В британском графстве Девоншир объявился человек, который живет с волками! Нет, он не был украден во младенчестве. Он сознательно решил стать своим в волчьей стае, есть сырое мясо, спать на земле, без девушки, без телевизора… Короче, вообще без удобств.
Мясо и власть Мужчина тащит по лесу тушу оленя. На нем старая грязная куртка и не менее засаленные штаны, а разит от него так, что он мог бы дать фору любому бомжу. Но это не запах костра, обычный для туриста или охотника. Это запах пота, смешанный с резким духом звериного логова. Шон Эллис возвращается к своим – тройке молодых волков, которые ждут его, растянувшись под деревом. Он их вожак, альфа-самец. Уже через несколько минут ему предстоит в очередной раз доказать это. Как обычно, его встречают радостным поскуливанием и обнюхиванием. Все в порядке: никаких тревожных запахов. Хоть Шон и вернулся к волкам из внешнего мира, он старательно проверил, чтобы его тело не несло на себе ароматов цивилизации. Это просто была «охота на чужой территории». Волки не должны догадываться, что Шон на самом деле побывал на исследовательской станции, где забрал тушу оленя и записал результаты наблюдений за своей стаей. Ни в коем случае не допускается душ с мылом, смена одежды или какая-либо человеческая еда. Шон должен пахнуть своим потом, своими волками, возле которых он спит, и сырым мясом, которое он ест вместе с ними. Ну, на самом деле не совсем сырым. Тут есть одна небольшая хитрость. Внутри туши оленя, на месте печени, сердца и почек, спрятаны пакетики со слегка отваренным мясом для Шона (пахнет совсем как сырое и на вкус такая же дрянь, но хотя бы без кишечных паразитов). Чтобы быть настоящим волчьим лидером, недостаточно того, что ты все время приносишь пищу. Главное – это есть со стаей и правильно вести себя во время еды. Каждый раз твои полномочия подвергаются сомнению, и каждый раз ты должен доказывать свое право. Обед может превратиться в кровавую драку за лидерство. Возвращаясь с добычей, Шон всегда думает об этом. Как альфа-самец, он имеет право на ливер, который считается особенно лакомым кусочком. Бета-самец ест нежное мясо с боков и шеи. Рядовым членам стаи достаются ноги, а изгой-омега доедает то, что осталось, когда все уже насытились и отошли от добычи. Если кто-то захочет оспорить позицию одного из членов стаи, он начнет с того, что попытается претендовать на его часть туши. После приветствия Шон без промедления подступает к оленю. Рядом с ним оказывается черно-рыжий крупный самец, которому на станции дали имя Яна. В иерархии стаи он – бета. Однако чем старше становится Яна, тем более явно выражаются его претензии на лидерство. Вот и сейчас он искоса смотрит на Шона и пытается откусить кусок мяса с того места, где ест вожак. Лицо Шона неожиданно искажается: нос морщится, рот оскаливается, обнажая зубы, – и он испускает нечеловеческий утробный рык. Яна пристыженно возвращается к своему месту на туше. Его день еще не пришел, волк пока боится драться с человеком за лидерство.
Начало
Эксперимент человека-волка начался около года назад. Это была сумасшедшая идея. Профессиональные ученые, услышав о ней, крутили пальцем у виска. Но Шону Эллису, зоологу-самоучке, было наплевать. После службы во флоте он вернулся на родную ферму в окрестностях британского городка Девон, однако так и не нашел там занятия по душе. От ненавистных коров и овец Шон уходил в лес. Больше всего он любил найти где-нибудь в чаще семейство лисиц или волков и наблюдать за ними из укрытия. Результаты своих наблюдений Шон записывал в специальный дневник. Вскоре он связался с такими же фанатичными натуралистами по всему миру и начал ездить в леса Польши и Северной Америки. К сорока годам Шон кое-как научился выбивать научные гранты под свои наблюдения, был изрядно покусан и имел заветную мечту – поселиться с волками, стать для них своим и выучить их язык. И вот он задумал осуществить ее в родном графстве Девоншир. Для роли Маугли Шон, конечно, был староват. Поэтому отважный исследователь решил действовать наоборот – выкупить осиротевших волчат у охотников и взяться за их воспитание, копируя поведение диких волков. Использовав все свои связи в околонаучном мире, Шон взялся за подготовку сенсационного эксперимента. Первым делом ему удалось договориться с администрацией Девонского национального парка о том, что его стая поселится на территории заповедника в специально огороженном уголке (чтобы волки не причиняли беспокойства окрестным фермерам). Потом Шон нашел несколько энтузиастов-единомышленников, согласившихся стать его исследовательской группой. Они поселились в домике на границе резервации. Группа поддержки должна была доставать мясо, которое Шон станет приносить «с охоты», пополнять его секретный запас питьевой воды в чаще и поддерживать контакты с внешним миром, от которого человек-волк хотел полностью отстраниться. 5 мая 2004 года Шон Эллис попрощался со своей женой и двумя детьми (в перерывах между экспедициями он обзавелся семьей), надел привычную походную одежду и скрылся в лесу. На склоне холма уже было вырыто сухое логово для трех новорожденных волчат, которых Шон нес с собой. Все трое были самцами, в исследовательском центре их назвали Яна, Тамаска и Матси. Стать волком
По-волчьи выть
КОРОТКИЙ НИЗКИЙ ВОЙ «Я тут главный! Убирайтесь с моих точек!» (издает альфа, чтобы защитить территорию)
ДЛИННЫЙ НИЗКИЙ ВОЙ «Сейчас мы с главным вам накостыляем!» (издает бета, чтобы поддержать альфу)
ДЛИННЫЙ ПЕРЕЛИВЧАТЫЙ ВОЙ «У нас тут большая сходка! Большая и мощная!» (разными голосами издают рядовые волки, чтобы нельзя было догадаться, сколько их в стае)
ВЫСОКИЙ ВОЙ «Ну ты где? Сигнализируй!» (издают члены стаи, чтобы убедиться, что у волка, ушедшего на охоту, все в порядке)
ВЫСОКИЙ ЖАЛОБНЫЙ ВОЙ «Срочно возвращайся! Мы волнуемся!» (издает стая, когда волк-охотник слишком долго не возвращается)
Первые две недели Шон лениво провалялся с волчатами в логове. Он кормил их молоком из бутылки и раз в день отлучался к тайнику в лесу, чтобы поесть. Помощники приносили в тайник полусырое мясо и воду. И ничего больше. Запах еды, исходивший от Шона, должен был быть натуральным. Честно говоря, в первое время исследователю пришлось туго. Начинающего волка преследовали несварение желудка, слабость и апатия. По ночам ему снился любимый шоколадный бисквит с густым сладким соусом – больше всего на свете хотелось чего-нибудь сладкого и калорийного. Шон утешал себя тем, что первобытные люди питались ничуть не лучше. К тому же он стремительно начал сбрасывать вес (за годы неподвижного наблюдения в засаде подтянутый морпех основательно расплылся). Однако после первой недели мучений исследователь стал чувствовать себя все лучше и лучше. Он уже не просто лениво волочил ноги к тайнику, а совершал настоящую пробежку с препятствиями и даже подтягивался на ветке перед обедом. Желудок тоже вернулся в норму, и сама собой прошла простуда, которую Шон подхватил, когда однажды промерз до костей (волчата грели его живот своими меховыми телами, но спиной человек чувствовал промозглый холод, который к концу ночи заползал в логово). Волчата тоже стали гораздо активнее за эти две недели. И вот однажды утром Яна, покачиваясь на слабых лапах, смело и самостоятельно направился к выходу из логова. Шон знал, что волчица в этом случае молниеносно бы подбежала к нему и больно укусила за нос. Так волки дисциплинируют своих детенышей. Шон с ужасом представил, как его зубы впиваются в доверчивую мордочку волчонка… Но делать было нечего. Он метнулся к выходу и блистательно справился со своим первым испытанием – тяпнул волчонка так, что тот обиженно завизжал. Шон равнодушно вернулся на место. Главное – не допустить человеческой жалости и сомнения. Наказание болью – единственный способ воспитания у волков. Когда волчатам исполнилось три недели, Шон вывел их на поляну, чтобы преподать еще один важный урок. Именно в этом возрасте маленькие волки начинают впервые выть вместе со взрослыми. Шон ужасно волновался. Во время своих наблюдений он пришел к выводу, что ежедневный «сеанс воя» – важнейший ритуал волчьей семьи. Таким способом стая сообщает соседям и случайным волкам, оказавшимся поблизости, о том, что их территория занята и находится под охраной. Именно этот вой Шон мечтал исследовать и использовать для общения с дикими волками. Исследователь поднял черного Тамаску, который чаще других волчат шевелил ушами, когда Шон издавал какие-нибудь звуки, и принялся выть тому в ухо. Вообще, он считал себя отличным имитатором: волки всегда реагировали, когда наблюдатель пытался им подражать. Но смогут ли волчата, которые никогда не слышали настоящего воя, понять, что Шон от них хочет? Услышав новый звук, Тамаска насторожился и вдруг, как по команде, поднял свою мордочку и принялся ему вторить своим щенячьим фальцетом! С этого дня стая Шона каждый вечер выходит на холм, чтобы огласить окрестности четырехголосым воем. На исходе первого месяца жизни волчат их приемного отца ждало самое экстремальное испытание – переход с молока на мясо. Первые порции дичи для детенышей волки приносят в своем желудке. Когда волчата лижут пасть матери, та отрыгивает для них съеденную пищу. Ну что ж, мясо, которое на станции готовят для Шона, как раз сойдет за полупереваренное. Нужно его тайком засунуть в рот, слегка пережевать и предложить волчатам слизывать эту массу с губ. Исследователь еще до жизни в лесу продумал, как все это сделать. Что касается естественного рвотного рефлекса… Он решил, что закроет глаза и постарается думать о чем-нибудь другом. Ну а если рвота все-таки возникнет, тем ближе к естественным условиям будет вся процедура! Однако, когда время кормить волчат мясом действительно пришло, Шон поймал себя на мысли, что ему совсем не противно. Он уже давно привык к вкусу сырого мяса, а запах волчьего дыхания после недель, проведенных в логове, казался таким же естественным, как когда-то запах его собственных детей. Так что энтузиазм волчат, которые с жадным ворчанием принялись вылизывать его губы, вызвал у исследователя не рвоту, а прилив гордости. Едва ли найдется еще хотя бы один человек, который способен это сделать! Шон стал настоящим волком.
Волчата учатся кусать
Трудности первого месяца были только началом. К концу лета волчата окончательно окрепли и стали пробовать свои зубы друг на друге и на Шоне. Для них это была просто игра, но на коже человека, не защищенного толстой шкурой, волчьи зубы часто оставляли глубокие раны. Первый раз это случилось вечером в августе. Все четверо как раз проснулись после дневного отдыха и устроили веселую возню на поляне перед логовом. Шон не подал виду, что испугался, когда Тамаска вонзил свои клыки глубоко ему в плечо. Как и положено матерому волку, которому досаждают несмышленые щенята, он угрожающе огрызнулся. Тамаска немедленно стушевался и лег на землю, что означало послушание. Однако из плеча Шона сочилась кровь, которая уже пропитала рукав его куртки. Человек-волк немедленно отправился «на охоту» в исследовательский центр, где рану перевязали. Но она была настолько глубокой, что Шона решено было отвезти в местный госпиталь, чтобы зашить порванный бицепс. Доктор долго не понимал, почему Шон резко отпихивает пузырьки с дезинфицирующим средством и морщит нос. Спиртосодержащий раствор пах слишком резко для человека с обостренным обонянием, который вот уже несколько месяцев не сталкивался с цивилизацией. Шон приходил в ужас, представляя, какой невыносимой покажется эта вонь его волкам. Ведь для них обоняние было важнейшим способом восприятия мира. В конце концов доктор смирился с тем, что его пациент не совсем адекватен, и они договорились просто зашить и перевязать рану. Впрочем, вся поездка пошла насмарку. Следующим утром, когда Шон вернулся в стаю с перебинтованной рукой и лег в логово, волки немедленно принялись скусывать повязку. Они успокоились, только когда от бинта не осталось и следа, нить была вычищена из раны, а кровь, которая снова пошла из больного места, была старательно зализана. Весь день волки жались к своему вожаку и продолжали лизать его рану, проявляя трогательную осторожность. Шон решил, что снова ехать в больницу следующей ночью бесполезно. О том, чтобы окончить эксперимент из-за такого пустяка, не могло быть и речи. Так что он просто оставил все как есть. К его удивлению, рана не только не воспалилась, но и невероятно быстро затянулась и зажила. Впоследствии Шону предстояло пережить еще несколько глубоких укусов, но он больше не обращал на них внимания.
Через полгода после начала эксперимента Шон превратился в местную достопримечательность. Сюжет о человеке, который поселился среди волков, даже показали на Би-би-си. Шон в нем угрюмо глядел с экрана и тщательно подбирал слова, отвечая на вопросы интервьюера. Он подозревал, что этот бойкий юноша с микрофоном считает его скорее сельским сумасшедшим, чем серьезным исследователем. Но что было делать? Его подловили, когда он приходил за тушей оленя в исследовательский центр. Со своими волками Шон сниматься категорически отказывался, сколько его ни осаждали разнокалиберные фотографы. Но вот когда пришли серьезные люди с National Geographic, Шон не устоял. После долгих переговоров он дал согласие стать героем реалити-шоу. Шона с его стаей собирались снимать, как снимают диких волков, – осторожно укрывшись в засаде за камуфляжной сеткой. Шон сам устанавливал эти укрытия. Уж он-то знал, что такое засада на волка! После того как камеры были расставлены в резервации, жизнь Шона пошла почти по-прежнему. Он учил своих волчат ловить рыбу в ручье, который протекал через резервацию, выл с ними каждый вечер на холме, охотился на мышей и белок по ночам и изучал иерархию стаи, которая складывалась у него на глазах. Самый активный и крупный Яна пока что был бетой: он старательно следил, чтобы остальные волки подчинялись воле вожака –Шона. Однако сам Яна иногда «уходил в самоволку», тем самым претендуя на лидерство. Тамаска в играх и на охоте был вторым после Яны. Он отличался более покладистым характером и всегда беспрекословно слушался вожака, хотя в охоте на белок, например, превосходил и Яну, и неуклюжего Шона. Идеальный будущий кандидат на роль бета-самца, который умело исполняет решения альфы. Матси был типичным омегой. Он не отличался особой силой, зато обладал высокой чувствительностью к запахам и настроению своих собратьев. Именно он стал «дозорным волком», который спит ночью и бодрствует днем, чтобы предупреждать всех об опасности, когда стая отсыпается после охоты. А еще Матси как омега взял на себя роль примирителя. Едва он чувствовал какое-нибудь трение между Шоном и Яной, как тотчас же бросался в гущу событий, как бы предлагая выместить на нем напряжение. Чем дольше Шон наблюдал за Матси, тем яснее он понимал, что роль омеги-изгоя не такая уж жалкая, как ее описывают зоологи. Ночью, когда стая подвергается опасности во время охоты, он спокойно спит. А еда, которая доставалась Матси, на самом деле не была такими уж объедками. Бета-самец Яна, как будто понимая полезность омеги во время конфликтов, оставлял ему часть своей доли. Ухмыляясь, Шон иногда размышлял о том, что современное общество точно так же лелеет своих фриков, которые позволяют рядовым гражданам публично возмущаться и тем самым снимают общее напряжение. Он сам был таким полезным фриком, недаром журналисты с National Geographic вот уже третий месяц обхаживают его как настоящую суперзвезду.
Смена иерархии
Шон пробирается через лес. Он старается не волноваться, хотя знает, что, возможно, ему вскоре придется драться с волком. Исследователь не появлялся в стае около двух недель. Он уезжал в Польшу, чтобы сняться в эпизоде про разговор с волками (Шон с помощью угрожающего воя отпугнул волчью стаю от фермы, таскавшую оттуда овец). С одной стороны, ему было лестно узнать, что его «псевдонаука» работает. А с другой… Прошло полтора года с тех пор, как он принес в этот лес маленьких слепых волчат. Они превратились в огромных сильных самцов. Шон знал, что Яна давно уже готов вступить с ним в открытую драку за лидерство. Все дело в гормонах. В полтора-два года волки достигают половой зрелости и становятся особенно агрессивными. Ведь в волчьей стае только альфа имеет право спариваться. Скорее всего, за время отсутствия Шона Яна освоился с ролью альфы и теперь начнет отстаивать свои права. Когда Шон появился на поляне, волки немедленно окружили его и принялись обнюхивать. Исследователь припал как можно ниже к земле, чтобы на всякий случай обозначить свою подчиненную позицию. Когда волк признает доминантную позицию другого самца, он старается оказаться ниже, чем тот. Яна, Тамаска и Матси с ворчанием принялись тереться о человека – таким образом они оставляли на нем свой запах. Значит, приняли за своего. Шон выдохнул. Оставалось выдержать главное испытание – кормление. Когда он приволок тушу оленя на поляну, то сразу понял, что его подозрения насчет Яны полностью оправдались. Тот с угрожающим рычанием подошел к туше. Шон попятился. Тамаска, который теперь стал полноправным бетой, скалясь, встал между оленем и человеком. Он отгонял бывшего вожака от добычи, чтобы дать новому лидеру спокойно насладиться едой. Шона подпустили к туше только вместе с Матси, когда от оленя остались одни объедки. В иерархии стаи он теперь оказался почти на самом низу. Но все это было не важно. Он жив, и его приняли обратно. После завершения съемок фильма Шон продолжил свой эксперимент в Девонском национальном парке. Теперь у него уже семь волков. Исследователь перестал проводить с ними все свое время, однако почти каждый вечер его можно увидеть со стаей во время вечернего «охранительного» воя на вершине холма. Говорят, этот аттракцион сравнялся по популярности со знаменитыми механическими динозаврами в натуральную величину, которые стоят на входе в парк.
Интервью
Мы позвонили в Девонскую волчью резервацию, чтобы услышать Шона своими ушами. Совершенно неожиданно он заговорил вполне человеческим голосом. Восемнадцать месяцев без чистки зубов и смены носков! С одной стороны, звучит заманчиво, но с другой…
Тебе не было противно? Нет, ну белье я, конечно, менял, просто просил, чтобы его стирали мылом без резкого запаха. Вообще, по поводу неприятных запахов – тут все относительно. Когда я первый раз пришел в супермаркет после своего эксперимента, то не мог даже близко подойти к полке, где всякие порошки и моющие средства стоят. Как будто на стену наткнулся. Мне прямо голову сносило от густого химического духа, который там стоял.
А как ты согревался зимой? Неужели спал в логове на голой земле? Хотя у вас, в Британии, зимы помягче, чем у нас…
Ну да, у вас я бы, может, и не справился. Но в Девоншире тоже бывает минусовая температура и снег. При этом волки даже зимой не всегда ночуют в логове. Иногда мы ложились прямо в поле. Вырывали ямку в земле, и все в нее укладывались. Яна, Тамаска и Матси чувствовали, что я не такой защищенный, как они, и как будто обнимали меня со всех сторон. Поверь, нет ничего теплее, чем шкура живого волка рядом с тобой!
Что было сложнее всего в твоей волчьей жизни?
Пожалуй, самое трудное – это возвращаться обратно к людям. От меня ведь ушла жена после первых месяцев эксперимента. Она с детьми поначалу часто приезжала на станцию. А я приходил, молча кивал им и уходил обратно. Сейчас я понимаю, что они были в шоке, конечно. Но у волков нет эмоций. Нет ревности, лжи, лицемерия, формальных каких-то слов, которые люди говорят друг другу, чтобы поддержать разговор. Я не знал, что сказать жене и детям, потому что не особо скучал по ним. Я ведь никогда не был идеальным семьянином, просто так вышло.
Ну а сейчас, вернувшись в человеческий мир, ты счастлив? Ты же теперь звезда!
Ну не знаю. На National Geographic сделали великолепный фильм. Главное, они обратили внимание зрителей на то, что волки – это не «хищные твари», а благородные существа, которые тоже нуждаются в защите. Но вся эта суета, интервью… Знаешь, я по-настоящему хорошо себя чувствую только по ночам, когда ухожу от людей к своим волкам и брожу с ними по темному лесу.
