Нейрохирург Александр Эбен пережил клиническую смерть. Он утверждает, что заглянул в загробный мир, хотя сам в него до этого не верил
Блогер Джош Ричардсон встретился с одним из топовых американских хирургов, который утверждает, что видел жизнь после смерти. Верится, конечно, с трудом, но его рассказ о том, есть ли жизнь после смерти, тем более убедителен, что рассказчик — нейрохирург, и в церковь не ходит.
Тысячи людей переживали клиническую смерть и рассказывали о том, как видели «свет в конце тоннеля», но ученые говорят, что это всего лишь их галлюцинации. Строго говоря, найти ученого, который верит в загробную жизнь, не так-то просто. Но один из самых известных и опытных нейрохирургов США, доктор Алексендр Эбен, стал одним из тех, кто считает, что его опыт был чем-то большим, чем просто галлюцинация.
Его мозг недавно атаковала редкая болезнь. Часть мозга, которая контролирует мысли и эмоции — то есть, по сути, делает нас человеком, — отключилась у него полностью. В течение семи дней Эбен слежал в коме. Тогда, когда врачи уже были готовы прекращать лечение, а родственники согласились на эвтаназию, глаза Эбена неожиданно открылись. Он вернулся.
Восстановление Александра — медицинское чудо. Но настоящее чудо его истории заключается в другом. В то время, пока его тело лежало в коме, Александр отправился за пределы этого мира и вроде как встретился с ангельским существом, которое открыло ему сферу супер-физического существования. Он утверждает, что встретился и прикоснулся к источнику «самой Вселенной».
История Эбена — не фантастика. Прежде, чем с ним случилась эта история, он был одним из лучших в мире специалистов по неврологии. Он не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь, ни в существование души. Сегодня Эбен — врач, который считает, что истинное здоровье может быть достигнуто только тогда, когда мы понимаем, что Бог и душа являются реальными, а смерть — не конец нашего путешествия, а лишь переходная точка нашего существования.
На эту историю никто не обратил бы внимания, если бы она случилась с другим человеком. Но то, что это произошло с доктором Эбеном, делает ее революционной. Ни один ученый или религиозный человек не может игнорировать его опыт. Ведь у Эбена было полно пациентов, вернувшихся из комы. Некоторые из них рассказывали те же истории, которые сейчас ретранслирует сам нейрохирург. Но тогда он считал их просто галлюцинациями.
Теперь Эбен, среди прочего, преподает в Гарвардской медицинской школе. Своим студентам он часто рассказывает о том, что пережил. И никто не считает его сумасшедшим — он продолжает работать хирургом.
Опыт клинической смерти обычно невероятно меняет людей. Если вы пережили тяжелую болезнь или крупную аварию, то это может оказать на вашу жизнь куда большее влияние, чем вы можете даже представить.
Эбен написал книгу: «Proof of Heaven: A Neurosurgeon’s Journey into the Afterlife». В ней он не только рассказал о собственном опыте встречи с загробным миром, но и пересказал истории его пациентов, которые пережили то же, что и он. Вот самые яркие ее моменты.
«Я понимаю, что происходит с мозгом, когда люди находятся на грани смерти, и я всегда считал, что путешествия за границами собственного тела, которые описывают те, кому удалось избежать смерти, имеют вполне научное объяснение. Мозг — удивительно сложный и чрезвычайно тонкий механизм. Уменьшите количество кислорода, которое ему необходимо, до минимума, и мозг среагирует. То, что люди, перенесшие тяжелые травмы, возвращаются из своего «путешествия» со странными историями, не было новостью. Но это не значило, что их путешествия были реальными»…
Я не завидовал тем, кто верил в то, что Иисус был больше, чем просто хороший человек, пострадавший от общества. Я глубоко сочувствовал тем, кто верил в то, что где-то там есть Бог, который истинно любит нас. На самом деле, я завидовал тому чувству безопасности, которое давала этим людям их вера. Но как ученый я просто знал, а не верил…
Рано утром четыре года назад я проснулся с сильнейшей головной болью. Врачи вирджинского Lynchburg General Hospital, где я сам работал нейрохирургом, решили, что я каким-то образом заразился очень редким заболеванием — бактериальным менингитом, который в основном атакует новорожденных. Бактерии E. coli проникли в мою спинномозговую жидкость и пожирали мой мозг. Когда я прибыл в отделение неотложной помощи, мои шансы на то, что я буду жить, а не лежать овощем, были крайне низкими. Скоро они снизились практически до нуля. Семь дней я лежал в глубокой коме, мое тело не реагировало на раздражители, а мозг не функционировал.Затем, утром седьмого дня, когда врачи решали, стоит ли продолжать лечение, мои глаза распахнулись…
Научного объяснения тому факту, что пока мое тело было в коме, мой ум и мой внутренний мир были живы-здоровы, нет. В то время как нейроны коры головного мозга были побеждены бактериями, мое сознание отправилось в другую, куда большую, Вселенную — измерение, которое я себе даже не мог представить и которое мой докоматозный разум предпочел бы назвать «нереальным».Но это измерение, то самое, описанное бесчисленным количеством людей, переживших клиническую смерть и другие мистические состояния, существует. Оно есть, и то, что я увидел и узнал, буквально открыло мне новый мир: мир, в котором мы представляем собой гораздо больше, чем просто мозг и тело, и где смерть — это не затухание сознания, а, скорее, глава большого и весьма позитивного путешествия. Я не первый человек, обнаруживший доказательства того, что сознание существует за пределами тела. Эти истории так же стары, как и история человечества. Но, насколько я знаю, никто до меня никогда не бывал в этом измерении, пока а) их кора мозга совершенно не функционировала и б) их тело находилось под наблюдением врачей.
Все основные аргументы против опыта пребывания в загробном мире основываются на том, что эти события являются результатом «неисправности» КГМ. Свой же опыт, однако, я пережил при полностью неработающей коре. Согласно современному медицинскому пониманию мозга и ума, я никак не мог испытать даже отдаленное подобие того, что мне довелось пережить…
Я несколько месяцев пытался осознать и смириться с тем, что со мной случилось. В начале своих приключений я был в облаках. Больших, пушистых, розовато-белых, плывших по сине-черному небу. Высоко-высоко над облаками летела стая прозрачных мерцающих существ, оставляющих за собой длинные следы, как у самолетов. Птицы? Ангелы? Эти слова всплыли позже, когда я записывал свои воспоминания. Но ни одно из этих слов не сможет описать тех существ. Они просто отличались от всего, что было на этой планете. Они были более продвинутыми. Высшей формой жизни…
Сверху донесся звук, словно пел прекрасный хор, и я подумал: «Это от них?»Позже, думая об этом, я пришел к выводу, что звук родился из радости этих существ, выросших вместе, — они просто не могли сдерживать ее. Звук был ощутимым и почти материальным, как дождь, который вы чувствуете на вашей коже, не промокая при этом до костей. Большую часть моего путешествия кто-то находился со мной рядом. Женщина. Она была молодой, и я в деталях помню, как она выглядела. У нее были высокие скулы и темно-синие глаза. Золотисто-русые косы обрамляли ее прекрасное лицо. Когда я впервые увидел ее, мы ехали вместе по сложной узорчатой поверхности, в которой через некоторое время я опознал крыло бабочки. Вокруг нас кружили миллионы бабочек, вылетающие из леса и возвращающиеся обратно. Это была река жизни и цвета, разлившаяся в воздухе. Одежда женщины была простой, как у крестьянки, но ее цвет, голубой, синий и оранжево-персиковый, — таким же ярким, как и все, что нас окружало. Она посмотрела на меня таким взглядом, что, если бы вы оказались под ним хотя бы на пять секунд, вся ваша жизнь наполнилась бы смыслом вне зависимости от того, что вы пережили. Это был не романтический взгляд. Это не был взгляд друга. Это был взгляд за пределами всего этого. Нечто более высокое, включающее в себя все виды любви, и в то же время гораздо большее.
Она говорила со мной без слов. Ее слова проходили сквозь меня, как ветер, и я сразу понял, что это правда. Я знал это так же, как и то, что окружающий нас мир реален. Ее сообщение состояло из трех предложений, и если бы мне пришлось перевести их на земной язык, они означали бы следующее: «Тебя всегда любят и заботятся о тебе, дорогой. Тебе нечего бояться. Нет ничего такого, что ты бы мог сделать неправильно».
Ее слова вызвали во мне огромное чувство облегчения. Словно мне объяснили правила игры, в которую я играл всю жизнь, не понимая их. «Мы покажем тебе много всего, — продолжила женщина. — Но потом ты вернешься».
После этого у меня остался только один вопрос: вернусь куда? Дул теплый ветер вроде того, какой бывает в теплый летний день. Чудесный бриз. Он изменил все вокруг, словно окружающий мир зазвучал на октаву выше и приобрел более высокие вибрации. Хотя я мог говорить, я начал задавать ветру вопросы молча: «Где я нахожусь? Кто я? Почему я здесь?»Каждый раз, когда я беззвучно задавал свои вопросы, ответ приходил моментально в виде взрыва света, цвета, любви и красоты, проходящих сквозь меня волнами. Что важно, эти взрывы не «затыкали» меня, а отвечали, но так, чтобы избежать слов — я непосредственно принимал мысли. Не так, как это происходит на Земле — смутно и абстрактно. Эти мысли были твердыми и быстрыми, горячими, как огонь, и мокрыми, как вода, и как только я принял их, я мгновенно и без особых усилий понял концепции, на осознание которых в своей обычной жизни я бы потратил несколько лет.
Я продолжал двигаться вперед и оказался у входа в пустоту, совершенно темную, бесконечную по размеру, но невероятно успокаивающую. Несмотря на черноту, она была переполнена светом, который, казалось, исходил от сияющего шара, что я ощущал рядом с собой. Он был словно переводчиком между мной и окружающим миром. Та женщина, с которой мы гуляли по крылу бабочки, вела меня при помощи этого шара.
Я прекрасно знаю, насколько необычно и откровенно невероятно все это звучит. Если бы кто-то, даже врач, рассказал мне такую историю, я был бы уверен, что он пребывает в плену каких-то заблуждений. Но то, что случилось со мной, было далеко не бредом. Это было так же реально, как любое событие в моей жизни — как день свадьбы и рождение двух моих сыновей. То, что случилось со мной, требует объяснения. Современная физика говорит нам, что Вселенная едина и безраздельна. Хотя мы, кажется, живем в мире разделений и различий, физика говорит нам, что каждый объект и событие во Вселенной сотканы из других объектов и событий. Истинного разделения не существует. До того, как я пережил свой опыт, эти идеи были абстракциями. Сегодня же они являются реалиями. Вселенная определяется не только единством, но и — теперь я знаю это — любовью. Когда я почувствовал себя получше, я попытался рассказать другим о своем опыте, но их реакцией было вежливое недоверие. Одним из немногих мест, где я не столкнулся с такой проблемой, стала церковь. Войдя туда в первый раз после комы, я посмотрел на все другими глазами. Цвета витражей напомнили мне об искрящихся красотой пейзажах, которые я видел в высшем мире, а басы органа — о мыслях и эмоциях, которые я там пережил. И, самое главное, изображение Иисуса, делящегося хлебом со своими учениками, пробудило во мне память о словах, сопровождавших все мое путешествие — что Бог любит меня безоговорочно.
