Для большинства палестинского населения принцип «два государства для двух народов» всего лишь военная хитрость
Визит в Москву раиса Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса (Абу-Мазена) на фоне происходящего на Ближнем и Среднем Востоке остался малозаметным событием. Внимание экспертов приковано к противостоянию армии и военизированных группировок в Сирии и распаду Ирака под ударами исламистов ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта»), что чревато началом большой шиито-суннитской войны по всему региону.
Приближение очередной активной фазы гражданской войны в Ливии, наступление террористических группировок на пространстве от афгано-пакистанского узла до Сахеля, события на Африканском Роге и распространение сомалийской проблемы на Кению для современного мира важнее явно неразрешимого конфликта палестинцев и израильтян. Тем более интенсивность его настолько мала, что он явно не стоит того непропорционально большого внимания, которое ему в настоящее время уделяют.
На этом фоне рутинным событием стал уход в отставку спецпредставителя президента США по ближневосточному урегулированию Мартина Индика, назначенного на этот пост менее года назад – 30 июля 2013-го. Эта отставка де-факто подвела черту под попытками американской администрации оживить замороженный палестино-израильский «мирный процесс». Объявление о создании палестинского правительства национального единства в результате примирения ХАМАСа и ФАТХ (Движение за национальное освобождение Палестины) не оказало никакого воздействия на террор в отношении израильтян, усиление которого вызвало предсказуемо жесткий ответ силовых ведомств.
В этой связи попытка лидера ПНА (Палестинская национальная администрация) добиться от Иерусалима освобождения очередной группы палестинских заключенных, в обмен на что выражается готовность вернуться за стол переговоров с Израилем, обречена на провал. Тем более что все предшествующие случаи, самый известный из которых – обмен капрала Гилада Шалита, захваченного в плен боевиками, на одну тысячу двадцать семь палестинцев (400 из которых отбывали тюремное заключение за убийство 600 израильтян), приводили только к подъему террористической деятельности, в том числе с участием освобожденных.
Действующее руководство ПНА доживает свой срок и неспособно ни контролировать ситуацию, ни завершить противостояние с палестинской стороны. Впрочем, сомнительно, что это вообще возможно: подавляющее большинство палестинского населения готово признать принцип «два государства для двух народов» только на определенном этапе, переходном к полному уничтожению Израиля. О чем палестинцы говорят открыто, не отказываясь при этом от финансирования Израилем экономики ПНА, которое приносит до 40 процентов доходов официальной Рамаллы.
То же самое касается поставок электроэнергии, а также перечисления в бюджет ПНА налогов от работы палестинцев в Израиле и таможенных сборов. Израильские шекели остаются единственным средством финансовых расчетов не только в Иудее и Самарии, но и в контролируемой не признающим Израиль ХАМАСом Газе – что само по себе говорит об отсутствии намерений по строительству палестинцами независимого государства.
Декларативные требования признать его таковым «здесь и сейчас» в ООН, что в ряде агентств, комитетов и комиссий этой организации встречает поддержку (резонансным стало принятие Палестины в ЮНЕСКО), расцениваются Израилем как доказательство того, что нынешнее руководство ПНА не является партнером по каким-либо переговорам, поскольку нарушает базовые принципы их проведения. Хотя в качестве инструмента давления на Израиль, с палестинской точки зрения, такой подход является эффективным. Нарушение же подписанных ими обязательств расценивается палестинской стороной как легитимная военная хитрость.
Раздувание проблемы
Противостояние израильтян и палестинцев лишь усилиями прессы, политиков и экспертов превратилось в «главную проблему Ближнего Востока». У стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что стоит добиться успеха в примирении враждующих сторон, как будут развязаны все узлы международной политики, по крайней мере в этом регионе. Наблюдение автора за происходящим на протяжении 25 лет в контакте с инициаторами и участниками «ближневосточного мирного процесса» в Иерусалиме и Рамалле, Газе и Аммане, Вашингтоне и Брюсселе, не говоря уже о Москве, дает ему основание усомниться в этом.
Каково истинное место палестино-израильского противостояния на современном этапе в длинном перечне мировых проблем? Конфликт этот сам по себе не уникален ни в одной из своих ипостасей. Его не отличают от множества подобных (в ХХ веке) ни политическая ситуация, ни регион, ни эпоха, которые его породили. Если данная ситуация чем-то и примечательна, то единственным в своем роде информационным сопровождением и беспримерной политической активностью вокруг самого конфликта и попыток его урегулирования.
Проблемы палестинцев ничем не выделяются на фоне последствий изменения климата планеты и дефицита пресной воды, проблем урбанизации и расширения пустынь, перехода демографического кризиса в ряде стран третьего мира в необратимую фазу, пандемии СПИДа в Африке, распада государственности во многих странах Ближнего Востока, захвата террористическими структурами исламистского толка обширных территорий и ставшего реальностью конфликта цивилизаций.
Скажем больше: вопреки тем, кто десятилетиями строит на них свою карьеру в международных организациях и дипломатических ведомствах, сторонним наблюдателям они представляются не особенно актуальными. При этом заслуживает внимания как объем средств, которые вкладывались мировым сообществом на протяжении десятилетий в инфраструктуру палестинской военно-террористической организации, обустройство беженцев и создание государственности, так и чрезвычайно низкая результативность этих вложений.
В 1950 году число палестинских беженцев первой волны, зарегистрированных ООН, составило немногим более 914 тысяч, а в 1955-м сократилось до 906 тысяч. Прирост их числа вследствие Шестидневной войны 1967 года – менее 145 тысяч человек. Сегодня лишь около 300 тысяч палестинских беженцев старше 60 лет являются свидетелями израильской Войны за независимость (или палестинской «Накбы» – «Катастрофы»). Даже вместе с беженцами 1967 года, принимая для простоты подсчетов, что все они дожили до нынешнего дня и никто из них не входит в возрастную категорию «60+», мы получим цифру менее чем 450 тысяч человек.
Согласно критериям Верховного комиссариата ООН по делам беженцев ими признаются люди, покинувшие страну постоянного проживания, но не их дети и более отдаленные потомки. Если бы эти критерии распространялись на палестинцев, как были распространены на десятки миллионов людей, принадлежавших к другим этническим группам, сегодня в мире насчитывалось бы от трети до половины миллиона палестинских беженцев – не больше.
Палестинцами, однако, занимается особое агентство ООН – UNRWA, применяющее по отношению к ним единственный в своем роде критерий: беженцами считаются все потомки палестинских беженцев вне зависимости от поколения и места рождения. Как следствие – если в 1970 году число палестинских беженцев, зарегистрированных UNRWA, составило один миллион 425 тысяч, то в 2000-м на пике «мирного процесса» – три миллиона 737 тысяч. В 2007 году, после того как израильтяне оставили Южный Ливан, сектор Газа и Северную Самарию, не говоря уже о возвращенном за четверть века до того Египту Синайском полуострове, – четыре миллиона 504 тысячи человек. В 2013-м – пять миллионов 272 тысячи человек.
В качестве палестинских беженцев агентством в 2014 году были зарегистрированы один миллион 240 тысяч 82 человека в секторе Газа (8 лагерей беженцев), 754 тысячи 411 человек в Иудее и Самарии – на Западном берегу реки Иордан (19 лагерей). Два миллиона 70 тысяч 973 человека в Иордании (10 лагерей), 447 тысяч 328 человек в Ливане (12 лагерей) и 517 тысяч 255 человек в Сирии (9 лагерей беженцев). Прочие палестинские беженцы проживали в других странах.
Непосредственное знакомство автора с условиями жизни в лагерях беженцев в Газе, Иудее и Самарии, Иордании позволяет говорить о том, что они ничем не отличаются от обычных арабских населенных пунктов. Жилой фонд лагерей включает многоквартирные дома для основной массы населения и виллы местной элиты, занимающейся бизнесом или допущенной к распределению средств доноров, в том числе ООН. Отметим, что лагеря палестинских беженцев по уровню инфраструктуры выгодно отличаются не только от сельских населенных пунктов таких стран арабского мира, как Йемен, Эритрея, Сомали, Судан или Джибути, но и от кварталов Каира вроде Фустата.
Неудобные гости
По сути единственной страной, в которой палестинцы живут в условиях сегрегации со стороны местного населения, является Ливан. При этом ответственность структур, которые контролируют расположенные здесь лагеря палестинских беженцев, за рост местного криминала и межобщинного противостояния чрезвычайно высока. В то же время проблемы иракских и сирийских палестинцев ничем не отличаются от проблем прочего населения этих стран.
При этом курс палестинских организаций, в первую очередь ХАМАСа, в отношении военных действий, развязанных Катаром и Саудовской Аравией против руководства Сирии, дает основания вспомнить традиционную для палестинцев нелояльность к любым странам, их приютившим. Следствием их противостояния с окружающим населением и правящими режимами стал целый ряд конфликтов, в том числе вооруженных, с арабскими странами. Это веский аргумент в пользу утверждения, что палестино-израильский конфликт по сути ничем не отличается от отношений палестинцев со всеми прочими их соседями.
В 1970 году Организация освобождения Палестины (ООП) была изгнана из Иордании в итоге «Черного сентября», после провала попытки Ясира Арафата свергнуть Хашимитскую монархию. В 1975 году в Ливане палестинцы сыграли решающую роль в начале гражданской войны, а позднее спровоцировали оккупацию Южного Ливана Израилем. Почти миллион их был изгнан из стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) после того, как ООП и палестинская община Кувейта поддержали Ирак, оккупировавший эмират в 1990 году. Из самого Ирака местное население изгнало их после падения режима Саддама Хусейна. Наконец, значительная часть палестинцев, живших в Сирии, оказалась жертвой упомянутой выше политики ХАМАСа, руководство которого в 2011–2012 годах предало Башара Асада, не только выступив на стороне его врагов, но и открыв им дорогу в центр Дамаска.
В то же время стремительный распад в ходе гражданской войны и американской оккупации Ирака, а сегодня и Сирии сопровождается исходом из этих стран миллионов беженцев. Большая их часть официально даже не регистрируется ООН. Отметим также, что число палестинцев, вынужденных сменить место жительства из-за конфликтов с населением и правительствами арабского мира, много больше числа тех, кто стал беженцем в ходе арабо-израильских войн. В столкновениях в арабском мире были убиты десятки тысяч палестинцев.
В двух самых противоречивых эпизодах, связанных с Израилем, погибли от 100 до 250 палестинцев в деревне Дейр-Ясин в 1948 году и 43 – в Кафр Касем в 1956-м. При всем желании обвинить Израиль в военных преступлениях палестинская пропаганда не случайно год за годом предъявляет ему обвинения по поводу именно этих инцидентов. Хотя реакция властей и общественности Израиля на них была однозначно негативной и чрезвычайно жесткой по отношению к виновным.
Чиновники и беженцы
Статистика агентства ООН, занимающегося палестинскими беженцами, убедительна. Она не позволяет говорить не только о возможности решения проблемы этой группы беженцев в обозримой перспективе, но и о самой возможности ее решения в любом формате без кардинального изменения принципов работы UNRWA – Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР). Однако приведение правил его работы к тем же критериям, которыми руководствуется Верховный комиссариат ООН по делам беженцев, – табу, не обсуждаемое в генеральном секретариате этой организации.
С 1975 года бюджет агентства (в 2014–2015 налоговых годах – один миллион 961 тысяча 180 долларов) – отдельная строка в бюджете ООН, не зависящая от размера добровольных дотаций доноров, которые зачисляются сверх выделяемой агентству из регулярного бюджета суммы. Особо отметим, что ежегодный объем участия в финансировании бюджета агентства стран арабского мира согласно официальной статистике ООН составляет шесть миллионов 600 тысяч долларов, а вместе с Турцией – семь миллионов 850 тысяч долларов.
Число его сотрудников, оплачиваемых из бюджета ООН, только в 1997–2013 годах возросло с 20 тысяч 500 человек до 29 тысяч 138 человек. Согласно планам агентства к 2015-му их численность составит 30 тысяч 314 человек. Законы Паркинсона действуют для ООН в той же мере, что и для британского адмиралтейства: число ставок UNRWA, объем работы его сотрудников, необходимый для этой работы бюджет и, следовательно, число опекаемых ими палестинских беженцев могут только расти и будут расти вне зависимости от хода и итогов «мирного процесса».
Как уже сказано выше, большинство лагерей палестинских беженцев превратилось в обычные ближневосточные города и деревни с развитой инфраструктурой, включающей систему образования, здравоохранения и социальные службы. В 2014 году агентство контролировало обучение более полумиллиона школьников в 666 школах UNRWA и средних школах в Ливане, осуществляло профессионально-техническую подготовку до десяти тысяч учащихся, строило и ремонтировало более 800 объектов системы образования, готовило около четырех тысяч преподавателей.
Медицинские программы агентства в сотнях больниц и клиник охватывали миллионы палестинцев. Только в сфере стоматологии на плановой основе проводилось лечение 700 тысяч беженцев в год. UNRWA создало единственную в своем роде систему, превратив палестинских беженцев, живущих в лагерях на территории Иордании, Сирии, Ливана, Газы и Западного берега реки Иордан, в постоянных клиентов мирового сообщества. Они и их потомки имеют возможность гарантированного существования за счет этого сообщества на протяжении десятилетий. При этом уровень их благосостояния, образования, медицинского обслуживания и социальной инфраструктуры по местным меркам более чем достаточен, а для ряда стран Ближнего и Среднего Востока – высок.
В палестинских кругах проблема беженцев рассматривается исключительно с точки зрения обязательств мирового сообщества перед ними при молчаливом согласии с этой точкой зрения международных чиновников и представителей стран-доноров и лоббистов палестинских интересов. Благодаря этой позиции Палестина стала не столько символом заботы ООН о беженцах, сколько мировым Гарлемом. Причем не благодарным за помощь и стремящимся встать на собственные ноги, а требующим ее во все возрастающих размерах, перемежая предложения Израилю перемирия – «худны» периодами террористической активности.
Без права на ПМЖ
Специфика палестинского социума в том, что расселение осложнено и на самих палестинских территориях: в Газе, на Западном и иорданском – Восточном берегах реки Иордан. Не случайно лагеря беженцев в этих анклавах существовали 19 лет под египетским и иорданским административным контролем, хотя окружающее население было исключительно палестинским.
Главное в проблеме даже не непрерывный рост численности беженцев, провоцируемый палестинскими чиновниками UNRWA из ведомственных соображений, а вопрос их расселения. Племенная и кланово-родовая система, характерная для традиционного арабского общества, не признает за представителями даже соседнего палестинского города или деревни права на постоянное жительство в пределах другого палестинского населенного пункта. В условиях отсутствия военного подавления попыток сведения счетов между местными жителями со стороны внешней власти, будь то Стамбул, Лондон, Каир, Амман или Иерусалим, шансы на изменение этого положения равны нулю.
При сохранении такой модели отношений в палестинском социуме претензии беженцев могут быть удовлетворены только при получении ими права на возвращение именно в те населенные пункты, которые покинули они сами или их предки, то есть на всю территорию Израиля. Современная международная юридическая практика не имеет значения для беженцев, прекрасно отдающих себе отчет, что добиться чего-то они могут только от Израиля. Это касается и ссылок Иерусалима на то, что Израиль уже принял на своей территории миллионы евреев со всего мира, в том числе сотни тысяч из арабских стран, где их собственность была конфискована местными властями и при желании может быть ими использована для «взаимозачета» при обустройстве палестинцев.
Не имеет значения и то, насколько большая территория будет выделена палестинскому государству. Уступка даже одного процента спорной территории для палестинцев невозможна – кто-то из них так и останется лишенным родины. Палестинский лидер, который пойдет на подписание окончательного соглашения с Израилем, будет убит, а соглашение разорвано его наследниками. Арафат помнил о судьбе прадеда короля Иордании – эмира Абдаллы, погибшего от руки палестинского террориста в Иерусалиме более полувека назад. Абу-Мазен понимает ситуацию не хуже него и именно поэтому отказывается от признания Израиля еврейским государством.
Палестинский президент демонстрирует тем самым, что речь об окончательном урегулировании не идет в принципе. Вряд ли эта позиция палестинского руководства изменится в будущем вне зависимости от того, кто сменит нынешнего палестинского раиса на посту – «сильный человек» Иерихона Джибриль Раджуб или бывший любимец Арафата из Газы Мухаммед Дахлан.
Напомним при этом, что в конце 40-х годов в Европе насчитывалось более 21 миллиона беженцев. Раскол Британской Индии и последующий распад Пакистана прибавил к ним еще 14–15 миллионов. Никто из них в настоящее время не живет в лагерях. После Второй мировой войны в мире было свыше 200 миллионов беженцев. Не более чем 50 миллионам из них помогли структуры ООН. Сегодня, по официальным данным, помощи ждут минимум 20 миллионов беженцев и около 25 миллионов перемещенных лиц. Все они не могут рассчитывать на ничтожную долю того, что получают, требуя все больше, палестинцы, и положение дел вряд ли надолго останется таковым. Похоже, политика палестинских властей, проводимая ими в отношении Израиля, в очередной раз продемонстрировала, что палестинцы никогда не упускают шанс упустить шанс…
