Радость вызвана тем, что вы, русские, становитесь все более похожими на нас, французов. Нет, нет, не подумайте, будто я имею в виду явное увлечение наиболее имущих россиян нашими курортами, как горными, так и средиземноморскими. Это, знаете ли, в порядке вещей, этим вы не отличаетесь ни от американцев, ни от японцев. И не все более модным потреблением французских вин приближает вас к нам: для нас пить вино – не мода, а часть культуры, мы рождаемся с этим, для вас же – чаще всего – это что-то из области подтверждения статуса. Речь о другом, речь о том, что мы во Франции называем “la manifestation”, или более разговорно “la manife”, и тем, что вы в России называете митингом.
Позвольте разъяснить свою мысль. Для нас выходить на manife дело совершенно обыденное. Некоторые шутят, что митинговать – это национальный французский вид спорта. Как только что-то не так, мы выходим на manife . Так было не всегда. Началось это давно, еще в то время, когда манифестантов встречала полиция, когда били нас по голове дубинками, арестовывали, бросали в тюрьму. Но власти постепенно поняли, что никакого вреда от митингов нет, напротив, это своего рода свисток, из которого выходит накопившийся пар. Но это и дело полезное, потому что мы, выходя на manife, даем понять властям, что недовольны тем или иным, а власть не может не реагировать на это (по крайней мере, во Франции, хотя и кажется, что нечто отдаленно похожее происходит и в России).
Так вот, и у вас стали выходить на митинги. И вас били по голове, задерживали, сажали в КПЗ (кажется, так это называется у вас?), но довольно быстро поняли – гораздо разумнее допускать митинги, чем пытаться запрещать или разгонять их. Повторяю, в этой митинговой страсти, вы, русские, становитесь похожими на нас, французов. Правда, мы никогда не проводим manife в поддержку власти. У нас это как-то не принято. Ну да ладно, это мелочь. Словом, эта схожесть меня обрадовала.
Обрадовало и то, что ваш Премьер, он же фаворит в президентской гонке, знает наизусть русских классиков, в частности, Лермонтова. Вы думаете, я шучу? Нисколько. Попросите нашего Саркози, или как мы его называем, «Сарко» (кстати, и вы называете Путина – «Пу», еще одно сходство!), прочитать наизусть, скажем, Бодлера. Не дождетесь, более того, не исключено, что он и не слыхал о Бодлере. Возможно, он и обо мне имеет самое туманное представление.
Теперь о чувстве тревоги. Оно вызвано выбором стихотворения господином Путиным. Я, конечно, понимаю, что ныне на дворе 2012 год, что наступает время двухсотлетнего юбилея Бородинской битвы, что это будет способствовать нашему взаимному патриотическому угару. И все же: зачем было ему читать:
«Ребята! Не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой».
А потом, сверкая глазами, буквально закричал: «Битва за Россию продолжается!». Битва? С кем? С нами, французами? Неужели вам грозит война? Неужто ваш Пу считает, что наш Сарко собирается в поход на Кремль? Да, Сарко не лишен того, что называют «наполеоновским комплексом» (как, впрочем, почти все мужчины маленького роста), но не до такой же степени! Я просто уверен, что Сарко чуть не упал с кресла, услышав речь Пу. Допускаю даже, что он позвонил Обаме и просил собрать экстренное заседание штаба НАТО.
Как ни говори, не надо было именно эту часть «Бородино» читать. Уж если хотел ваш премьер блеснуть знаниями Лермонтова, то почему он не выбрал, например:
«Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья,
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.»
Разве не прекрасно? Разве не патриотично? А насчет последних слов «под говор пьяных мужиков» не страшно, потому что никто этого не помнит.
Но если хотите знать мое мнение, то ему, Владимиру Путину, если уж он так любит Лермонтова, было бы к лицу прочитать с таким же пафосом:
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.»
За сим остаюсь Вашим преданной слугой,
