Каждое утро, просыпаясь на 10 минут раньше будильника, я думаю о том, чтобы проспать эти 10 минут с ощущением полноценного часового утреннего сна. Но 10 минут проходят за 10 минут, и я встаю, в очередной раз убеждая себя в том, что я люблю вставать по утрам. На самом деле я просто привыкла за долгие годы это делать автоматически быстро, не вдаваясь в подробности своих желаний. Я наливаю себе зеленый чай и смотрю на залитую солнцем Москву. Для меня всегда было важно обрести дом, из которого не захочется уходить. Приятно, что все в квартире напоминает мне о первых серьезных единоличных решениях. Цвет стен, размер люстр, деревянные подоконники... Развод делает нас сильнее или слабее. Я предпочла первое.
Рядом с моей кроватью всегда два телефона. Я засыпаю, поверяя почту, и просыпаюсь, делая то же самое. Конечно, через час-полтора я в машине спокойно могу посмотреть аналитику по всему, что меня интересует, но все равно спешу сделать раньше, чем это сделает для меня кто-то другой. Просмотрев Яндекс.Новости, почту и блоги, я спокойно перехожу к ежедневной жизни.
Хотя при современном развитии интернета и, как следствие, ежесекундном обновлении новостей, при моей профессии сохранять спокойствие достаточно сложно. Ты и сам можешь стать новостью в любую минуту, если живешь в публичном пространстве. Я это знаю, но все равно меня иногда подмывает сыграть в эти социальные игры с аудиторией. Сидишь безвылазно в кабинете, не выходя из рабочих переписок, выкладываешь фотографию кольца – и на тебе, пожалуйста, через 30 минут маленькие сайтики уже подают эту новость с кричащими заголовками. Ровно сутки нужны для того, чтобы к ним подключился Садальский или кто-то еще из моей прошлой жизни, которую я прожила и пошла дальше.
Иногда я читаю о том, что я вычеркиваю кого-то из жизни в силу ненадобности. Для образа сильной женщины это блестящая характеристика, только это не я. Я долгое время не умела расставаться с людьми вообще. Как корабль, собирала всех, кто хотел плыть дальше, подчас не замечая, что перегруз налицо и в этом составе мы вряд ли доплывем до пункта назначения. Я любила Андрея, но мы выросли в людей с разными приоритетами и интересами в жизни. Классические оковы нас не сдерживали. Андрей всегда знал, что я смогу вырастить детей одна. Хотя это неправильно. Не отпускайте своих мужей ни в какие далекие путешествия. Если они вам мужья и если они вас любят. Я не знаю, что там за тридевять земель лучшего нашел Андрей, уехав на Ямайку, Кубу и остров Пасхи. Но я точно знаю, что детям нужен отец, а Skype, увы, никому не заменит поцелуя перед сном, родительского шепота и даже легкого подзатыльника, по которому тоже начинаешь скучать, если его два года уж как нет.
Стас любит убеждать всех, что он на стороне сирых и убогих. Но для этого надо самому быть сильным. А Стас слаб, как малыш, который боится вырасти и узнать о мире правду. Поэтому он и живет своей правдой все эти годы. Помочь ему вырасти невозможно, поэтому пришлось оставить его, как ребенка в детдоме, сказав, что на время, а получилось, что навсегда. Я предпочла вырасти и выбрать. В первую очередь спокойствие моих детей. Как любая мать, я стараюсь оберегать своих детей от всего, что может причинить им боль. У меня нет времени на склоки и онлайн-драмы. Сегодня общество похоже на ребенка, которому разрешили пожить взрослой жизнью. Ребенок до определенного возраста не думает о последствиях. И он верит во все, что сам говорит. Даже когда говорит неправду. Или думает, что говорит правду.
Мы все сегодня оказались друг против друга в интернете. Садальский против меня, Собчак за Садальского и против меня, а я против того, чтобы склоки и выяснения отношений становились смыслом жизни. По большому счету, даже если Сурков и Навальный сядут вместе поговорить, то уверена, на две трети сойдутся во мнениио том, что принято называть хорошим и плохим. Правда, к этому «хорошо и плохо» мы все идем своими путями.
Я не считаю, что путь Ксении неправильный или ее методы непорядочны. У нее своя правда и свой путь. Очень хорошо помню момент, когда в «Нереальной политике» сказала ей, что она станет иконой оппозиции. Ксения тогда широко открыла глаза и сказала, что этого никогда не будет, она простой журналист, которого переполняет чувство несправедливости. Она страстная. Когда говорит, она искренне верит в свои слова.. И ты тоже ей веришь, потому что от каждого слова веет страстью. Неважно, что она потом сделает по-другому и забудет о том, что говорила. Важно другое. Чем больше она о тебе говорит, тем меньше хочется с ней спорить. Как с ребенком, который решил, что ему несправедливо поставили двойку, учительница-сволочь и виноваты все вокруг. Он вам все равно не признается, что в произошедшем есть и его вина.
Разве не легче признать виновными всех вокруг? Почему они говорят о тебе, точнее, оскорбляют, не подумав о том, как больно это может быть твоим близким. Сегодня любая попытка остановить стандартный набор оскорблений в интернете натыкается на то, что, дескать, выбрали публичную профессию – терпите.
Есть мнение, чтоесли человек выбрал публичную профессию, то должен быть готов к тому, что все скелеты из его шкафов будут извлечены, а самые интимные вещи преданы огласке. Дескать, по отношению к таким людям можно все. Да, можно. Но только тем, у кого нет никаких нравственных ориентиров. Если вы аморальны – делайте все, что хотите. Можете испражняться прямо перед камерой и выкладывать это в эфир. Когда у меня сегодня (иногда с недоумением, иногда с возмущением) спрашивают: «Почему ты не отвечаешь на всякие небылицы о себе? Я отвечаю: «Берущийся отмыть голову ослу напрасно потратит и время, и мыло».
Знаете, в этом случае спорт и физические нагрузки очень умиротворяют. Я оставляю телефон в раздевалке и час, а порой и два могу провести в зале. С 9 до 11 или с 8 до 10. В зависимости от моего рабочего графика. Я полюбила спорт еще в период замужества. Прямолинейность Андрея сослужила мне хорошую службу. Он никогда не относился ко мне как к жене, одаривая дежурным: «Ты прекрасна». Он всегда указывал мне на недостатки, я всегда с ними пыталась бороться. Если Бог не дал хорошую фигуру, то ее можно сделать, если нет денег, то их можно заработать. Единственное, если нет любви, то ничего уже не поделаешь… Андрей сейчас далеко.
Где именно, с кем, мне неинтересно. В этом смысле я, наверное, веду себя по-мужски. Жорж Санд говорила (за точность цитаты не ручаюсь, но смысл передаю верно): если мужчина принял решение, для него отношения заканчиваются навсегда, для женщины же никогда и ничего не заканчивается. Я, закрыв за собой дверь, возвращаться в прошлое не собираюсь.
Решение расстаться было обоюдным. И Андрей, и я поняли, что хотим жить отдельно. Женщины в случае развода цепляются за мужей по двум причинам: если по-прежнему любят или если зависят материально. У меня не было ни той, ни другой.
Уехав два года назад из страны, Андрей ни разу мне не позвонил. Сегодня он изредка общается с детьми по Skype – и этим его участие в нашей жизни ограничивается. Конечно, дети нуждаются в большем, но от Андрея внимания я требовать никогда не буду. Работая рядом с мужчинами, давно сделала вывод: они очень не любят, когда на них давят. Чем меньше просишь и требуешь, тем больше они дают. Если захотят – предложат сами, а будешь клянчить – не получишь ничего.
Иногда слышу: «Андрей поддержал тебя в трудные минуты, когда общие друзья вдруг решили стать твоими врагами, когда хлынул поток оскорблений?» Нет, не поддержал. «А ты обращалась к нему за этой поддержкой?» Когда мне впервые задали этот вопрос, то я впервые задумалась о том, почему я не обратилась или, точнее, почему я не ждала поддержки от Андрея. Любой женщине она нужна, и я не исключение. Но жизнь научила меня опираться на тех людей, которые рядом, и не теребить тех, кто предпочел уйти. Рядом со мной достаточно друзей и коллег, которые в разные минуты моей жизни поддержали меня, суммарно, видимо, заменив бывшего мужа.
Только не надо расценивать мои слова как упрек или жалобу. Я ни в чем не виню Андрея. Напротив, очень ему благодарна за таких замечательных детей. Искренне рада, что он здоров и что у него прекрасное настроение. И уж никак не хочу, чтобы ему было плохо. Ведь он отец моих детей, и если у него в жизни случатся какие-то неполадки, это принесет боль Леонтию и Мелании. Меня иногда спрашивают: «Так много работая, ввязываясь во все новые проекты, не хочешь ли ты, Тина, доказать свою самодостаточность бывшему мужу?» Вот уж нет! Желающие кому-то что-то доказать только в сериалах добиваются успеха. В жизни из подобного стремления обычно получается одно разочарование. Доказывать надо не бывшим мужьям, друзьям или врагам, доказывать надо себе.
Чего же я хочу на самом деле? Здоровья близким… Моя мама, мама Андрея... Они очень нужны моим детям. Дети… Хочется, чтобы они разочаровывались как можно меньше. Чтобы понимали, что я делаю и, главное, зачем, уходя каждое утро из дома.
Чтобы каждый день был наполнен работой, чтобы я могла реально что-то изменить в окружающем меня мире, иначе мне просто неинтересно жить. Не понимаю, как можно бездарно тратить отпущенное тебе время, обсасывая факты чужой биографии или захлебываясь от злости в ЖЖ. Мне кажется, что мы часто забываем о ежедневном счастье, перенося его все время на потом. Потом, в следующем месяце или году, мы обязательно станем счастливыми. Только это «потом» чаще всего превращается в «в ваше время истекло».
Так, который сейчас час? 11… После спорта я сразу еду на работу. В 11:30 совещание с командой «Умной Школы» потом озвучка рекламного ролика, потом интервью, следом встреча с заказчиком, которому надо будет презентовать пиар-стратегию на осень. Потом совещание по ТВ-проектам, долгий разговор с редакторской группой, совещание по соцсетям и многое другое. Сегодняшний график уходит почти в ночь… Ночью придется довольствоваться поцелуями в макушку спящих детей, хотя я предпочитаю вечерние разговорчики на троих. Но, видимо, не сегодня. Сегодня в очередной раз отправляем сотрудников в Крымск. Для меня это стало открытием. Я не просила никого вносить свой вклад в волонтерскую работу, но многие из нашей компании сочли это своим долгом… Возвращаясь к тому, что значит производить впечатление на сегодняшнее информационное общество, сравню два факта из моей летней жизни.
Помощь пострадавшим от наводнения в Крымске и отдых на яхте в Средиземном море. Угадайте с трех раз, какой из них был немедленно растиражирован на сайтах и стал предметом горячего обсуждения в социальных сетях? Правильно, второй. Да еще и с добавлением заголовков: «Канделаки отдыхает на яхте, аренда которой стоит четыреста пятьдесят тысяч евро в неделю!» Расстраивает то, что журналистика у нас тихо умирает. Никто не интересуется фактами, всем достаточно мнений. Я бы и рада отдохнуть на яхте за 450 000 и ничего плохого в этом не вижу, тем более если сама на это заработаю, но почему бы для начала не проверить, где я и на чем, прежде чем писать. Как пиарщик, я сама инициирую такие поводы, как журналисту мне бесконечно жаль, что мы перепутали профессию журналиста со способностью копипастить новости из чужих блогов и сетей.
Друзья, отдыхавшие вместе со мной, возмущались:
– У журналистов, которые берут информацию из твоего блога, глаз что ли нет? Какое ню, когда ты в купальнике? А информация о полумиллионе евро за аренду откуда? Под твоим снимком проплывавшей мимо яхты русским языком написано, что удовольствие отдохнуть на ЭТОМ судне стоит четыреста пятьдесят тысяч!
Отмахивалась:
– Успокойтесь, ребята! Давно пора привыкнуть к тому, как работают многие журналисты в нашей стране. Никто ничего не проверяет, а просто копирует появившееся на каком-нибудь сайте сообщение. Тот, кто первым заглянул в мой блог и написал заметку, ошибочно (или, скорее всего, намеренно) соединил мою яхту со стоимостью чужой, а остальные, не удосужившись заглянуть в первоисточник, эту «информацию» повторили. То же самое и с фотографиями.
Сообщений об открытом мной счете помощи жителям пострадавшего от наводнения Крымска было даже не на порядок, а на два порядка меньше. И это досадно. Не потому, что мне хотелось, чтобы меня хвалили за то, что моя команда организовала системную помощь пострадавшим в Крымске и продолжает это делать по сей день. А потому, что большая часть общества не хочет идти вглубь. Поругали власть, которая в Крымске очень плохо организовала помощь пострадавшим, пописали об этом в Твиттере и Фейсбуке, а теперь давайте сами что-то предложим, сделаем и, главное, доведем до конца. Такое развитие событий, увы, мало кому интересно.
На Западе принято: заработал копейку – помоги тем, кто еще не заработал. Протестантская этика очень доходчиво объясняет, как вести себя человеку, зарабатывающему деньги. Как получать удовольствие самому и уметь делиться с другими. Это норма. Я тоже стараюсь ее придерживаться. Имея бизнес, будучи в нем успешной, считаю себя обязанной обществу, стране, которые дали возможность сделать такую карьеру. И если что-то происходит, долго не рассуждаю, а помогаю чем могу. Об этой инициативе могло бы узнать большее количество людей – и тогда наша помощь была бы еще существеннее. Впрочем, сегодня главный вопрос даже не деньги. Ничего еще, по сути, в Крымске не сделано, а журналисты уже сворачиваются, уезжают. А зачем, в самом деле, оставаться? Информационные поводы отработаны – можно и чемоданы паковать! А то, что дети из летних лагерей вернулись, а им жить негде, что из колодцев воду брать нельзя, а их никто не чистит, что самая большая из предоставляемых вместо разрушенных домов квартир имеет площадь девяносто метров, а в некоторых семьях по пятнадцать человек и расселять их никто не собирается – это как? Что люди, отчаявшись получить обещанную помощь в восстановлении жилья, уже не ждут бригад профессионалов, а просят выдать «хотя бы стройматериалы», что женщины с детьми стоят в огромных очередях, чтобы получить справку о справке и падают в обморок от тепловых ударов – это нормально? Где журналисты? Почему они обо всем этом не кричат? Почему не проводят расследования, куда деваются деньги, которыми пострадавший район просто залили? Почему так неэффективно эти средства используются? Я-то буду финансировать работу откомандированных юристов до тех пор, пока в Крымске останется хотя бы один нуждающийся в их помощи. Построю обещанную детскую площадку. Но разве этого достаточно? Откуда гарантия того, что при следующем наводнении потерь не будет больше?
Поэтому меня не трогают комментарии «умников» из блогов о «пиаре на крови» и о том, что, отдав пострадавшим «жалкие» полмиллиона рублей, за проведенную на яхте неделю Канделаки выложила «в сорок раз больше». Я использую любую имеющуюся у меня возможность, чтобы донести до людей свою позицию, и если есть такая возможность, то хотя бы попробовать изменить что-то в лучшую сторону. Поэтому я не фокусируюсь на неконструктивной критике, я не трачу время на возгласы «о, Боже, почему они так про меня подумали», я просто иду дальше. Читать Дальше