Много ходит разговоров о том, что волна “цветных революций” и всесокрушающее наступление “арабской весны”, являют собой инициированный Западом, а конкретнее – Соединенными Штатами и Великобританией, системный процесс замены локальных правящих режимов. В той или иной степени, участниками глобального геополитического переформатирования являются также ближайшие евроатлантические союзники инициаторов и их региональные сателлиты. Средства и инструментарий, использованные для реализации переворотов, у всех на виду. Были использованы: метод прямого военного вторжения (Ирак), метод ограниченного военного вмешательства (Ливия), метод оказания политической, финансовой военно-технической помощи местной оппозиции, стремящейся к осуществлению насильственной смены власти (Тунис, Египет, Киргизия, Грузия, Сирия, Украина). Примеры такого вмешательства можно привести также и по ряду других государств, однако вышеперечисленные случаи выделяются своим региональным подтекстом – здесь процессы сокрушения режимов затронули страны арабского мира с не-монархической системой власти, а также ряд пост-советских государств. Есть одна особенность, присущая всем странам, где смена власти была осуществлена путем насильственного ее свержения – во всех этих государствах власть и финансово-экономические рычаги, в силу тех или иных обстоятельств, в свое время оказались в руках нетрадиционной, новой правящей национальной элиты. Такой переход, вопреки всем приложенным усилиям, в сознании народов, был оценен в качестве произвольного, противозаконного присвоения, что давало право каждому выйти на борьбу с несправедливостью, совершенной и против него самого лично. В таких условиях, для старта процесса силового свержения власти достаточно подать сигнал к консолидации противников режима, с целью его свержения. Сигнал общего сбора своевременно подавался. Другой вопрос, как принимается решение о том, когда и для кого этот сигнал должен прозвучать. Этот способ смены власти условно можно назвать методом “кастрации элит”, поскольку принцип его действия базируется на том, что так называемая “новая” элита лишается возможности эволюционной трансформации в “традиционную” элиту, то есть превращения в такую элиту, легитимность соединенной политической и финансово-экономической власти которой признается народом и не оспаривается внутренней оппозицией. Государства, где смена власти автоматически влечет за собой также кардинальное перераспределение собственности, в большей степени уязвимы с точки зрения подверженности внешним воздействиям и манипуляциям, во многом именно по той причине, что им не удалось обеспечить переход своей “новой” элиты на уровень элиты традиционной.
