28 июля 2014 г. из Афганистана на родину вернулся последний поток военнослужащих 23-го батальона легкой пехоты 2-й пехотной бригады Вооруженных сил Грузии, который в течение четырёх месяцев нес службу в составе международного контингента в афганской провинции Гильменд. 23-й батальон лёгкой пехоты был последним грузинским контингентом, который служил в этой части Афганистана в рамках Юго-западного регионального командования Многонациональных сил. Около 50 грузинских военнослужащих продолжит службу в Кабуле, а одно подразделение грузинских солдат расквартировано в Кандагаре. Грузия взяла на себя обязательство и после 2014 г. направить один свой пехотный батальон в новую миссию в Афганистане.
По положению на июнь 2014 г. в Афганистане служило порядка 800 грузинских военнослужащих, однако в некоторые период осуществления ВС Грузии миротворческих миссий в этой стране (начиная с 2009 г.) численность грузинских военнослужащих составляла свыше 1600 человек (т.е. два усиленных батальона легкой пехоты и другие отдельные подразделения, включая артиллерийские, инженерные, разведывательные, связи и т.д.). Наряду с этим, с середины июля 2014 г. легкопехотная рота из состава отдельного Батумского батальона легкой пехоты начала осуществлять новую миротворческую миссию в составе миссии ЕС в Центральноафриканской Республике.
Таким образом, представляется, что миротворческие операции стали занимать все большую роль как в задачах ВС Грузии, так и в ее организационной структуре и функционировании. В частности, можно утверждать, что повышение степени участия грузинских военнослужащих в миротворческих операциях НАТО, а с июля 2014 г. – также и ЕС, должно способствовать облегчению получения Грузией программы членства страны в Североатлантическом Альянсе – стратегической задаче, которая стоит перед политической элитой уже почти целое десятилетие.
Тем не менее, по мере углубления противостояния между Россией и Западом в рамках украинского кризиса, не исключено, что ВС Грузии будут вынуждены переориентировать свое стратегическое планирование, с упором на возврат к «классическим» задачам по обеспечению обороны своей страны, стоящими перед грузинской армией, в том числе – с учетом усиливающегося восприятия небезопасности со стороны своего северного соседа, распространяющимися среди политической элиты и общественности Грузии по мере расширения масштабов и ареала украинского кризиса. Для лучшего понимания возможного развития ситуации представляется целесообразным краткий ретроспективный анализ динамики строительства и реформирования ВС Грузии.
С учетом опыта «Пятидневной войны» августа 2008 г., в ходе структурных преобразований в грузинских вооруженных силах основное внимание стало уделяться формированию и оснащению частей ПВО и противотанковой обороны, а также реформированию системы подготовки резервистов, обнаружившей серьезные недостатки в ходе войны. Продолжались закупки вооружений и военной техники, с упором на восстановление потенциала артиллерийских и бронетанковых подразделений, а также оснащение сухопутных войск новыми видами противотанкового вооружения и средств ПВО, однако уже в существенно меньших объемах.
Происходили изменения также в системе боевой подготовки и оперативно-стратегического планирования грузинской армии. В период до войны августа 2008 г. стратегическое планирование грузинской армии осуществлялось исходя из главной задачи – возвращения военными средствами в состав Грузии отколовшихся и де-факто независимых Абхазии и Южной Осетии. При этом предполагалось разгромить противника в кратчайшие сроки, а прямое участие в конфликте России считалось маловероятным. В результате Грузия потерпела поражение именно в той войне, к которой не была готова – с вовлечением армии соседней державы, многократно количественно и качественно превосходящей грузинские вооруженные силы. После «Пятидневной войны» реформа грузинской армии стала включать в себя адаптацию к новым условиям, в том числе к ведению локальных конфликтов по современным стандартам с использованием средств радиоэлектронной борьбы и беспилотной авиации (БПЛА). Главным противником стали считаться не столько армии Абхазии и Южной Осетии, сколько российские военные базы в этих странах и Северо-Кавказский военный округ ВС РФ. 23 декабря 2011 г. Парламент Грузии утвердил новую Концепцию национальной безопасности Грузии. Документ в качестве основных угроз и вызовов национальной безопасности выделял Россию.
Стали предприниматься работы также по формированию боеспособной системы резерва. Формирующуюся систему военного резерва в Грузии планировалось разделить на два типа: резерв сухопутных войск, состоящий из бывших военнослужащих, которые будут проходить обязательную военную службу в резерве ВС Грузии (10-я и 20-я бригады Национальной гвардии), и второй тип – резерв территориальной обороны, комплектуемый на добровольной основе, по территориальному принципу, для поддержки местных властей в случае военных действий и чрезвычайных ситуаций.
В указанный период бывшие грузинские власти также попытались продемонстрировать успехи в развитии собственной военной промышленности. На ускоренное развитие собственного ВПК Тбилиси было вынуждено пойти с учетом неформального эмбарго после «Пятидневной войны» со стороны ЕС, Израиля, США и Турции, которые не хотели дальнейшего ухудшения отношений с Москвой. После завершения президентства В.Ющенко также почти прекратился поток оружия из Украины – одного из ведущих экспортеров вооружения в Грузию до войны 2008 г. После выполнения ряда контрактов, заключенных еще до «Пятидневной войны» – например, из Украины, Чехии, Болгарии и Турции, существенных поставок ВВТ в Грузии не происходило. В 2010 г. под эгидой Министерства обороны Грузии было завершено формирование научно-производственной корпорации «Дельта», куда вошли ТАМ, 142-й танкостроительный завод (также одно из предприятий ВПК, оставшихся с советского периода), Кутаисский машиностроительный завод, а также несколько НИИ.
После победы на парламентских выборах 1 октября 2012 г. оппозиционного блока «Грузинская мечта» и формирования нового правительства во главе с Бидзиной Иванишвили, 25 октября новым министром обороны был назначен Ираклий Аласания. Примерно с середины 2013 г. новые грузинские власти начали шаги по дальнейшему реформированию ВС страны, однако представляется, что в новых условиях приоритет в представлениях военно-политического руководства страны получило уже повышение возможности участия грузинских военнослужащих во внешних миротворческих операциях, чтобы таким образом повысить уровень оперативной совместимости с силами НАТО и способствовать принятию решения о начале процесса членства Грузии в Североатлантическом Альянсе.
В соответствии с данной логикой Грузия продолжила постепенное перевооружение с вооружения и военной техники советского/российского производства на ВВТ «натовского стандарта», с упором на приобретением систем более мобильного характера. В конце 2013 г. военным ведомством Грузии было объявлено о снятии с вооружения всех вертолетов советского/российского производства (ударных Ми-24 и Ми-25 и многоцелевых Ми-8) и замене их на западные образцы авиационной техники. Также были анонсированы планы о постепенной замене танков Т-55 и Т-72 грузинской армии на системы противотанкового вооружения западного производства.
В июне 2014 г. МО Грузии объявило также о планах по продаже основы своей военной авиации - 5 или 6 штурмовиков Су-25, которые не эксплуатируются уже несколько лет, и по утверждениям военного ведомства страны считаются устаревшими и не подлежащими ремонту и восстановлению. При этом в последние дни стала даже появляться информация, что наиболее вероятным покупателем этих штурмовиков может стать Украина. Киев остро нуждается в данных самолетах непосредственной поддержки сухопутных войск для ведения боев на юго-востоке страны. По горькой иронии истории, Украина за постсоветский период сама продала десятки штурмовиков Су-25 в различные страны, от Азербайджана до африканских государств, в результате чего в настоящее время в составе ее ВВС находится, по некоторым расчетам, всего лишь до двух десятков боеспособных машин этого класса.
Военный бюджет Грузии в 2012 г., составил 451 млн. млн. долларов (в ценах 2011 г.). По сравнению с военными затратами Грузии за 2011 г., составившими 469 млн. долларов, военный бюджет 2012 г. снизился примерно на 18 млн. долларов. Военный бюджет Грузии за 2013 г. составил порядка 442 млн. долларов (736 млн. лари), снизившись по сравнению с 2012 г. на 27 млн. долларов. Планируется, что начиная с 2014 г. военные расходы будут составлять порядка 2,1-2,2% от ВВП страны, и к 2016 г. будут составлять примерно 880 млн. лари (порядка 550-560 млн. долларов).
Согласно принятому в 2013 г. документу Стратегического оборонного пересмотра на 2013 – 2016 гг. (Strategic Defence Review, 2013 – 2016), процесс оборонной трансформации ВС Грузии должен включать в себя целый ряд организационных и структурных изменений. В частности, планируется перераспределение структуры Генерального штаба и обязанностей его подразделений (в конце 2012 г. Объединенный штаб ВС был переименован в Генеральный штаб ВС Грузии), а также создание в его структуре нового Департамента морской обороны. Кроме этого планировались серьезные структурные и организационные изменения в самих ВС.
В частности, предполагалось упразднение Командования сухопутных сил и создать два новых территориальных командований (Восточное и Западное), подчиненных Генеральному штабу и ответственных за оперативное планирование и управление войсками в географической зоне их ответственности, использование мобилизационных ресурсов и снабжение. Восточное оперативное командование включило в себя 4-ю механизированную, 1-ю и 5-ю пехотные бригады, а также 1-ю бригаду полевой артиллерии. Западное оперативное командование включило 2-ю и 3-ю пехотные и 2-ю бригаду полевой артиллерии. Вновь создаваемое командование Авиационных операций и ПВО включило в себя бригаду ПВО, смешанную авиационную бригаду и смешанную авиационную базу. Кроме этого, планировалось сформировать новый отдельный разведывательный и медицинский батальоны, которые вместе с инженерной бригадой становились являться частями центрального подчинения.
Однако в новых условиях, когда вероятность усиления напряженности на постсоветском пространстве в рамках чуть ли не новой Холодной войны между Россией и Западом будет усиливаться, вполне вероятно новое переформатирование целей и задач, стоящих перед ВС Грузии. Во всяком случае, очевидно, что ощущение непосредственной военной угрозы для безопасности Грузии в восприятии политической элиты этой страны лишь растет с каждым днем. А это означает, что рано или поздно это скажется и на изменениях в целях, задачах и структуре ВС этой страны, с возможным упором на новые геополитические реалии.
