Старая Армения (Фото)

От редакции. Если вы хотите стать одним из авторов рубрики «Фотопутешествия», напишите нам письмо на адрес appl(at)gazeta.ru. С уважением, редакция «Газеты.Ru».

От моих поездок по Армении осталась коробка слайдов, сделанных на роскоши тех лет — немецкой цветной пленке ORWOCHROM. Конечно, хотелось бы еще разок туда сьездить, досмотреть неувиденное, ну и переснять все на приличную цифровую технику. Кроме того, очень хотелось бы посмотреть и ту часть древней Армении, которая теперь восток Турции: это и древняя столица Армении город Ани, который еще в средние века называли «городом тысячи и одной церкви», и все, что вокруг озера Ван, и остатки Килийского царства, где армяне в XI-XIII веках имели выход к Средиземному морю. Но теперь там постреливают курды, еще один народ, до сих пор не имеющий своей территории, да еще и разделенный двумя государствами: Турцией и Ираком. С 84 года, то есть с тех пор, как курды затеяли, судя по всему, окончательный распад Османской империи, в этих краях уже погибло 40 тысяч турецких военных. Так что туда, как я понимаю, желательно отправляться только с группой, а еще лучше взводом историков-любителей из израильского спецназа.

Одним словом, я решил больше не откладывать и, просканировав свои старые слайды, хочу показать их вам такими, как они есть.

Качество их соответствует времени: краски выцвели, не удалось полностью избавиться от приставшей пыли двух континентов, многие из них не очень резкие, так как снимались на ходу из окна машины или автобуса и вовсе не предназначались для публикации спустя четверть века в «интернет-издании», но зато у них появилась аура времени, хотя что такое четверть века для Армении, где мои армянские друзья, показывая мне какую нибудь церковь ХIII века, презрительно говорили: это новье, вот поехали в соседнее село — там есть VII век.

Надеюсь, что мои старые слайды кого-нибудь подтолкнут съездить в Армению и увидеть все своими глазами. Уверен, не пожалеете! Несмотря на то, что Армения — страна горная, путешествовать по ней просто: народ там по-кавказски гостеприимный, территория маленькая, так что если у вас будет машина, да еще с местным водителем, ее всю можно объехать за неделю и почти все увидеть. Главное — знать, куда ехать!

Армения — одна из древнейших стран мира, доживших до наших дней. Ереван отмечал свое 2750-ти летие (!!!) в 1968 году. (Рассказывая об Армении, мне придется еще много раз ставить восклицательные знаки: без них в этом рассказе не обойтись). Первый раз я приехал в Армению в начале 80-х, но на музее города все еще висели эти уже слегка устаревшие цифры. Современный Ереван начал расти из небольшого городка только в 20-х годах ХХ века, когда армяне, спасшиеся от турецкого геноцида, собрались на территории нынешней Армении и начали в очередной раз строить свою страну.

В музее Еревана есть несколько ассирийских клинописных табличек, расшифровка которых только в конце ХIX века впервые рассказала о древнем государстве Урарту, занимавшем в первом тысячелетии до н. э. территорию нынешней Армении и простиравшемся дальше на территории восточной Турции и северно-западного Ирана. Урарту прекратило существование в VI веке до н. э. Вот на этой табличке сохранилась дата 782 г. до н.э. Дата основания Эребуни, урартской крепости на месте нынешнего Еревана. По этой дате и считается возраст города. Кстати, остатки Эребуни можно и сегодня увидеть на холме Арин-Берд на окраине города (это всего лишь VIII век до н.э.!).

Центральная площадь города — площадь Ленина. (Названия улиц и площадей я сохранил такими, какими они были во время моих путешествий). Справа памятник Ленину без головы. Это не символизм, а брак фотографа. Все здания в городе облицованы плитками из местного вулканического камня — туфа, гамма которого меняeтся от бледно-розового до темно-фиолетового. К сожалению, старые слайды выцвели и не передают игру этих цветов, придающих городу особый, только Еревану присущий коллорит. Город лежит в котловине, окруженный не очень высокими горами, что симпатично, но воздух тут плохо проветривается и летом бывает душновато.

Площадь Ленина ночью. «Поющие» фонтаны, синхронизированные с цветовой подсветкой и музыкой, — по тем временам диковинка.

В центре площади Ленина здание, в котором расположены художественный и исторический музеи. В художественном музее большие коллекции Айвазовского, Сарьяна и других менее известных армянских художников. Понемногу, но есть и русская живопись: классика и модерн. Есть и европейцы. Запомнил Рубенса, Ван Дейка, Гварди, Сурикова, Врубеля, Серова, Серебрякову, Ларионова, один большой портрет сидящей женщины моего любимого Фалька (ну, его нигде много не бывает). В Ереване есть еще замечательный дом-музей Сарьяна. Фото его не сохранилось, но очень советую там побывать: даже в самый пасмурный день там солнечно от картин.

Но изюминкой ереванских музееев в те годы был Музей современной живописи. Фотография здания не сохранилась, а может быть, и не была сделана, так как музей занимал первый этаж обычной многоэтажки (кажется, это было на улице Ленина). После скучного соцреализма, которым были забиты советские музеи, сразу поражала даже не сама живопись, а невероятная по тем временам свобода самовыражения. Кроме уже известных художников там были выставлены и совсем молодые. Как мне объяснили, многие из них лишь недавно переехали в Армению из других стран.

Кстати, поток армян, возвращавшихся в Армению из западных стран и стран Ближнего Востока (Сирии, Ирана, Ливана), не прекращался все годы советской власти, и это, наверное, был единственный постоянный за все ее годы поток людей (армянская алия), желавших переселиться в Советский Союз. Тогда я познакомился с недавними переселенцами, и мне, в те годы безнадежно невыездному, диковинно было слушать их рассказы о том, что они оставили вполне благополучную, по советским меркам, а главное совершенно свободную жизнь ради того, чтобы добровольно залететь в захлопнувшуюся клетку. И никаких иллюзий на этот счет они не питали.

В киоске при музее я купил коробочку слайдов Акопа Акопяна, вернувшегося в Армению только в 1962 году, когда он был уже всемирно известным художником. Типичная история семьи спасшейся от резни 1915 года (о ней рассказ впереди): родился в Египте, армянская школа на Кипре, учеба в Каирской художественной Академии, а затем в парижской Гран Шомиер. Эти слайды сохранились, но выцвели и порозовели от клея, которым были вклеены в картонные рамочки. К счастью, их гамма и в оригинале была почти монохромной. Главное тут — выразительно точный и энергичный рисунок, и поэтому я рискую привести несколько из них: даже в таком виде они рассказывают об Армении лучше моих фотографий.

Без подписи

Зимние пейзажи даже равнинной части Армении очень напоминают жесткую красоту Кастилии и Арагона, вдохновлявшую самого Эль Греко.

Но ещё большее впечатление, чем армянская живопись, на меня произвела ереванская архитектура. После унылых коробок и помпезнo одинаковых партийных зданий советских городов Ереван в те годы производил впечатление праздника архитектуры, реально воплощенной фантазии архитекторов. Мне рассказали, что среди возвращавшихся в Армению было много не только художников, но и уже известных, сложившихся на Западе архитекторов, и главное — им тут с радостью давали работать.

Делая эти подписи к слайдам, я случайно наткнулся в интернете на фото этого здания, тогда еще только строившегося Дворца молодежи — с пометкой, что его недавно снесли (почему, не написано).

Дом камерной музыки. Тут более или менее сохранился цвет туфа.
Массивное треугольное здание шахматного клуба, взвешенное на колоннах прозрачного первого этажа.
Еще одно взвешенное здание. Сегодня таким уж точно никого не удивишь, но тогда любое сооружение, оторванное от земли, вызывало интерес.
Ну а это знаменитый на весь мир двухзальный кинотеатр, в котором консольно висящие в воздухе залы как качели уравновешивают друг друга.
Выход из станции метро. Огромная труба, торчащая вверх, — продолжение туннеля, по которому движется эскалатор. С торца труба закрыта прозрачным стеклом (на снимке не видно), так что, когда стоишь на эскалаторе, кажется, что движешься прямо в небо

 

Станция фуникулера. И опять мостики, взвешенность в воздухе, минимум прямых линий.
Украшение Еревана — множество фонтанов, которые особенно уместны в городе с жарким душным климатом. Даже простое купание мальчишек в самом центре города, которых никто не гнал из воды, воспринималось в те годы как глоток свободы.
От площади Ленина отходит аллея фонтанов.
Фонтаны и искусственные водоемчики есть не только в центре города, но и в районах массовой застройки.
Огромный выключенный фонтан.
И еще один, перед оперным театром имени Спендиарова.
Главный ереванский базар. В те годы он назывался «колхозный рынок». Советский оксюморон. Расположен, как и киевская Бессарабка на Крещатике, прямо на главной улице города, тогда проспекте Ленина. Первый раз улетая из Еревана, я пришел сюда прикупить домашним южных вкусностей: гранатов, инжира, зелени, влажной брынзы с вкраплениями пахучих трав и, конечно, тончайшего лаваша, лежавшего на столах огромными прямоугольными стопками.

Ереванские хозяйки, подойдя к прилавку, начинали их быстро перелистывать с уголка, как страницы книги, ловко выдергивая понравившиеся листы. Я пытался угадать, по какому принципу они их выбирают, и мне показалось, что они выдергивают листы без пропеченных насвозь отверстий. Я выбрал продавца, им оказался старик с огромными усами — он немного говорил по русски. Глядя, как я неловко «сортирую» его лаваш, он спросил, что я ищу. Я обьяснил, как мог. Вначале он даже не понял, а потом начал дико хохотать, по его щекам текли слезы, и он все время повторял: «Лаваш без дИрок не бываЮт, лаваш без дИрок не бываЮт». В Америке в армянских магазинах весь лаваш без «дИрок», так что я, кажется, навсегда потерял надежду узнать секрет его выбора...

 

Жаркая ночь в Ереване. Деревья на крыше какого-то павильона и толпы гуляющих людей, ну и еще одна попытка выжать все что можно из немецкой пленки.
Говорят, что архитекторы и так всю жизнь только тем и занимаются, что строят себе памятники, поэтому им их никогда не ставят. А вот ереванцы не пожалели и поставили памятник Александру Таманяну, заложившему план современного Еревана. Кстати, в основу плана он положил метод градостроительства, известный как планировка солнечных лучей. На памятнике он вглядывается в чертеж, разложенный на письменном столе, составленном из трех основных строительных элементов: двух вертикальных стоек и перекрытия.

 

Позади него на холме виден монумент в честь 50-летия Советской Армении. Для армян это было очень важное событие, связанное с возрождением их государственности, и на слово «советская» они, по-моему, не сильно обращали внимание. К монументу строилась широкая лестница. Наверное, уже давно построена.

 

Вот он вблизи.
Проспект Ленина (теперь, как я прочитал в интернете, он носит имя Месропа Маштоца) выныривает из тунеля.
Проспект упирается в холм, на вершине которого стоит гигантский монумент Мать Армения — дань советскому монументализму. Под ним хранилище древних армянских рукописей Матенадаран и памятник Месропу Маштоцу, создателю армянской письменности.

 

 

Месроп Маштоц практически в одиночку в 406 году придумал все 36 «кованные» буквы армянского алфавита, соответствующие всем вариациям звуков армянского языка. По-моему, в истории не было второго такого случая!

 

Для меня, гортанный, ни на что не похожий, армянский язык стал первым неродным языком, который захотелось выучить («Дикая кошка — армянская речь — Мучит меня и царапает ухо» О.М.). Многие его слова так выразительны, что запоминались мнгновенно и навсегда: вода - «джур», кофе — «сурч», яйцо - «дзу», помидор - «лолик», глина - «кав», грязь - «цех», журавль - «крунк». Есть такая знаменитая эмигрантская песня: «Крунк! куда летишь? Крик твой — слов сильней! Крунк! из стран родных нет ли хоть вестей? Стой! домчишься вмиг до семьи своей. Крунк! из стран родных нет ли хоть вестей?» (перевод с армянского Валерия Брюсова).

Толчком к созданию письменности послужило принятие христианства и желание перевести Библию с греческого на армянский, что позже Маштоц со своими учениками и сделал. Однажды я подбил своего московского коллегу поехать в село Ошакан на могилу Месропа Маштоца. До Аштарака мы доехали на рейсовом автобусе. Кстати, в Аштараке есть развалины церкви Цирановор (V век!), целиком сохранившаяся маленькая, но очень ладненькая церквушка Кармравор (VII век !) и великолепный наклонный многоарочный кирпичный мост XVII века. А уж церквей XII - XIII веков там несколько — названий их я не помню, а слайды не сохранились. Дальше нам нужно было ехать на маршрутке, которая отходила от базара и где уже почти никто не говорил по-русски. Маршрутки подходили одна за другой, но мгновенно заполнялись крестьянами, которые везли какие-то огромные мешки и даже мелкую живность. Пролезть между ними в маршрутку не было никакой возможности.

Наконец один водитель обратил на нас внимание и стал, по-видимому, спрашивать, куда нам надо ехать и почему мы тут стоим. Я отвечал по-русски, он говорил на армянском, и мы абсолютно не понимали друг друга. Пытаясь в очередной раз объяснить, куда мы едем, я упомянул, как оказалось, волшебное имя Месропа Маштоца. Дальше последовала сценка почти как из «Мимино». Водитель повернулся в уже заполненную маршрутку и стал что-то громко говорить. Единственное, что я уловил, было опять-таки волшебное имя Месропа Маштоца. Крестьяне нехотя, но с уважением поглядывая на нас, стали выходить. Когда маршрутка полностью освободилась, водитель повернулся к нам и жестом предложил войти. После этого маршрутка опять мгновенно заполнилась и мы поехали.

Памятник Месропу Маштоцу логично расположен на ступенях Матенадарана, хранилища-музея знаменитых армянских рукописных манускриптов. Создав письменность и переведя Библию, Маштоц создал и школы ее переписчиков, которые копировали и средневековые манускрипты. Такие школы существовали в каждом монастыре и при каждом храме.

По армянской традиции пожертвование на копирование христианских рукописей приравнивалось к пожертвованию на строительство храма. Даже недописанные рукописи передавались по наследству и прятались в удаленных монастырях. Традиционно армянские рукописи украшались великолепными цветными рисунками. Иногда эти яркие, не выцветшие от времени рисунки так плотно покрывают все свободные от текста поля страницы, что сливаются в восточный орнамент. Но стоит сосредоточиться на любом из них — и сразу же начинает проступать заложенный в нем смысл. Фотографии страниц армянских рукописей можно легко найти в интернете, но лучше посмотреть их живьем в Матенадаране — совсем другое впечатление. В Матенадаране хранится порядка 13 тысяч рукописных книг: неплохой тираж даже для постгутенберговской эпохи, а все они, как сейчас принято говорить, ручная работа.

 

Вид на проспект Ленина через решетку Матенадарана.

В Ереване есть множество памятников. Перед зданием вокзала стоит памятник Давиду Сасунскому, герою средневекового армянского эпоса о борьбе против арабов.

 

Памятник Вардану Мамиконяну, армянскому военачальнику V века.
Памятник Саят Нове, великому армянскому поэту.
Кроме памятников историческим личностям в городе было и множество просто декоративных скульптур. Практически все здания в городе имели элементы традиционной армянской архитектуры. Город еще строился, но уже многие его районы своей тщательной продуманностью, единством стиля, выбором места, фоном, освещенностью, соразмерностью человеческому масштабу зданий, памятников, фонтанов, парков и всего, что составляет Город, производили впечатление хорошо обставленной уютной квартиры.
На пустынном плато Цицернакоберд, нависающем над Ереваном, стоит памятник жертвам армянского геноцида. На протяжении почти всей своей истории Армения была ареной соперничества могущественных соседей. Тут соперничали Рим и Парфянское царство, затем их наследники Византия и Персия. В VII-IX веках страна была завоевана арабами, в XII-XIII монголами, в XIV веке в нее вторглись орды Тамерлана, а с падением в XV веке Византии она окончательно потеряла свою самостоятельность, став часть Оттоманской империи. Однако, не имея большую часть своей истории государственной самостоятельсти, армяне так и не растворились среди захватчиков, как многие другие более многочисленные и могущественные народы: гунны, готы, вандалы, хазары (о некоторых из них историки до сих пор спорят, куда это они подевались). Армянам удалось сохранить свою легко узнаваемую и ни на что не похожую, как и их язык, культуру. (Может быть, все дело как раз в языке, ибо по Бродскому «язык вещь более древняя и более неизбежная, чем любая государственность»).

У армян не было своей фаюмской живописи, убеждающей, что нынешние египтяне ничуть не похожи на своих древних предков. У них нет и бесконечной галереи мраморных портретов, подтверждающих, что современные итальянцы и древние римляне внешне почти одни и те же люди. Но, находясь в Армении, интуитивно чувствуешь, что этот народ ничуть не изменился за свою почти трехтысячелетнюю историю, полную нескончаемых войн.

Свою самую страшную трагедию, одну из самых страшных в истории человечества, армяне пережили уже в 20-м веке. Еще в 80-х годах XIX века среди армян, живших на востоке Оттоманской империи и считавших эту землю своей исторической родиной, возникло освободительное движение, вдохновленное успехами Греции и Болгарии, которые тоже освобождались от турецкого ига. Однако если за Грецией и Болгарией стояли Европа и Россия, то армяне были отрезаны от всего мира и стали легкой добычей Высокой Порты, которая уже начиная с 90-х годов XIX века начала проводить массовые, как сейчас говорят, «этнические чистки».

Когда началась Первая мировая война, армяне стали создавать военизированные отряды, выступавшие на стороне стран Антанты. Они надеялись, что после войны те помогут им обрести наконец свою государственность. В ответ Турция начала планомерный геноцид армян. Это можно назвать даже настоящим холокостом, так как речь шла о полном физическом истреблении целого народа. Пик этого геноцида пришелся на 1915 год. Днем его начала принято считать 24 апреля 1915 года, день, когда младотурецкие правители приказали собрать всю армянскую интеллигенцию в Стамбуле и депортировать. Это событие послужило сигналом к массовым убийствам по всей территории Турции. Мужчины и женщины часто разделялись и уничтожались по отдельности. Многие были сожжены заживо в храмах и домах. Армянские церкви, памятники, кварталы и города были разрушены. Сохранилось множество ужасных описаний этой трагедии.

Будучи физически не в состоянии уничтожить целый народ, турки иногда просто выгоняли целые деревни в пустыню, и люди там погибали от голода и жары. Всего за время геноцида было зверски уничтожено около полутора миллионов армян. Этот геноцид продолжался до 1923 года, практически до тех пор, пока не была образована Армянская Советская Республика и выжившие армяне не оказались под защитой СССР.

Кстати, это был не первый случай, когда Россия, раздвигая свои границы, брала под свое крыло маленькую Армению. Впервые это случилось в 1828 году по Туркманчайскому договору, завершившему российско-персидскую войну. По этому договору, текст которого практически полностью был написан поэтом Грибоедовым (за что его потом, по большому счету, и растерзали предки нынешних иранцев, когда он был назначен послом в Персию), к России отходили Эриванское и Нахичеванское ханства, а армянам, проживавшим на территории Персии и нынешней Турции, не возбранялось переселяться в Закавказье. И их переселилось более 80 тысяч, причем множество семей еще тогда поселилось в Карабахе.

Второй раз это случилось после русско-турецкой войны 1829 года, описанной другим русским поэтом Александром Пушкиным в «Путешествии в Арзрум». По результатам этой войны Османская империя признавала российское верховенство над Грузией и частями современной Армении.

Сейчас мало кто помнит, что в судьбе армян после пережитого геноцида большое участие принимал знаменитый полярный путешественник, норвежец Фритьоф Нансен, в то время уже видный деятель Лиги Наций. Он несколько раз приезжал в Армению, организовывал доставку туда гуманитарной помощи и всячески пытался уговорить правителей западных стран помочь армянам. В Армении его до сих пор помнят и чтут.

 

Стела разделена щелью, символизирующей раскол Армении. Большая часть древней большой Армении и сейчас находится на територии Турции, а меньшая ее часть — это нынешняя Армения.

 

 

Не знаю, было ли так задумано или получилось случайно, но это еще и акустический памятник. Внутри возле вечного огня гуляет эхо — каждый шаг многократно отражается от склоненных плит: тук-тук-тук, тук-тук-тук — как звук тысяч ног, идущих по пустыне. В одиночку там бывать жутковато.

 

 

После многочисленных войн и пережитого геноцида множество армян оказались рассеянными по всему свету. Армянские общины есть почти во всех странах мира и, конечно, в Америке. Этот снимок я сделал 24 апреля 2010 года на ступенях филадельфийского арт-музея, в день, когда армянская община Филадельфии, как и армяне всего мира, отмечала день памяти жертв геноцида.

 

 

Ереван пересекает живописное ущелье реки Раздан с перекинутыми ажурными мостами.

 

 

«Ах ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло,
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.

 

 

И почему-то мне начало утро армянское сниться; 
Думал — возьму посмотрю, как живет в Эриване синица,
Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки, 
Из очага вынимает лавашные влажные шкурки...

 

 

Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала, 
Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала?

 

 

Ах, Эривань, Эривань! Не город — орешек каленый,
Улиц твоих большеротых кривые люблю вавилоны».
О.М.

 

Снимок сделан в старом городе.

 

Километрах в 20-ти на запад от Еревана в араратской долине расположен город Эчмиадзин — центр духовной жизни армян.

 

 

Эчмиадзинский кафедральный собор был построен в V веке, и до сих пор (!!!) это действующий кафедральный собор Армянской Апостольской Григорианской церкви.

 

Формальная история проникновения христианства в Армению внешне традиционна. Первые апостолы новой веры преследовались, а Григорий, будущий первый святой, по имени которого названа церковь, был даже посажен в тюрьму, где просидел 15 лет. В 301 году тогдашний армянский царь Тиридат III заболел, вспомнили про Григория, выпустили из тюрьмы, он вылечил царя, а тот принял христианскую веру.

Классический сюжет: гонения, чудо исцеления и утвердившаяся вера. На самом деле, принятие Арменией христианства было, конечно, политическим шагом, утверждавшим ее отличность и независимость от соседей.

 

Как бы там ни было, Армении, ставшей в 301 году первым в мире христианским государством, посчастливилось получить прививку чистого первородного Христианства прямо из Палестины без последующих византийских и других политических наслоений. Из ближайших соседей лишь Грузия вскоре тоже приняла христианство, а затем и Византия, после падения которой Армении суждено было уже навсегда остаться в почти полном окружении иноверцев (вначале язычников и зароастрийцев, а затем мусульман). Принятие христианства, по выражению Валерия Брюсова, большого знатока и переводчика армянской поэзии, навсегда обрекло Армению на положение маленького «авангарда Европы в Азии».

 

На этом снимке колокольня Кафедрального собора в Эчмиадзине, пристроенная попозже, в ХIII веке, и это сразу видно: стены уже покрыты декором, то есть форма если еще и не заменяет, то начинает прикрывать содержание.

 

Глава армянской церкви Каталикос, в те годы им был Вазген I, живет в здании, расположенном метрах в пятидесяти от Кафедрального собора. Однажды мне повезло попасть в Эчмиадзин в воскресенье утром, во время церемонии выхода Каталикоса и его прохода в Кафедральный собор на воскресную службу.

 

 

Каталикоса ожидала большая толпа. Судя по языкам, которые я слышал, там были армяне не только из Армении, но и со всего мира. Проход Каталикоса до Собора занял не менее получаса. Люди подходили к нему поговорить, может быть, спросить совет, получить благословение. Общение с Каталикосом было абсолютно доступно и неформально, никого не торопили.

 

 

В толпе царило праздничное настроение. Все разговаривали по-южному громко, было много смеха и улыбок.

 

 

Воскресная служба напоминала японский театр кабуки. Вели ее молодые симпатичные монахи в одинаковых черных рясах. Стоя на одном месте, они разыгрывали в лицах какую-то сценку из Евангелия, выразительно произнося текст. Говорили они, естественно, по-армянски, так что мне приходилось только догадываться, о чем речь. В соборе сидений не было, все стояли, за исключением Католикоса. По окончании службы все долго аплодировали, а женщины вытирали слезы.

 

 

Кроме Кафедрального Собора в Эчмиадзине есть еще три знаменитые церкви «помоложе». Все три в честь женщин-святых. Самая старая и бесспорно самая красивая из них имени святой Рипсимэ (618 год) — один из символов Армении. Ее фото можно часто увидеть на обложках книг об этой стране.

 

Однажды, чтобы поснимать в Эчмиадзине, я выехал из Еревана затемно, первым автобусом, и успел сделать этот снимок церкви св. Рипсимэ еще до восхода солнца.

 

Начало светать. Было очень холодно, хотя это был еще только сентябрь. Перед храмом паслись библейские черные козы. Справа в дымке высветился Арарат. Это уже Турция, но Арарат виден из любой точки Еревана и Эчмиадзина, нависая над ними и постоянно приковывая взгляд.

 

«А в Эриване и в Эчмиадзине
Весь воздух выпила огромная гора» (О.М.)

И знакомая со школы цитата из другого великого поэта:

«Я вышел из палатки на свежий утренний воздух. Солнце всходило. На ясном небе белела снеговая двуглавая гора. «Что за гора?» — спросил я, потягиваясь, и услышал в ответ: «Это Арарат». Как сильно действие звуков! Жадно глядел я на библейскую гору, видел ковчег, причаливший к ее вершине с надеждой обновления и жизни...» (А.П. «Путешествие в Арзрум»).

 

И взошло Солнце...

 

 

Церковь святой аббатисы Гаяне моложе церкви св. Рипсимэ аж на целых 12 лет: это уже всего лишь 630 год. Как и Рипсимэ, Гаяне поплатилась жизнью, отвергнув ухаживания царя Трдата III, первого армянского царя-христианина.

 

 

Это она же. Трудно поверить, что это здание было построено 14 веков назад: какие-то уж больно резкие у него очертания, трудно поверить, что она сложена из отдельных камней.

 

 

Церковь святой Шогакат — самая юная в Эчмиадзине. Она построена только в 1694 году (!) и, как сказал один мой армянский приятель, «уже может считаться стилизацией». Наверное, Армения единственная страна в мире, где здание 1694 года может считаться стилизацией.

 

 

Это еще один ее снимок.

 

 

Километрах в 30 к юго-востоку от Еревана стоит храм Гарни --единственный на территории СССР языческий храм эллинистического типа, классический периптер. Увидев его в первый раз, я просто обалдел, не понимая, откуда тут такому взяться. Эта гармония особенно неожиданна на фоне безлюдных диких гор.

 

 

Храм был построен армянским царем Трдатом I в 76 г. н.э. Нет сомнения, что к постройке Гарни приложили руку греки. Об этом свидетельствует и сохранившаяся надпись на греческом языке (армяне тогда еще не имели своей письменности): «Гелиос! Трдат Великий, Великой Армении государь, когда властитель построил агарак царице (и) эту неприступную крепость в год одиннадцатый своего царствования…».

 

Типично греческая датировка события. Будучи лучшими математиками своего времени, греки, как известно, не вели счет годам, принципиально считая, что времена меняются, но не улучшаются, а потому не видя смысла в их нумерации. В своих исторических хрониках все даты они записывали так же, как это сделано в Гарни: такое-то событие произошло через пять лет после такого то события и за три года до другого события» и т.п. Вся греческая хронология восстановлена современными историками по таким вот «относительным» записям.

 

Храм Гарни был разрушен знаменитым землетрясением 1679 года и восстановлен только в советское время. Недостающие детали были изготовлены заново и таким образом, чтобы они подчеркнуто выделялись на фоне сохранившихся оригинальных (новые детали светло-серые и гладкие). Храм внесен ЮНЕСКО в список объектов Всемирного культурного наследия как образец правильной технологии восстановления древних архитек