Это был вечер потрясающего джаза и огромного исполнительского мастерства. Но перед тем, как продолжать описание концерта, хочу предупредить – этот текст не для детей до 18 лет. Так что если вам еще не исполнилось 18 – не открывайте продолжения и двигайтесь дальше. Придет время, когда вы сможете его прочитать – но не сейчас.
Хэнкок приехал в Ереван на один вечер – чтобы дать концерт в зале оперного театра. Думаю, моим читателям можно не объяснять, кто он такой – пианист, игравший с Майлсом Дэвисом, сотрудничавший с Микеланджело Антониони, обладатель Оскара и 14 наград Грэмми.
С ним на сцену вышли басист Джеймс Джинус (James Genus), выступавший с Телониусом Монком, Майклом Камилло, Брэндоном Марсалисом, Чиком Кориа, Биллом Эвансом и ударник Винни Колайута – один из лучшихъ ударников мира, семь лет игравший не с кем-нибудь, а со Стингом.
Концерт, безусловно, удался. Хэнкок был в своем стиле, играя музыку на грани джаза и классики, показывая блестящее мастерство импровизации, переходя от джазовых синкоп к атональной музыке и очень гармонично возвращаясь обратно в джаз. Помпезный советский зал ереванского оперного театра с красными плюшевыми креслами замер от напора современной импровизационной музыки Хэнкока.
Хэнкок обращался с залом, как опытный любовник обращается с женщиной – он наполнял зал ритмами, заставлял полностью отдаться ритму, вжиться в него, слиться с ним, а потом, не уходя из ритма, начинал изводить слушателей паузами… И зал отвечал на эти паузы свингом. Я видел вокруг себя покачивающиеся головы, руки, отбивающие ритм на коленях, полузакрытые глаза…
И был ритм, наполняющий само существо зала, заставляющий забыть обо всем, рождающий желание раскачиваться с ним, вжиться в эти волшебные звуки.
Хэнкок жил в этом ритме, наполнял его и выдерживал паузы, заставлявшие зал предвкушать следующую ноту. А когда она являлась, зал переживал катарсис, немедленно переключаясь на ожидание грядущей ноты. Она приходила, принося с собой новый катарсис, приносивший с собой очищение и эмоциональную разрядку.
Но, конечно, царил над этим ритмом Винни Колайута. Не погрешу перед истиной, сказав, что это был его вечер. Он задавал тот самый ритм, в рамках которого работал Хэнкок. Он создавал потрясающие ритмические рисунки и выдерживал их, постоянно расцвечивая нюансами. Он раскрашивал ритм нежными пианиссимо, не забывая отмечать сильные доли мощными ударами.
Колайута вел музыкальную линию, постоянно и неуклонно усиливая свое присутствие в ходе исполнения – а вещи, которые исполняло трио, были протяженностью до 15 минут – и больше. И, представьте, 15 минут, в ходе которых Колайута постепенно становился все более и более видимым и слышимым, при этом ни на йоту не отклоняясь от ритма, соблюдая его фантастически – но не как машина, а как творец, музыкант, создатель, а не простой исполнитель.
Он создавал для картины Хэнкока рамку, в которой джазовые композиции гениального джазмена могли раскрыться – и они раскрывались.
И это было здорово.
Конечно, не всегда зал в полной мере понимал атональные импровизации Хэнкока. Но это видимо, неизбежная плата за новаторство, которую дожен был отдать Хэнкок. И он ее безропотно отдавал.
Это был замечательный концерт. Я очень рад и счастлив, что в этот вечер я был в зале. И Хэнкок, и Джинус, и – особенно – Колайута, были великолепны.
И я теперь буду гордиться тем, что слышал «живое» авторское исполнение знаменитого Watermelon Man, и потрясающую работу Колайуты. Думаю, что буду теперь обращать особое внимание на музыку Стинга – где там он, этот обалденный ударник.
Отыграв полтора часа, музыканты ушли за кулисы и вернулись, чтобы сыграть на бис. И тут стало ясно, чего добивался Хэнкок – этот опытный и умный любовник. В течение 15 минут зал стоя, пританцовывая и прихлопывая слушал невероятный джаз. Танцевали, кажется, все, включая посла США в Армении.
А Колайута все наращивал и наращивал насыщенный ритм, поддерживаемый неутомимыми ходами басиста.
Когда концерт закончился, Джеймс Джинус вышел на сцену и сделал селфи на фоне аплодирующей публики. Не удивлюсь, если эта фотография уже висит в его аккаунте на Твиттере.
Имеет полнейшее право.
