейся на его голову, не особо деликатной, гостьи. - Спасибо, Вы спасли мою жизнь, - искренне умиротворенно улыбнувшись поблагодарила Мира, аккуратно расположив чашечку на столь же миниатюрном блюдце. Ангел, долив еще кофе в обе чашечки, молча улыбался. - Очень уютное кресло, - добавила она, еще глубже утопая в эргономической продуманности такого бесполезного, как ей всегда казалось, предмета мебели, - никогда раньше не любила кресла-качалки, а это - на редкость удивительно уютное. - Оно создавалось для любимой женщины, - как-то легко ответил Ангел. - Ух ты! Это так здорово, так романтично, - но в этот момент Мира ощутила, что за этой фразой и вроде бы той же легкой улыбкой стоит настоящая жизненная драма. Почему она так решила, она не понимала. Как совершенно не могла задействовать привычный бешеный ритм своих мыслей. Она лишь чувствовала, что атмосфера этого места как-то умиротворенно влияет на нее. Или личная атмосфера этого странного, улыбчивого, необычного человека. И ей безудержно захотелось узнать эту историю. Но как спросить? Она не решалась. Ангел оказался молчалив. Он не только не собирался ничего рассказывать, но и сам ничего не спрашивал. И стало совсем как-то неловко. Самое время и место было начать выяснять время, дорогу и все, что еще 15 минут назад ее остро волновало. Но Мира тоже продолжала молчать и не понимала, почему она себя так ведет. Однако больше всего, она недоумевала, почему ей ничего не хочется выяснять и никуда не хочется ехать. - Она ушла, - совершенно спокойно ответил на ее внутренний бунт Ангел. Мира почувствовала, как втекла в его ответ с головой, как в целую историю его жизни. Ничего подобного она не испытывала раньше. Это было сродни жажды в знойный летний день, когда одного глотка воды уже не достаточно, хотелось продолжения, внезапно жадно захотелось общения с этим дивным "Ангелом". Анализировать эти новые ощущения, новые грани себя, она была не в силах. Гиперактивная доселе ее вечная до всего "допытливость" предательски покорно бездействовала. Но вдруг, как сорванная пружина, посыпались один за другим вопросы в ее голове. И, не успев их все обдумать, выбрать правильную форму, отсортировать в своей голове, она сходу обрушилась на "Ангела", будто это было какое-то ее очень личное дело, не его, не той мистической женщины, а ее, человека, о существовании которого он еще полчаса назад своей жизни "ведать не ведал, знать не знал". И не сдержав глубинного натиска выпалила, немного бесцеремонно, с малообъяснимым вызовом: - Почему Вы позволили ей уйти? - Я ее любил - спокойно ответил Ангел. - Почему тогда не боролись? - За что? Нельзя бороться за выжженные чувства. Нельзя, если любишь, препятствовать любимому быть счастливым, пусть и без тебя теперь... Что за стереотипный эмоциональный эгоизм? - Я не понимаю. - Для женщины всегда загадка любовь мужчины. Любовь вообще загадка для людей. Любовь женщины сродни взрывоопасному веществу, никогда не знаешь, где, когда и с какой силой сдетонирует этот сложный эмоциональный коктейль. Любовь мужчины настолько понятна ему, насколько не постижима для женщины. Мужчина, он или любит, или нет. И все. Женщине все время нужны доказательства, новые и новые. Она постоянно подвергает сомнению чувства мужчины. И в итоге, начинает сомневаться сама. - А разве мужчина не так же себя ведет? - Нет. - Ну, и любящая женщина так себя не ведет. Мне, как раз кажется, что в большинстве своем, мужчина - потребитель. Любит, не любит - все равно потребляет. - А женщина не потребляет? - Конечно, женщины разные бывают, но такой вариант встречается намного реже. Женщина очень жертвенна по природе своей. Этим умело пользуются и мужчины, и дети. - Если женщины так жертвенны, почему за свою любовь выдвигают такие непомерные счета? - Счета? - Да, они дают или, как Вы выразились, жертвуют, а потом оказывается, что ты за все что-то должен. - А мужчина дает безвозмездно? И не требует, чтобы женщина делала то, не делала это, не ходила туда, давала ему свободу, а сама сидела дома? Мужчина оберегает свою свободу, а при склонности к подгуливанию, вообще умудряется вести двойную жизнь. И при этом уверяет, что любит обеих. - Такое, кстати, возможно. Это особенность мужской эмоциональной конструкции. Такое бывает. И это вовсе не означает, что он лжет. Если это, конечно, не результат простой эмоциональной распущенности. И если поставить его перед жестким выбором, он может очень мучиться. Вряд ли о его чувствах станет кто-то переживать. Безусловно, легче назвать его "кобелем" или какой-нибудь иной животной особью, чем попытаться понять и разобраться, особенно, женщине, - ведь он такой "мерзавец". - Он сделал ей больно, а она должна еще его понять, помочь разобраться? Не выглядит справедливым. - В отношениях нет справедливости. Не понимаю, что вообще люди постоянно ищут в чужой жизни? Каждые отношения - это замес на индивидуальном рецепте. Любые отношения - это равная ответственность двоих, их уроки, следствия многочисленных реакций, поступков, слов, решений, ожиданий и накапливаемых разочарований, когда уже никто или кто-то не сдает и пяди. Все это никому не известно настолько, насколько им двоим. Всегда опасно судить о чьих-то отношениях, не владея точкой зрения и чувствами обеих сторон, как минимум. - Люди, в принципе, любят судить и обобщать. Мы ведь тоже негласно обобщаем сейчас. - Да, обобщения - это ведь некая закономерность, похожесть, замеченная за большинством. Но обобщения безличностны, чем весьма удобны, ведь за ними легко можно скрыть или подмешать свою личную драму. - Я согласна, чужая жизнь - потемки... - Но почему-то всем нравится ходить по ней со своим фонарем и освещать отдельные куски, выдавая их за целое. Подвергать их пересуду, потому что им кажется, что они никак не втискиваются в их личный шаблон. Когда есть чувства - вы больше не принадлежите миру оценок, стандартов, общепринятых догм и прочих придуманных для чувств извращений. Уверен, их придумали и придумывают как раз нелюбящие люди. - Ну, есть же какие-то нравственные нормы. Если каждый будет жить, как он хочет, начнется хаос. - Я слышу в вашем голосе все же укол в адрес мужчин. - Ну, может быть, совсем немножко. Но ведь, по сути, я права. - Нет. Но мы сейчас не об этом. В этом Вашем предположении о хаосе уже звучит глубинное сомнение в нравственности большинства людей. Куда же она вся подевалась, когда уже так много всяких сводов, законов, стандартов, догм и прочих "правильных" шаблонов, по которым все живут? Почему же они не работают? Если Вы допускаете, что начнется хаос, когда большая часть людей займется тем, что любит, будет жить с любимыми, захочет созидать, потому что будут счастливы и будут чувствовать себя безопасно в своем выборе, так как у людей не будет времени судить других, то скорей всего, Вы говорите об уже существующем, но умело завуалированном хаосе, который в неприкрытой форме Вас очень пугает и потому Вы боитесь что-то изменить. - Но я не живу в вакууме. Если я захочу жить, как я хочу, я могу причинить боль тем, кто меня любит. А они не заслужили этого. - Значит, Вы заслужили так жить. - Нет, кое-что мне бы, будь моя воля, хотелось бы изменить. Очень. Но я просто знаю, какой это будет удар, как на это отреагируют близкие. В итоге, им будет больно. А я не хочу делать им больно. Ведь они любят меня. - Странно, то, как Вы описали, больше похоже на то, что сейчас Вы уже живете или окружены теми, кто лишь создает видимость любви и никак не заинтересован, на самом деле, в Вашем счастье. Им дорог их собственный комфорт, их собственные чувства, которые Вы, безусловно, заденете, выбрав свою собственную жизнь или свои истинные чувства. И да, это может сильно задеть привычный, зацементированный уклад других людей. - И что же делать? - Выбор. - Выбор? - Заниматься своей жизнью - самое ответственное занятие в жизни. Это многих пугает до такой степени, что они готовы заниматься чьей угодно жизнью, а то и не одной, только не своей, создавать иллюзию какого угодно счастья, лишь бы соответствовать чему-то или кому-то. Но продолжать быть несчастными. Ведь именно за своей жизнью мы следим менее тщательно, именно к своей жизни мы менее критичны, и именно себе мы всегда в затруднении дать назидательный или просто добрый совет, тем более, прислушаться к себе и последовать за собой. Знаете, почему? - Это очень тяжело. - Нет. Это очень страшно. - Но ведь есть же люди, у которых получается добиваться того, чего они хотят? - Конечно, иначе точно наступил бы хаос. Но люди, которые справляются с этими задачами или пытаются найти себя в своей собственной жизни - тоже раздражают. Вы заметили? Это парадокс вечного недовольства людей. Так, какой смысл всем угождать, если люди все равно найдут, чем быть недовольными? - Вам, мужчинам, легче говорить. Вы свою свободу можете поставить превыше всего. - Да, в мужской природе больше дерзости и свободолюбия. Но и в женщине этого не мало. Просто женщины любят сложные эмоциональные лабиринты, в которых потом сами заблудившись, всем указывают дорогу. Но в каждом человеке, независимо от пола, заложена на первом месте собственная жизнь, это уж
Трудно было сказать, какой давности был этот одиноко стоящий дом, с грубыми рассохшимися ставнями на старый манер, совершенно не вписывающихся в общую, кажущуюся довольно современной, внешнюю общую стилистику дома. С грубо сколоченной, такой же в некоторых местах заметно рассохшейся, немного несуразной верандой, на которой будто забытое стояло совершенно милое, уютно зазывающее, кресло-качалка. Приблизившись, Мира ощутила непреодолимое желание задержаться здесь дольше, чем на время выяснения своего пути и своего местонахождения. Она уже третий час тщетно пыталась вернуться в то место, где опрометчиво свернула с намерением сократить свой путь "в никуда" проселочной дорогой. Это было глупой ошибкой, учитывая, что сокращать ей было нечего, т.к. внезапное решение просто сесть за руль и ехать "в никуда", не содержало никакой программы, маршрута пути и скорее, наоборот, вызывало взрывное намерение сделать что-то, выходящее за пределы ее контроля, раз уж и без того ее жизнь вышла из-под всякого ее контроля. Все рассыпалось и трещало по швам. Вся ее методично и скрупулезно отлаженная жизнь летела с обрыва, налетая на твердые кочки, отбивая наотмашь ее хрупкие бока... Именно так ей казалось в последнее время на фоне совершенной безоблачности для взора других. Сегодня утром она встала с этой дичайшей, почти киношной мыслью "ехать, куда глаза глядят", доверившись доселе неведомому чувству. Но очень скоро где-то в затылочной части ее головы неумолимо настойчиво уже шел навязчивый диалог с самой собой о бестолковости и опрометчивости этого порыва, ведь это только в кино такой поворот сюжетной линии жизни героя смотрится гармонично и многообещающе. В кино никогда не отображается вся истинная захлестывающая волна рвущих тебя изнутри эмоций, как только ты теряешь направление и цель своего пути. Потому что так устроен наш мозг. И любые новые нейронные связи доставляют огромный дискомфорт и сопротивление устоявшейся монументальности текущего уклада, даже если он уже невмоготу, невтерпеж, впритык, но ведь привычный такой. - Нужно было пойти и просто коротко подстричься, и не бродить теперь в каких-то забытых Богом местах, я даже не знаю, сколько сейчас времени, не то что, где я нахожусь, - уже бесцеремонно вслух возмущалась она собой себе же самой. На ее громкие реплики вслух мозг тихо и невозмутимо "отвечал", что никто ей не виноват, что она за целую неделю не сподвиглась задержаться на одну лишнюю минуту в машине, чтобы переставить часы после смены аккумулятора в сервисном центре и забрать из ремонта свой старенький, но трудолюбивый навигатор, проехав один лишний квартал от дома. Ароматный запах свежезаваренного кофе прервал ее внутренний возмущенный диалог. Маленький столик с дивным турецким кофейником, две маленькие чашечки и две большие подушки рядом со столом, с какой-то перуанской вышивкой и еще одно, чуть меньшее, но столь же уютное, кресло-качалка рядом со столиком. О Боже, как ей захотелось окунуться в эту несуразную, но притягательную благость. Природная и привычная рассудительность тут же охладила первый наплыв уставших чувств. Чей это дом? Кто может здесь жить так далеко от людей и цивилизации? Но, что странно, столь ароматный запах кофе никак не вязался у нее с чем-то плохим или с плохими хозяевами или какой-то опасностью. Просто не может так ароматно пахнуть какая-то "опасность". Это противоестественно, решила Мира и поднялась на одну ступеньку веранды. И от неожиданности чуть вскрикнула. В первом кресле сидел пожилой, но довольно моложавый мужчина, очень приятной внешности, с легкой, приветливой улыбкой, разглядывающий свою нежданную гостью. - Как Вы тут оказались? - обескураженная неожиданным присутствием человека в кресле-качалке, которое она только что, подходя к дому, видела пустым, забыв о самых примитивных нормах приличия, вскрикнула Мира. Мужчина, продолжая улыбаться, поднял руку, указывая на второе кресло-качалку и на подушки, как бы приглашая свою невежественную гостью, без ноты недоумения. - Я тут живу иногда, - ответил он, не прекращая улыбаться, будто не заметив, истинный смысл ее вопроса. И тут же она поняла, что могла элементарно не заметить, как он вышел из дома и сел в кресло, пока она увлеченно вела разговор сама с собой. И конечно, он мог слышать ее стенания по поводу своей глупой выходки и ее конечного результата - она заблудилась, не знает сколько времени, и в ее баке от силы 10-15 литров, которых хватит, при хорошем раскладе, на километров 40-50, не больше. А есть ли в этой глуши ближайшая заправка - большой вопрос. - Вам с сахаром? - Э-э... Да, с сахаром, - решила следовать технике ведения "беседы" гостеприимного хозяина Мира, не "заморачиваясь" на упущенных ею нормах этикета. - Значит, заблудились? - все так же улыбаясь, спросил хозяин дома. - Да, - снова без лишних причитаний ответила Мира, понимая, что говорила слишком громко, чтобы ее не услышали в ближайшем соседнем лесу. Кресло-качалка оказалось невероятно уютным. Как только она умостилась в нем поудобней, ее мгновенно покинули все только что буйствующие раскаты ее внутренней эмоциональной грозы. - Что ж, сегодня я - Ваш Ангел, - с улыбкой ответил гостеприимный хозяин, протягивая миниатюрную чашечку кофе и блюдце с пышным круассаном. И это было нечто совершенно сокровенное в этот момент. - Очень приятно. Мира, - поддержав то ли шутку, то ли сакральность этой фразы, ответила Мира. И с неожиданной для себя самой легкостью и наслаждением, утонув без остатка в уютном кресле с чашечкой вызывающе ароматного кофе и круассана с миндальной крошкой, она оказалась не в состоянии сейчас задавать все еще отдаленно зудящие в ее голове вопросы о дороге, месте, времени. Ее недавняя раздражительность плавно стекала по плетеным стенкам кресла-качалки и она с изумлением отметила, что даже говорить не хочется. Ангел, к ее счастью, с таким же удовольствием наслаждался моментом, не выказывая какого-либо дискомфорта от неожиданно свалившейся на его голову, не особо деликатной, гостьи. - Спасибо, Вы спасли мою жизнь, - искренне умиротворенно улыбнувшись поблагодарила Мира, аккуратно расположив чашечку на столь же миниатюрном блюдце. Ангел, долив еще кофе в обе чашечки, молча улыбался. - Очень уютное кресло, - добавила она, еще глубже утопая в эргономической продуманности такого бесполезного, как ей всегда казалось, предмета мебели, - никогда раньше не любила кресла-качалки, а это - на редкость удивительно уютное. - Оно создавалось для любимой женщины, - как-то легко ответил Ангел. - Ух ты! Это так здорово, так романтично, - но в этот момент Мира ощутила, что за этой фразой и вроде бы той же легкой улыбкой стоит настоящая жизненная драма. Почему она так решила, она не понимала. Как совершенно не могла задействовать привычный бешеный ритм своих мыслей. Она лишь чувствовала, что атмосфера этого места как-то умиротворенно влияет на нее. Или личная атмосфера этого странного, улыбчивого, необычного человека. И ей безудержно захотелось узнать эту историю. Но как спросить? Она не решалась. Ангел оказался молчалив. Он не только не собирался ничего рассказывать, но и сам ничего не спрашивал. И стало совсем как-то неловко. Самое время и место было начать выяснять время, дорогу и все, что еще 15 минут назад ее остро волновало. Но Мира тоже продолжала молчать и не понимала, почему она себя так ведет. Однако больше всего, она недоумевала, почему ей ничего не хочется выяснять и никуда не хочется ехать. - Она ушла, - совершенно спокойно ответил на ее внутренний бунт Ангел. Мира почувствовала, как втекла в его ответ с головой, как в целую историю его жизни. Ничего подобного она не испытывала раньше. Это было сродни жажды в знойный летний день, когда одного глотка воды уже не достаточно, хотелось продолжения, внезапно жадно захотелось общения с этим дивным "Ангелом". Анализировать эти новые ощущения, новые грани себя, она была не в силах. Гиперактивная доселе ее вечная до всего "допытливость" предательски покорно бездействовала. Но вдруг, как сорванная пружина, посыпались один за другим вопросы в ее голове. И, не успев их все обдумать, выбрать правильную форму, отсортировать в своей голове, она сходу обрушилась на "Ангела", будто это было какое-то ее очень личное дело, не его, не той мистической женщины, а ее, человека, о существовании которого он еще полчаса назад своей жизни "ведать не ведал, знать не знал". И не сдержав глубинного натиска выпалила, немного бесцеремонно, с малообъяснимым вызовом: - Почему Вы позволили ей уйти? - Я ее любил - спокойно ответил Ангел. - Почему тогда не боролись? - За что? Нельзя бороться за выжженные чувства. Нельзя, если любишь, препятствовать любимому быть счастливым, пусть и без тебя теперь... Что за стереотипный эмоциональный эгоизм? - Я не понимаю. - Для женщины всегда загадка любовь мужчины. Любовь вообще загадка для людей. Любовь женщины сродни взрывоопасному веществу, никогда не знаешь, где, когда и с какой силой сдетонирует этот сложный эмоциональный коктейль. Любовь мужчины настолько понятна ему, насколько не постижима для женщины. Мужчина, он или любит, или нет. И все. Женщине все время нужны доказательства, новые и новые. Она постоянно подвергает сомнению чувства мужчины. И в итоге, начинает сомневаться сама. - А разве мужчина не так же себя ведет? - Нет. - Ну, и любящая женщина так себя не ведет. Мне, как раз кажется, что в большинстве своем, мужчина - потребитель. Любит, не любит - все равно потребляет. - А женщина не потребляет? - Конечно, женщины разные бывают, но такой вариант встречается намного реже. Женщина очень жертвенна по природе своей. Этим умело пользуются и мужчины, и дети. - Если женщины так жертвенны, почему за свою любовь выдвигают такие непомерные счета? - Счета? - Да, они дают или, как Вы выразились, жертвуют, а потом оказывается, что ты за все что-то должен. - А мужчина дает безвозмездно? И не требует, чтобы женщина делала то, не делала это, не ходила туда, давала ему свободу, а сама сидела дома? Мужчина оберегает свою свободу, а при склонности к подгуливанию, вообще умудряется вести двойную жизнь. И при этом уверяет, что любит обеих. - Такое, кстати, возможно. Это особенность мужской эмоциональной конструкции. Такое бывает. И это вовсе не означает, что он лжет. Если это, конечно, не результат простой эмоциональной распущенности. И если поставить его перед жестким выбором, он может очень мучиться. Вряд ли о его чувствах станет кто-то переживать. Безусловно, легче назвать его "кобелем" или какой-нибудь иной животной особью, чем попытаться понять и разобраться, особенно, женщине, - ведь он такой "мерзавец". - Он сделал ей больно, а она должна еще его понять, помочь разобраться? Не выглядит справедливым. - В отношениях нет справедливости. Не понимаю, что вообще люди постоянно ищут в чужой жизни? Каждые отношения - это замес на индивидуальном рецепте. Любые отношения - это равная ответственность двоих, их уроки, следствия многочисленных реакций, поступков, слов, решений, ожиданий и накапливаемых разочарований, когда уже никто или кто-то не сдает и пяди. Все это никому не известно настолько, насколько им двоим. Всегда опасно судить о чьих-то отношениях, не владея точкой зрения и чувствами обеих сторон, как минимум. - Люди, в принципе, любят судить и обобщать. Мы ведь тоже негласно обобщаем сейчас. - Да, обобщения - это ведь некая закономерность, похожесть, замеченная за большинством. Но обобщения безличностны, чем весьма удобны, ведь за ними легко можно скрыть или подмешать свою личную драму. - Я согласна, чужая жизнь - потемки... - Но почему-то всем нравится ходить по ней со своим фонарем и освещать отдельные куски, выдавая их за целое. Подвергать их пересуду, потому что им кажется, что они никак не втискиваются в их личный шаблон. Когда есть чувства - вы больше не принадлежите миру оценок, стандартов, общепринятых догм и прочих придуманных для чувств извращений. Уверен, их придумали и придумывают как раз нелюбящие люди. - Ну, есть же какие-то нравственные нормы. Если каждый будет жить, как он хочет, начнется хаос. - Я слышу в вашем голосе все же укол в адрес мужчин. - Ну, может быть, совсем немножко. Но ведь, по сути, я права. - Нет. Но мы сейчас не об этом. В этом Вашем предположении о хаосе уже звучит глубинное сомнение в нравственности большинства людей. Куда же она вся подевалась, когда уже так много всяких сводов, законов, стандартов, догм и прочих "правильных" шаблонов, по которым все живут? Почему же они не работают? Если Вы допускаете, что начнется хаос, когда большая часть людей займется тем, что любит, будет жить с любимыми, захочет созидать, потому что будут счастливы и будут чувствовать себя безопасно в своем выборе, так как у людей не будет времени судить других, то скорей всего, Вы говорите об уже существующем, но умело завуалированном хаосе, который в неприкрытой форме Вас очень пугает и потому Вы боитесь что-то изменить. - Но я не живу в вакууме. Если я захочу жить, как я хочу, я могу причинить боль тем, кто меня любит. А они не заслужили этого. - Значит, Вы заслужили так жить. - Нет, кое-что мне бы, будь моя воля, хотелось бы изменить. Очень. Но я просто знаю, какой это будет удар, как на это отреагируют близкие. В итоге, им будет больно. А я не хочу делать им больно. Ведь они любят меня. - Странно, то, как Вы описали, больше похоже на то, что сейчас Вы уже живете или окружены теми, кто лишь создает видимость любви и никак не заинтересован, на самом деле, в Вашем счастье. Им дорог их собственный комфорт, их собственные чувства, которые Вы, безусловно, заденете, выбрав свою собственную жизнь или свои истинные чувства. И да, это может сильно задеть привычный, зацементированный уклад других людей. - И что же делать? - Выбор. - Выбор? - Заниматься своей жизнью - самое ответственное занятие в жизни. Это многих пугает до такой степени, что они готовы заниматься чьей угодно жизнью, а то и не одной, только не своей, создавать иллюзию какого угодно счастья, лишь бы соответствовать чему-то или кому-то. Но продолжать быть несчастными. Ведь именно за своей жизнью мы следим менее тщательно, именно к своей жизни мы менее критичны, и именно себе мы всегда в затруднении дать назидательный или просто добрый совет, тем более, прислушаться к себе и последовать за собой. Знаете, почему? - Это очень тяжело. - Нет. Это очень страшно. - Но ведь есть же люди, у которых получается добиваться того, чего они хотят? - Конечно, иначе точно наступил бы хаос. Но люди, которые справляются с этими задачами или пытаются найти себя в своей собственной жизни - тоже раздражают. Вы заметили? Это парадокс вечного недовольства людей. Так, какой смысл всем угождать, если люди все равно найдут, чем быть недовольными? - Вам, мужчинам, легче говорить. Вы свою свободу можете поставить превыше всего. - Да, в мужской природе больше дерзости и свободолюбия. Но и в женщине этого не мало. Просто женщины любят сложные эмоциональные лабиринты, в которых потом сами заблудившись, всем указывают дорогу. Но в каждом человеке, независимо от пола, заложена на первом месте собственная жизнь, это уже выбор каждого, в какую сторону менять приоритеты. Но мое личное наблюдение, - столько нытья и несчастливых судеб именно результат того, что люди отказались сами от своей жизни. Потому и любят так страстно влезать в чужую, еще не затоптанную, жизнь. - А разве жить собственной жизнью не форма эгоизма? - Форма эгоизма - другим навязывать, как им жить. И именно это является любимым и привычным занятием многих представителей человечества. - Как же понять, где эта грань и как сделать правильный выбор? - Только Вы знаете, что правильно для вас и как. Только Вы можете это почувствовать. Но если Вы будете думать, что подумают другие или что они скажут, как отреагируют, Вы не сделаете свой выбор. Просто помните, люди все равно будут чем-то недовольны. Чем меньше человек готов что-либо менять в своей жизни, тем больше претензий и недовольства он выказывает другим. - Мне нравится, как Вы рассуждаете. Вы такой мудрый, спокойный. Но в жизни почти невозможно все это применить. - Возможно. Вы просто не хотите. - Вы сами сказали, что женщина сложнее сконструирована... - Нет, я сказал, что женщины любят сложные эмоциональные лабиринты. - Ну да, мужчины просты, понятны, свободолюбивы, без всяких лабиринтов. Почему же женщины с вами так несчастны? - Ну вот, Вы съехали на обиды и претензии к мужчинам. Вы забыли добавить расхожую женскую установку, что мужчины вообще любить не умеют. Но при этом каждая об этом мечтает. Разве это не созданный на ровном месте сложный эмоциональный лабиринт? - Но многие мужчины, действительно, не умеют любить. - Вам не кажется, что в этом изначально заложено какое-то противопоставление, конкуренция, оспаривание способности и силы чувств? - Это обобщение, которое, как Вы сказали, отражает тенденцию большинства. - Да, и еще я сказал, что они безличностны и удобны, и за ними можно скрыть свою личную драму. - У меня нет личной драмы, я просто констатирую личные наблюдения. - У всех есть личная драма. Это жизнь. - Почему Вы так во всем уверены? - Напротив, я во многом сомневаюсь. - Но у Вас все разложено по полочкам, все объяснено, мужчины хорошие, во всем виноваты женщины. - Я такого не говорил. Давайте без подмены понятий. Это тоже из путешествий по лабиринтам. Чувства мужчины слишком просты, чтобы быть понятными женщине. Это не преимущество и не недостаток. Это особенность... - Слишком просты, чтобы быть понятными женщине? Такие простые, что способны доставлять женщине столько боли? - Боли? - Да, боли. - Странный выбор акцента. То есть для Вас доминанта отношений - способность делать боль? Но ведь это тоже не половая особенность. Это, в принципе, особенность людей. Как Вы думаете, в чем четыре настоящих катастрофы в отношениях людей? Не проблемы, а именно трагедии? - В эгоизме? В нелюбви к ближнему? В склонности ко лжи? В... В... - Первая катастрофа людей - в их неготовности принимать друг друга. Они не позволяют человеку быть кем-то не тем, кем они хотят, чтобы он был. Он должен соответствовать. Вторая катастрофа людей - в желании обладать. Особенно, другим человеком, всецело. Третья катастрофа людей - в их неумении отпускать... Четвертая - в нежелании быть благодарным. - Да... Но как же тогда неспособность любить? - Любой навык не дается сразу, он всегда имеет свои азы, то, с чего начинается его освоение, постижение, научение. Так вот, любовь обросла огромным количеством трактовок и определений, но лишь единицы пребывали в ее благодатном пространстве и знают, что ни одно умозаключение не является любовью, а лишь попыткой ее представить своим израненным, изможденным, обезлюбленным сердцем, и не менее истощенным всей этой философией разумом. А это - и есть азы любви. Мира замерла. В ее теле маленькими разрядами отдавались последние слова. Она не умела отпускать. И принимать "иных", "других", "не таких" она тоже никогда не могла. И ей всегда хотелось "усовершенствовать" другого. И, пожалуй, это было первое столь явное откровение перед самой собой. Но самое неприятное ощущение в ее теле доставляло быстро твердеющее чувство неспособности противостоять этим словам. Она хотела сопротивляться, в ее голове одна за другой выстреливали разрозненные одиночные "аргументы", но ни одна мысль не соглашалась быть выраженной. Азы любви. И слайд за слайдом сотые секунд листали эпизоды ее чувственных переживаний. Значит, и не было любви? Но все четыре "катастрофы" - россыпью небрежно рассыпаны по всей ее жизни. - А что для Вас любовь? - мягко, и даже как-то тепло спросил Ангел. - Любовь... Все. Мира была повержена. Именно так она чувствовала себя сейчас. Вскрыли ее ларец, и там, у нее, такой положительной, требовательной, ответственной, жертвенной... не оказалось любви. Даже "азов". Она не знала, что ответить, она никогда не определяла для себя любовь, точно, без многочисленных запятых и удобных определений на текущий момент. Но одновременно с этими грузными мыслями, в ней нарастал истошный протест. - Хорошо, у меня нет определения любви и целая копилка "катастроф". Но позвольте мне приземлиться до уровня простых земных отношений. Все-таки, возвращаясь к тому же "двоелюбию", которое Вы допускаете, что делать женщине в такой ситуации, - она его любит, а он любит другую или вообще их двоих, или никого? - Свой выбор. - Какой выбор? - Жить таким образом - был выбор мужчины. Женщина должна сделать свой. Гарантий никаких ни на что нет, каковы бы ни были обещания, если они вообще будут. Жизнь не статична, даже если мы стоим, она всегда в движении. Здесь главным выступает ее собственная жизнь, в первую очередь. Это то, что всегда дается женщине с трудом. А в мужчине - это природное. Женщине легче жертвовать собой, чем выбрать свою жизнь. Женщина тяжело отпускает. Из-за своей сложной эмоциональной природы, она вообще с трудом допускает новый опыт, в свою жизнь, а тем более, в чью-то. Мужчина с этим легче справляется зачастую. - Легко сказать, "сделать выбор". А если дети и вообще? - Выбор помогает расставить свои приоритеты. Тем более, растить детей в здоровой обстановке, - это куда большая смелость, чем закладывать в них двойные стандарты и свое личное не
