В последний понедельник сентября в Астрахани прошел IV саммит прикаспийских государств. После того, как по его итогам было согласовано пятистороннее политическое заявление, в котором впервые были обозначены будущие договоренности по статусу Каспия, астраханский форум поспешили назвать «прорывным». Впрочем, и до начала встречи на волжских берегах в оптимистических прогнозах и красочных эпитетах не было недостатка. Но как в действительности можно оценивать итоги саммита? Какие надежды дает он на будущее урегулирование споров вокруг Каспия?
Для ответа на эти вопросы придется «отмотать пленку» к отметке «1991 год». Работа по разделу моря, начавшаяся после распада Советского Союза, не завершена до сих пор. Напомню, что до 1991 года статус Каспия определялся договоренностями двух государств Ирана и СССР. Соответствующие договоры были подписаны в 1921 и в 1940 гг. В соответствии с ними Каспий был открыт для пользования всеми прибрежными государствами на всем его протяжении. То есть фактически море было советско-иранским, на нем не устанавливалось границ, а за СССР и Ираном резервировалась рыболовная зона в десять миль. Весь остальной Каспий был зоной свободного судоходства. Туркменский дипломат Елбрас Кепбанов в начале 1990-х годов справедливо замечал: «Очевидно, что изменение геополитической ситуации и возникновение новых независимых стран в Каспийском регионе предопределили новое соотношение интересов». После исчезновения с карты мира государства размером в одну шестую часть суши на Каспии возникло несколько новых стран (Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркменистан). Начался долгий процесс по инвентаризации каспийского «имущества».
Остроты данному сюжету придавал (и придает сегодня) тот факт, что Каспий богат углеводородными и рыбными ресурсами. Борьба за «свое» имущество нередко приводило к жесткому дипломатическому противостоянию прикаспийских государств. Именно поэтому при возникновении необходимости делимитации азербайджано-туркменской и казахстано-российской границ возникали горячие споры и дебаты.
Определения статуса моря проходило (да и сейчас проходит) на фоне значительного интереса к ситуации в Каспийском регионе со стороны внешних игроков. Это в особенности задевало интересы Ирана, который крайне болезненно реагировал (и реагирует) на проникновение на Кавказ и в Центральную Азию нерегиональных игроков. В 1994 году Баку, заинтересованный в преодолении проармянских симпатий Запада (а в период «перестройки» движение карабахских армян рассматривалось, как антикоммунистическое и едва ли не демократическое), пошел на уступки Вашингтону и отказался включить своего соседа Иран в число участников международного консорциума по разработке нефтяных месторождений на Каспии. В то же самое время Азербайджан широко открыл двери западным кампаниям (а также японским, но известно, что Токио – последовательный союзник Вашингтона). Это решение Азербайджана очень долго негативно влияло на динамику отношений Тегерана и Баку.
Каспийские ресурсы рассматриваются многими в США и в ЕС, как возможная альтернатива РФ и ее «энергетическому доминированию» в Европе и на постсоветском пространстве. Не будем сейчас спорить с этим тезисом (хотя его правота очень сомнительна). Зафиксируем лишь тот факт, что Европа и Штаты, традиционно критикующие многие страны бывшего СССР за «отход от демократии», проявляют огромную толерантность в отношении к Баку, предполагая, что Азербайджан (а также Туркменистан, который также далек от демократических стандартов) станет « энергетической альтернативой», и инструментом обеспечения «энергетического плюрализма».
Каспий также высвечивает проблемы сложных двусторонних отношений Ирана и России. Иран рассматривает Россию, как важного игрока на Кавказе и в Центральной Азии (не говоря уже о Ближнем Востоке). Однако в Тегеране присутствуют и другие настроения. Их можно обозначить, как «активный нейтралитет». А если переводить с дипломатического стиля на обычный язык, то готовность сыграть свою «энергетическую игру», воспользовавшись противоречиями Запада и России. При этом официальный Тегеран в отличие от России является противником раздела Каспия, настаивая на равных правах на его акваторию.
Первый саммит прикаспийских стран прошел в Ашхабаде 23-24 апреля 2002 года. Второй саммит, изначально намеченный на 2003 год, переносился несколько раз, и в итоге состоялся в октябре 2007 года. Тогда его участники продекларировали некие общие подходы к выработке Конвенции о правовом статусе Каспия. Третий Прикаспийский саммит прошел 18 ноября 2010 года в Баку. А в сентябре 2009 года в Актау состоялся неформального саммита четырех каспийских государств, который иранские политики и дипломаты расценили, как нелегитимный и противоречащий всем предыдущим договоренностям по Каспию. Бакинский форум принес в российско-иранские отношения, а также в каспийский переговорный процесс успокоение и рациональность.
В Астрахани все пять прикаспийских стран не смогли добиться финальной цели в виде окончательного определения статуса моря. И в этом смысле трудно говорить о каком-то решительном прорыве. Но в то же самое время пятистороннее заявление, которое, по оценке Владимира Путина могло бы стать фундаментом для будущей каспийской Конвенции, дает определенную надежду. Не факт, что она реализуется уже к следующему саммиту. Но она важна, как определенный этап для усиления прагматической линии в распутывании сложных геополитических и экономических узлов. Этому же способствуют и ряд отраслевых соглашений по широкому спектру вопросов (от чрезвычайных ситуаций до использования биоресурсов), достигнутых в Астрахани.
Однако до того момента, пока декларации и заявления не начнут обрастать механизмами и формами и пока не будут утверждены и обозначены алгоритмы конкретных шагов в определении окончательного статуса Каспия, говорить о прорыве преждевременно. При этом положительная динамика в любом переговорном процессе всегда дорогого стоит и важна уже сама по себе. В особенности в таких частях Евразии, как Кавказ и Центральная Азия.
Автор – Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета
