Противостояние Израиля и его противников, не являющихся государствами (исламистских военно-политических террористических структур, контролирующих обширные территории у границ еврейского государства), дает возможность проанализировать войны нового типа. Они представляются этапом развития рассмотренных в свое время Евгением Месснером «мятежей-войн», в рамках которых нет тыла и фронта. Население анклавов, контролируемых исламистами, в этих войнах не только выступает активным участником боевых действий, как в Гражданскую войну в России, но и овладевает военными технологиями и вооружениями, позволяющими наносить противнику значительный, а иногда и неприемлемый ущерб.
Патриархальная кланово-племенная структура общества, распространенная на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ) и в Африке, идеально подходит для ведения войн такого типа. Любая деревня в горах, городской квартал или пустынный оазис могут быть за сравнительно короткое время превращены в укрепрайон (что в настоящее время сделано в Газе и Южном Ливане). Сформированная на базе племени или большой семьи – хумулы военизированная группировка становится угрозой для любого противника, включая профессиональные спецподразделения. Помимо Израиля с военными действиями такого типа западное сообщество столкнулось в Афганистане и Ираке, Сомали и Судане, Ливии и Йемене, странах Сахары и Сахеля.
Бенефициары далеко от линии огня
Нельзя не отметить, что адекватной стратегии ведения войн с противником такого типа у современного западного мира нет. Армия в современных условиях, как правило, скована и в методах ведения войны, и в числе жертв гражданского населения – как собственного, так и противостоящей стороны. Она не может себе позволить физически уничтожить ни противника, ни тем более поддерживающих его местных жителей, без опоры на которых диверсионно-партизанская война, не имеющая внешней поддержки (хотя военные действия исламистов против Израиля такую поддержку как раз имеют), неизбежно выдыхается. У ее противников таких ограничений нет.
Именно поэтому ХАМАС и «Хезболла» прикрывают склады ракет, пусковые установки, подземные бункеры и коммуникации гражданскими объектами, включая мечети, больницы, школы и жилые дома. Чем больше в ходе войны будет гражданских жертв, тем большее давление окажет на Израиль «мировое сообщество» – логика столь же резонная, сколь эффективная. Причем давление это идет со стороны не только традиционно антиизраильски настроенной Организации Объединенных Наций, стран исламского мира или заигрывающих с ними государств ЕС (по сравнению с которыми позиция России куда более взвешенна и объективна), но и из Белого дома и Госдепартамента США.
Израиль со своей стороны вынужден, во-первых, защищать собственное население, не считаясь с затратами, что ему пока дает возможность делать система ПРО «Железный купол» (на иврите называемая также «Свинцовым куполом»), во-вторых, значительно ограничивает себя в арсенале применяемых в Газе средств. То есть ковровые бомбардировки, как Америка в иракской Фаллудже, Израиль не применяет и бункерных бомб для вскрытия многоэтажной эшелонированной подземной системы обороны, построенной под сектором за последние несколько лет, не использует.
Тем более для еврейского государства исключено применение таких средств, как ОВ и огнеметы, которые во Второй мировой войне вермахт без колебания использовал в подземных боях. Это оставляет взятие палестинских бункеров и тоннелей на усмотрение израильского спецназа с опасностью высокого уровня потерь личного состава. Что само по себе является выигрышной ситуацией для противников Израиля, которые учитывают и с успехом используют эти особенности его тактики.
Отсутствие у современных западных армий, включая израильскую, вооружений и военной техники (ВВТ), необходимых для щадящего, но эффективного ведения боя в условиях городской застройки и подземных укреплений, со смешанным гражданским и военным компонентом живой силы, находящейся на противостоящей стороне, требует производства новых типов нелетального оружия. Те его виды, которые приняты на вооружение в настоящее время, включая светошумовые гранаты и другие типы, рассчитаны на полицейские акции, а не на использование в боевых условиях против хорошо вооруженного и подготовленного противника с высоким уровнем мотивации, прикрывающегося гражданским населением. Как это всегда бывает, для нового типа войны необходимы новые вооружения и тактика ведения боя.
Следует учитывать, что асимметрия в расходах на ракетные обстрелы и на порядок более дорогую израильскую защиту населения от этих обстрелов является дополнительным преимуществом ХАМАСа, «Хезболлы», «Исламского джихада» и других группировок, специализирующихся на противостоянии с Израилем. Обстреливая его территорию, они существенно истощают оборонный бюджет этой страны. Cтоимость одной противоракеты – до 50 тысяч долларов, что объясняет, почему установки «Железный купол» рассчитаны на использование только для защиты застроенных пространств.
По оценкам экспертов, если Израиль в конечном счете все же будет вынужден израсходовать на Газу часть имеющихся в арсеналах бункерных бомб, это снизит угрозу для Исламской Республики Иран (ИРИ), поскольку ее подземные ядерные объекты могут быть уничтожены только ими. Таким образом, Тегеран остается бенефициаром столкновений Израиля с ХАМАСом, напрямую не участвуя в военных действиях. Хотя превращение Газы и Южного Ливана в плацдармы для ракетных обстрелов Израиля – несомненная заслуга и тактически верный ход Ирана.
Любопытным является внешнеполитический фон операции «Нерушимая скала», который подробно рассмотрен на русскоязычном телеканале «Итон-ТВ» бывшим главой израильского «Натив» Яковом Кедми. В защиту ХАМАСа в исламском мире, помимо арабской улицы, чьи симпатии в любой ситуации находятся на стороне противников Израиля, выступают Турция и Катар. В Анкаре правит исламистская Партия справедливости и развития, а премьер-министр Эрдоган – активный сторонник политического ислама и негативно относится к Израилю. Официальная Доха не просто поддерживает, но патронирует «Братьев-мусульман», к которым относится ХАМАС, используя их как инструмент распространения своего военно-политического влияния в арабском и в целом в исламском мире.
Роль Ирана, на который в качестве главного вдохновителя и организатора конфликтов «Хезболлы» и ХАМАСа с Израилем, как правило, ссылаются мировые СМИ, в данном случае вторична. Иран поставлял и продолжает поставлять ХАМАСу ракеты, используемые для обстрела израильской территории. Технологии производства в самой Газе ракет средней дальности, а также строительства подземных укреплений и тоннелей для захвата заложников иранские. Однако с того момента, как ХАМАС предал Башара Асада и выступил против него в ходе гражданской войны в Сирии, отношения этой организации с Тегераном значительно охладились. В частности, Иран перестал снабжать ХАМАС деньгами.
В соответствии с точкой зрения г-на Кедми (к которой, зная его на протяжении четверти века, автор склонен прислушиваться самым внимательным образом) конфликт вокруг Газы – отражение противостояния в арабском мире. Катар находится на одной стороне, а альянс Саудовской Аравии и Египта – на другой. При этом поскольку огонь ведут друг по другу Израиль и ХАМАС, ни Доха, ни Эр-Рияд с Каиром ничего не теряют и ничем не рискуют. Войны с исламистами, которые ведет Израиль по периметру своих границ, – это «войны по доверенности». Реальные их вдохновители и спонсоры находятся далеко от линии огня.
Чем больше боевиков ХАМАСа в ходе военных действий уничтожит израильская армия, тем лучше для египетского президента Абдул-Фаттаха ас-Сиси, который ведет с исламистами войну не на жизнь, а на смерть на Синае, после того как армия АРЕ свергла президента Мухаммеда Мурси, представлявшего «Братьев-мусульман», в настоящее время запрещенных в этой стране. То же самое верно и для арабских монархий Персидского залива, борющихся с политическим исламом на своей территории: Бахрейна, ОАЭ и Саудовской Аравии. Их ультиматум Катару с одновременным отзывом своих послов из-за той поддержки, которую Доха оказывала и оказывает «Братьям-мусульманам», используя пропагандистский потенциал телеканала «Аль-Джазира», одной из главных «звезд» которого является духовный лидер «Братьев» шейх Юсеф Кардауи, говорит сам за себя.
Каир ведет собственную дипломатическую игру. Его требования к ХАМАСу включают, помимо прочего, ограничение присутствия боевиков на пограничных КПП и замену их на людей Абу-Мазена, частичный контроль сил ПНА за ситуацией в самой Газе, в том числе в пограничной полосе рядом с израильской стеной безопасности, ликвидацию тоннелей из Газы в Египет, используемых в целях контрабанды. И прочее, что интересует Египет, не имея отношения к декларируемым на текущий момент целям Израиля. Однако неприемлемо для ХАМАСа, выдвигающего в качестве альтернативы собственные требования, лежащие далеко за пределами того, на что даже в самых критических условиях мог бы согласиться Израиль.
Последний в принципе готов ограничиться ликвидацией ракетного потенциала ХАМАСа и тоннелей, используемых для террористических атак на израильскую территорию, вернуть статус-кво, существовавший после операции «Литой свинец». Возвращать к власти в Газе ПНА Иерусалим в настоящее время не готов, не веря в будущее этого образования и его лидеров. В случае фактического объединения территорий, контролируемых ПНА и ХАМАСом, Израиль прогнозирует не нормализацию отношений с палестинцами, а радикальную исламизацию Западного берега. Как следствие при таком развитии событий неизбежно превращение уже всех палестинских территорий в очаг ракетной и террористической угрозы, на что еврейское государство пойти не может.
Израильский полигон
Однако в переговорах, которые ведутся в Каире, Израиль играет весьма опосредованную роль. Не его предложения, а условия, выдвигаемые Египтом, лежат в основе требований к ХАМАСу. Не израильский, а египетский график переговоров стоит в основе этого диалога. Причем АРЕ торопиться некуда – ракеты падают на израильские, а не на его города. Пока он уничтожает ХАМАС руками Израиля, все имиджевые потери несет еврейское государство, все международное давление оказывается на него, а на долю египетского руководства остаются одни преимущества.
Саудовская Аравия при таком раскладе выигрывает вдвойне. Она остается за кадром, предоставляя Израилю воевать с ХАМАСом, а Египту действовать на дипломатическом фронте. Как это ни парадоксально, выигрывает и ХАМАС. Сам факт проведения с ним переговоров, в рамках которых лидеры арабского мира и международные посредники пытаются чего-то добиться, поднимает его акции на политической арене. Одним из следствий принятого им на вооружение курса является примирение с «Хезболлой», что вполне может оказаться промежуточным этапом для восстановления отношений ХАМАСа с Ираном.
Руководство США, государств Евросоюза, а также ООН пытается заставить Израиль пойти на очередное гуманитарное перемирие или добиться от него одностороннего прекращения огня. Вашингтон и Брюссель оказывают нарастающее давление на Иерусалим, которое, увенчайся оно успехом, фактически законсервирует текущую ситуацию, сохранив потенциал, который накоплен ХАМАСом. Как следствие в любой момент ХАМАС сможет атаковать Израиль с тех позиций, которые у него есть в настоящее время, включая подземные укрепления, мощности по производству ракет средней дальности и остающийся ракетный арсенал. И это без учета укрепления имиджа в исламском мире как силы, способной атаковать Израиль на протяжении длительного времени без фатального для себя результата.
Роль ООН в этом еще более сомнительна, чем западных посредников. Де-факто структуры этой организации в Газе работают на ХАМАС. Автомобили «скорой помощи» используются боевиками как транспортное средство, позволяющее им скрытно перемещаться по сектору. Здания, построенные ООН, превращены в военные объекты, причем ракеты, которые в них складированы, в случае обнаружения возвращаются боевикам, а разрушение любого из этих зданий израильтянами провоцирует международный скандал. Не стоит и говорить о многочисленных случаях перевозки в обход таможни высокопоставленными функционерами ООН в багаже крупных денежных сумм, предназначенных для руководства ХАМАСа.
Впрочем, не менее сомнительно выглядят предложения западных стран о передаче этой организации десятков миллионов долларов «для восстановления гражданской инфраструктуры Газы» при понимании того, что эти деньги (по крайней мере та их часть, которая не будет расхищена) пойдут исключительно на строительство новых тоннелей для террористической деятельности и контрабанды. Каждый тоннель, разрушаемый ЦАХАЛ, в зависимости от протяженности и уровня обустройства стоит от одного до полутора миллионов долларов. Соответственно одних только американских 47 миллионов, предложенных государственным секретарем Джоном Керри, хватит на восстановление 31 обнаруженного и 11 уничтоженных Израилем тоннелей.
Не случайно Израиль отверг практически все предложения, выдвинутые США, посчитав их опасными и не имеющими отношения к его интересам, которые теоретически Америка должна бы защищать. Характерно, что обсуждая эти предложения, узкий кабинет израильского правительства («кабинет безопасности»), включая религиозных министров, не прервал заседание после наступления субботы. Это первый случай со времен Войны в Заливе 1991 года, когда Соединенные Штаты подставили Израиль под обстрел иракскими ракетами для того, чтобы сохранить в коалиции против Саддама Хусейна арабские страны.
Нужно понимать, что в контексте противостояния с ХАМАСом Израиль играет роль полигона, на котором негосударственные военно-политические структуры опробуют новые методы ведения эффективной войны, в том числе террористической, против современного высокотехнологичного государства. Некоторые из этих методов уже использованы в гражданской войне в Сирии. В частности, через систему подземных тоннелей, построенных под лагерем палестинских беженцев Ярмук, боевики проникли в центр сирийской столицы.
В настоящий момент быстровозводимые подземные укрепления противники президента Асада используют в большинстве захваченных ими городов для противостояния правительственной авиации и бронетехнике. Точно так же они используются против Израиля. Если боевики «Исламского государства» в Ираке поведут масштабное наступление на Багдад или начнется междоусобная война между суннитскими и шиитскими районами города, то подобная тактика ведения боевых действий может быть использована с высокой вероятностью. Это же касается подземных городских коммуникаций, из которых возможны террористические атаки на европейские или американские города.
Отсутствие у политического руководства Израиля планов по возвращению контроля над Газой и Южным Ливаном – основная причина превращения контролирующих эти регионы организаций в главных противников Иерусалима, значительно более опасных, чем государства исламского мира. Одностороннее размежевание, которое, как полагали авторы этой концепции из числа израильских политтехнологов и реализовавшие ее на практике Эхуд Барак и Ариэль Шарон, должно было обеспечить мир приграничным районам, поставило под удар всю страну.
Аргументы о сохранении жизней военнослужащих оказались несостоятельными. В операциях против ХАМАСа в Газе и во Второй ливанской войне погибли больше военных, чем в стычках с террористами, когда ЦАХАЛ контролировал упомянутую выше территорию. Так же, впрочем, как и мирных граждан. За сорок пять лет непрерывных войн до эпохи «мирного процесса» в Израиле от рук террористов погибли около тысячи человек. За двадцать лет после начала «процесса Осло» – полторы тысячи. О человеческих жертвах на палестинской стороне после «прекращения оккупации», в том числе вследствие гражданской войны, начавшейся в 2007 году между ФАТХом и ХАМАСом, излишне говорить – они на порядок больше.
То же оказалось верным в отношении доводов финансистов о сохранении затрат на армию и поддержание обороноспособности страны. Вместо экономии значительных средств, которой обосновывалась целесообразность отступления армии из зон безопасности, Израиль вынужден наращивать расходы: система ПРО съела полученную страной на первом этапе выгоду. Ожидаемые политические дивиденды также равны нулю. Израиль не перестал быть оккупантом в глазах мирового сообщества, которое наращивает требования исключительно к нему, так как требовать чего-либо от противостоящей стороны практически бесполезно.
Никаких механизмов воздействия на ХАМАС, помимо блокады и военных действий, не существует. Несостоятельна по определению израильская идея о том, что разочарованное властью ХАМАСа население Газы свергнет ее. Готовый стрелять в своих противников режим не может пасть под давлением изнутри, только извне. Как следствие неготовность Израиля брать на себя ответственность за Газу консервирует власть ХАМАСа над сектором. Даже в разгар военных действий Иерусалим воздерживается от уничтожения политических лидеров палестинских исламистов. Точечные персональные ликвидации применяются только к военному крылу руководства ХАМАСа, точнее, его членам, прямо ответственным за теракты и ракетные обстрелы.
Отметим в этой связи: Израиль ведет против ХАМАСа не войну на уничтожение, которую, как и всякую войну такого рода, можно выиграть, а полувойну, напоминающую ленинское «шаг вперед, два шага назад». В итоге максимум через два-три года его столкновение с ХАМАСом вновь будет неизбежным.
