Турция пропустила в Сирию бойцов курдского ополчения Ирака – пешмерга – для участия в обороне Кобани (арабское название города – Айн аль-Араб) от подразделений террористической организации “исламское государство” (ИГ). Границу с Сирией, на джипах и бронетранспортерах, пересекли 150 бойцов пешмерга, а также 10 грузовиков с легкой артиллерией и боеприпасами.
Нельзя утверждать, что данный шаг Турции способен внести перелом в ход событий вокруг Айн аль-Араба. Увеличение обороняющих город курдских бойцов на 150 человек может задержать, но не остановить продвижение ИГ. Гораздо эффективнее действуют сирийские правительственные войска и авианалеты военной коалиции, созданной США в том числе для борьбы с террористами ИГ. Стоит отметить, что Турция, официально числящаяся членом этой коалиции, отказалась принять участие в авианалетах на позиции ИГ, ограничившись разовым артиллерийским обстрелом. При этом даже в турецкой прессе воздержались от указания целей и эффективности этих обстрелов, что позволяет предположить, что турецкая ракетная артиллерия преднамеренно стреляла “в молоко”. Пожалуй, единственным более или менее наглядным подтверждением участия Турции в коалиции стало разрешение на переход границы ограниченного количества иракских курдов пешмерга.
Произошло это после долгих переговоров и давления США на Турцию. Напомню, вначале Анкара заявляла, что “не видит принципиальных отличий между разными видами экстремистов”. Турция часто повторяет, что одинаково отрицательно относится и к радикальным исламистам, и к курдскому ополчению, считая и тех и других экстремистами и террористами. Между тем, даже самый поверхностный анализ политики Анкары показывает, что в качестве основного врага Турция воспринимает курдское ополчение. Другим врагом Турция считает президента Сирии Башара Асада, на свержение правительства которого она уже потратила огромные средства. Более того, политика Турции позволяет утверждать, что Турция воспринимает ИГ в качестве союзника в борьбе с курдами и Башаром Асадом. “Умеренный исламизм” Турции все более кооперируется с тоталитарным исламизмом террористов ИГ.
Данный вывод подтверждается предусловием, выдвинутым Анкарой для полноценного участия в коалиции: борьба с ИГ должна совмещаться с войной против законного правительства Сирии, единственной силой, оказывающей террористам “Исламского халифата” (другое название ИГ) достойное сопротивление. Причина подобного, странного, на первый взгляд, требования Турции стара и хорошо известна: это борьба за влияние в исламском мире. Турция, а вслед за ней и террористы ИГ, ненавидят шиитов и алавитов ничуть не меньше, чем, например, христиан. Учтем также, что Османская империя (Турция), султан которой считался повелителем - халифом мусульман-суннитов, долгие века была лидером суннитского ислама и сопоставим это с провозглашением нынешней Анкарой концепции государственной политики неоосманизма.
Однако “Исламский халифат” с его средневековыми “законами”, пытками и казнями не приемлют большинство суннитов мира. Это утверждение может показаться странным на фоне непрекращающегося пополнения армии ИГ мусульманами со всех концов и стран мира, но тут уже приходится говорить о грамотно поставленной пропаганде террористического образования, поставившего современные технологии на службу религиозной пропаганде.
Подобный синтез, наряду с бесконечными вкраплениями изречений радикальных исламских богословов прошлого, имеет колоссальный эффект, позволяющий ИГ не только сопротивляться объединенным силам коалиции, но и ощутимо наращивать свои возможности. Это обстоятельство настораживает Турцию, вовсе не уверенную в том, что “Исламский халифат” будет ликвидирован в ближайшей перспективе. “А раз так, - считают в Анкаре, - то необходимо сохранить за собой возможность возглавить ИГ”.
В расчетах Турции есть своя, далекая от порядочности, логика. В Анкаре понимают, что в самой Турции уже есть целая армия скрытых до времени исламистов, исповедующих идеологию ИГ. В самом деле, если в преимущественно шиитском Азербайджане, согласно местным аналитикам, живут от сорока до 200 тысяч приверженцев “халифата”, то в семидесятимиллионной и преимущественно суннитской Турции их должно быть на порядок больше. Наличием “своих людей” в Сирии и Ираке, кстати, в значительной мере объясняются военные успехи ИГ в этих странах. Больше того, в штурмующих населенный курдами Айн аль-Араб отрядах ИГ есть немало курдов.
Это обстоятельство порождает новую форму войны, уничтожает понятие “линия фронта”, размывает границы противостояния и рассредоточивает боевые действия. Все это мы уже наблюдаем в Сирии и Ираке, и все это легко может начаться в Турции, Азербайджане, или любом другом исламском государстве, в том числе и расположенном за пределами Ближнего Востока. Отсюда и пассивная позиция Турции в качестве члена коалиции.
Интересно, что серьезные опасения испытывает и Азербайджан, старающийся не дразнить суннитских радикалов – приверженцев “Исламского халифата”. Так, председатель госкомитета по работе с религиозными структурами Азербайджана Мубариз Гурбанлы ответил отказом на требования объявить день Ашура (крупнейший праздник мусульман – шиитов, известный еще и как “Шахсей – вахсей” – Л.М.-Ш.) в республике нерабочим днем. Заявив, что причисление дня Ашура к праздничным дням будет выглядеть как “некая дискриминация приверженцев других ветвей религии”, он уже в следующем предложении высказал опасения государства. “К примеру, Иран, в целом, является шиитской страной. А в Азербайджане, в среднем, всего 60 процентов шиитов. И государство не желает выделять их”, - сказал Гурбанлы.
Азербайджан действительно “не желает выделять” шиитов, вернее, опасается это делать. В Баку прекрасно осведомлены о наличии в республике большого количества радикальных исламистов – суннитов. Знают там и о том, что в последнее время все больше мусульман-шиитов меняют веру и записываются в ряды салафитов – исламистов. Эффективность подобной политики – дискриминация шиитов в угоду радикальным суннитам – представляется более чем сомнительной, но ее анализ выходит за рамки данной статьи. Отмечу лишь, что логика подобной политики требует и отказа от празднования христианского Нового года, что, кстати, имело место на стыке 2008 – 2009 годов.
Но если в преимущественно шиитском Азербайджане – М. Гурбанлы, кстати, “подсократил” количество проживающих в Азербайджане шиитов – столь явно опасаются ИГ, то представить ситуацию в суннитской Турции совсем не сложно. Анкара боится и… теряет необходимое время для полноценного членства в международной коалиции против ИГ, надеясь выждать до того времени, когда в противостоянии определится сильная сторона, к которой и можно будет примкнуть. Это – старая и хорошо известная политика Турции. И хотя она не раз оканчивалась крахом, как, например, в годы Первой мировой войны, почему-то принято считать, что политика Турции отличается продуманностью. Между тем, уже сегодня, без особого риска ошибиться, можно предречь, что война, напомню, без границ и линии фронта, с фатальной неизбежностью придет в Турцию. Как в случае поражения ИГ, так и при ее успехах. В “Исламском халифате” прекрасно известно, сколько веков глава Турции одновременно являлся халифом.
Окончание следует
