Настоящая истерика, устроенная британским истеблишментом во главе с премьер-министром Кэмероном по поводу выдвижения на должность главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера — вплоть до угроз выйти из состава ЕС и совсем уж пошлых обвинений бывшего руководителя правительства Люксембурга в бытовом пьянстве, — удивила только уж совсем незамутнённых персонажей из «либерального крыла политической журналистики». Искренне убеждённых в том, что в горнем западном мире даже директор ЦРУ Джон Оуэн Бреннан с утра до ночи непрестанно думает исключительно о правах человека. Лицо и манеры, допустим, Кэтрин Эштон исполнены образцовой женственности. А искренне полюбившаяся гражданам России Дженнифер Псаки суть естественный образец для подражания в областях, связанных с интеллектуальной деятельностью в сфере политических технологий и прочих информационных коммуникаций.
Для менее религиозных в плане мировой политики граждан — поясним суть скандала.
Жан-Клод Юнкер был безжалостно обвинён в том, что «пьёт по утрам коньяк» (что было совсем забавно в устах, так сказать, наследников громкой славы сэра Уинстона Черчилля), а Дэвид Кэмерон прямо проименовал потенциального главу Еврокомиссии «лицом из восьмидесятых» (с) и обвинил во всех грехах, включая потенциальную политическую импотенцию…
…В чём тут дело.
Жёстко дуалистическая картина мира («свободный мир» против «коммунистической тирании»), по ряду причин сложившаяся после Второй мировой войны, оказалась на удивление устойчива. Настолько устойчива, что одна из «сторон конфликта» сумела продержаться в исходном «мобилизационном» состоянии почти четверть века после окончания самого глобального идеологического противостояния. Сохранился, причём, не только созданный для «военного противостояния Советам» блок НАТО или «частичная передача суверенных политических прав» стран Европы на географически не совпадающие с европейскими границами берега реки Потомак. Сохранились даже такие чудные детали, как добровольно-принудительное хранение «золотых запасов» европейских стран в заокеанском Форт-Ноксе, причём, судя по всему, с очень слабой надеждой на возвращение данных «ништяков» их законным владельцам: не для того, простите, перевозили.
Но кто им, интересно, сказал, что эта конструкция — утверждена в нашем мире «отныне и навсегда»?
Не-а. Объективные, в том числе экономические и, простите, географические противоречия между «атлантической цивилизацией» и континентальной Европой, по сути, ничем таким особенным не отличаются от, допустим, противоречий между теми же «атлантистами» и «континенталистами» и русской или, как сейчас модно говорить, «евразийской цивилизации». Или, допустим, «цивилизации Китая». Они отнюдь не враждебны друг другу и вовсе не обязательно должны находиться в конфронтации: более того, и прошлый опыт взаимодействия стран европейского континента с «атлантикой», и нынешний нарождающийся опыт российско-китайских отношений говорят нам о том, что между ними возможно всякое, вплоть до стратегического партнёрства. Просто все эти «центры притяжения сил» — разные, у них — изначально разные цивилизационные цели и разные интересы, и это надо очень чётко понимать.
И для островных «атлантистов» сейчас жизненно важно, чтобы постепенно осознающий своё экономическое могущество и вес «континентальный ЕС» ни в коем случае не обзавёлся необходимой для его реализации в мировой геополитической игре соответствующей организационной и политической инфраструктурой. Потому как сам факт создания такой инфраструктуры рано или поздно (скорее рано) неизбежно приведёт к необходимости артикуляции собственных интересов «старого континента», которые в чём-то будут совпадать, а в чём-то и не совпадать с интересами англосаксонского «атлантизма». А именно оформлением подобного рода структур и намерен заняться после назначения на позицию «ручного» для Вашингтона и Лондона Баррозу старомодно пьющий коньяк по утрам опытный евробюрократ Жан-Клод Юнкер.
Что, понятное дело, противоречит интересам англосаксов по обе стороны Атлантического океана: «властелинами мира», в условиях конкуренции с постоянно усиливающимся Китаем и постепенно приходящей в себя Россией, им стать уже вряд ли удастся. А тут ещё и довольно явная угроза потерять хлебную и, признаем уж, откровенно постмодернистскую халявную должность «общеевропейского управдома».
…Я бы, однако, отметил следующее. «Ситуационными союзниками» мы, безусловно, можем быть с кем угодно (и сейчас Старая Европа нам ближе). Но если смотреть глобально, то и «атлантика» и «континент» от нас почти что одинаково «равноудалены», а единственным надёжным союзником любой великой державы (и не только России, что бы там выдавший эту фразу великий русский император ни думал) — являются её армия и флот.
Просто мир, судя по всему, стремительно возвращается в своё естественное состояние, не отягощённое модернистскими идеологиями, характерное для конца девятнадцатого — начала двадцатого века.
И что из этого получится: будем, что называется, посмотреть.
