22 января в швейцарском городе Монтре собрались дипломаты, чтобы выработать решения, направленные на прекращение длящейся три года гражданской войны в Сирии. Но эта конференция будет очень далека от реалий сирийского военного противостояния. За несколько дней до запланированной даты ее начала возникли противоречия, грозившие срывом переговоров, потому что ООН пригласила к участию в конференции Иран. Представители сирийских повстанцев добились отмены этого приглашения. Неспособность договориться даже о составе участников переговоров – это дурное предзнаменование для усилий дипломатов, которые с самого начала не имели особых шансов на плодотворный успех.
Для глубокого скепсиса есть немало веских оснований. Вооруженные силы сирийского президента Башара Асада продолжают боевые действия с отрядами повстанцев, которые ведут все более братоубийственную войну, и отвоевывают у них все новые территории. Поэтому у режима, пользующегося мощной поддержкой и помощью со стороны Ирана и России, нет особых стимулов уступать власть своим разрозненным противникам, действующим по указке Вашингтона, особенно сейчас, когда США ведут переговоры с Тегераном. Однокашник Асада по медицинскому факультету и давний член лояльной сирийской оппозиции Али Хайдар (Ali Haidar), кстати занимающий сегодня пост министра национального примирения, уловил настроения в преддверии конференции, заявив: «Не ждите ничего от «Женевы-2». Ни «Женева-2», ни «Женева-3», ни «Женева-10» не разрешат сирийский кризис. Его разрешение уже началось, и оно продолжится за счет военной победы государства».
Широко распространенный пессимизм по поводу возможности заключения действенного соглашения о разделении власти с целью окончания противоборства привел к появлению мрачных предположений о том, что Сирии предопределено либо расколоться на сектантские мини-государства, либо, как сказал Хайдар, сохранить статус-кво, когда алавиты полностью восстановят контроль, а сунниты будут вынуждены им подчиниться. В обоих сценариях есть изъяны. Международным посредникам на данном этапе кризиса не удастся добиться заключения соглашения о разделе полномочий, а правящему алавитскому меньшинству будет очень трудно восстановить единство государства. Не менее трудно будет разделить Сирию по религиозному признаку. Более пристальный взгляд на нее поможет понять, почему.
Геополитика Сирии
До того, как тайное соглашение Сайкса – Пико привело к созданию на Ближнем Востоке разносортицы национальных государств, название Сирия использовали купцы, политики и военные, обозначая этим словом территорию, ограниченную Таврскими горами на севере, Средиземным морем на западе, Синайским полуостровом на юге и пустыней на востоке. Если бы вы, сидя в Париже 18-го века, думали об изобилии хлопка и специй на противоположном конце Средиземноморья, вам бы этот регион был известен как Левант. Его латинский корень «levare» означал «всходить», «подниматься». То есть, это было то место, где на востоке восходит солнце. Если бы вы были арабским торговцем, путешествующим древними караванными путями в восточном направлении по Хиджазу, как называли западную часть сегодняшней Саудовской Аравии, то вы бы называли эту территорию Биляд аш-Шам – «земля слева» от исламских святынь на Аравийском полуострове.
Откуда ни посмотри на Сирию – с востока, с запада, с севера или с юга, она всегда находится в неудачном положении, будучи окруженной более сильными державами. Богатые и плодородные земли Малой Азии и Европы вокруг Мраморного моря к северу, долина Нила к югу и земли между Тигром и Евфратом к востоку способствуют возникновению там более многочисленного и более сплоченного населения. Когда контролировавшая эти земли держава в поисках новых богатств начинала углубляться дальше, она неизбежно проходила через Сирию, где лилась кровь, где народы были перемешаны, где о религии договаривались, а торговля товарами шла яростно и порой жестоко.
По этой причине лишь дважды в истории Сирии этот регион мог называться суверенным и независимым государством. В первый раз это было при эллинистической династии Селевкидов, которые сделали своей столицей город Антиохию (это город Антакья на территории современной Турции) и правили с 301 по 141 год до н.э. Во-второй – при династии Омейядов, обосновавшейся в Дамаске и правившей с 661 по 749 год. Сирию часто делили или поглощали ее соседи, так как сама она была слишком слаба, расколота изнутри и уязвима в географическом плане, чтобы отстаивать свои земли. Такова судьба многих пограничных территорий.
В отличие от долины Нила, в географии Сирии отсутствует естественное связующее звено, помогающее преодолевать внутренние расколы. Стремящемуся к самостоятельности сирийскому государству нужно не только побережье с прибрежным районом, чтобы заниматься морской торговлей и защищаться от морских держав, но и сплоченные внутренние районы, чтобы поставлять продовольствие и обеспечивать безопасность. Сложные географические условия Сирии и наличие там пестрого разнообразия различных сект и меньшинств создавали серьезные преграды на этом пути.
Длинный и очень узкий прибрежный район Сирии резко переходит в цепь гор и плато. На всем протяжении этого западного пояса испокон веков в уединении жили различные меньшинства, в том числе, алавиты, христиане и друзы, с недоверием и подозрением смотревшие как на чужаков с запада, так и на местных правителей с востока. Но они были готовы сотрудничать с любым, кто даст им самую твердую гарантию выживания. Длинная горная гряда затем переходит в обширную равнину, идущую вдоль долины реки Оронт и долины Бекаа, после чего снова резко поднимается, переходя в горы Антиливана, в плато Хауран и в горный массив Эд-Друз. Здесь преследуемые секты тоже могли укрываться в недоступных горных районах, вооружаясь и защищая свои деревни.
Речные системы Сирии
К западу от гор Антиливана в восточном направлении течет река Барада, формирующая оазис в пустыне, также известный как Дамаск. Защищенный от побережья двумя горными хребтами, а с востока большими участками пустыни, Дамаск стал по сути городом-крепостью, в котором было вполне логично обустроить столицу. Но чтобы эта цитадель стала столицей, достойной уважения всего региона, ей нужен коридор, идущий в западном направлении через горы до средиземноморских портов, лежащих вдоль древнего финикийского (ныне ливанского) побережья, а также путь на север по засушливым степям через Хомс, Хаму и Идлиб вплоть до Алеппо.
Земля от Дамаска на север – это довольно ровная территория, где легче жить и объединяться однородному населению, чем в горной и зачастую суровой прибрежной местности. Алеппо находится в верхней части Плодородного полумесяца, как называют естественный торговый коридор между Анатолией на севере, Средиземным морем на западе (через Хомский проход) и Дамаском на юге. Исторически Алеппо был слабо защищен от господствующих держав Анатолии, и он может использовать свою удаленность от Дамаска, чтобы бунтовать против него время от времени. Но это важный экономический центр, имеющий большое значение для Дамаска в любой период.
И наконец, с востока к Дамаску примыкают обширные участки пустыни, формирующие буфер между Сирией и Месопотамией. По этому малонаселенному маршруту издавна кочуют небольшие группы людей – торговцы в составе караванов, племена бедуинов, а сегодня еще и джихадисты. У населения этой пустынной территории мало привязанностей, но много амбиций.
Демография на заказ
Демографический состав этих земель довольно часто и коренным образом менялся, завися от того, какая держава доминировала в тот или иной исторический период. В Сирии времен Византии большинство составляли христиане, главным образом принадлежавшие к восточному православию. Потом начались мусульманские захваты, что привело к возникновению разнообразных религиозных сект, включая довольно значительное шиитское население. Со временем из Месопотамии, из долины Нила и из Малой Азии в Сирию одна за другой начали приходить династии суннитов, сформировавшие в регионе суннитское большинство. Сунниты заселили Аравийскую пустыню и участок территории от Дамаска до Алеппо, а изолированные прибрежные районы в горах стали пристанищем для настоящей мозаики разных меньшинств. Эти меньшинства формировали непрочные союзы и всегда искали какую-нибудь удаленную морскую державу, чтобы вместе с ней создать противовес доминирующим суннитским силам в глубинных районах.
Французы, поддерживавшие самые прочные колониальные связи с Левантом, мастерски применяли стратегию манипулирования меньшинствами, но такой подход был чреват серьезнейшими последствиями, которые сохраняются по сей день. В Ливане французы отдавали предпочтение христианам-маронитам, которые заняли со временем доминирующее положение в средиземноморской морской торговле, живя в суетливых портовых городах, таких как Бейрут, и действуя в ущерб более бедным суннитским купцам из Дамаска. Франция также выбрала для себя группу населения, известную как нусайриты, которые живут вдоль изрезанного сирийского побережья, переименовала их в алавитов, дабы придать им побольше религиозной убедительности, и во время своего правления начала комплектовать ими сирийскую армию.
В 1943 году французский мандат закончился, и к тому времени созрели уже все условия крупного демографического и сектантского сдвига, кульминацией которого стал бескровный переворот, осуществленный в 1970 году Хафезом Асадом. Так началось весьма беспорядочное правление алавитов в Сирии. Сейчас межконфессиональный баланс сдвигается в сторону Ирана и его союзников. В своей нынешней политике Франция вместе с Саудовской Аравией поддерживает суннитов против алавитского в основном режима, который она сама помогала создавать, в чем есть налет исторической иронии. Но все это вполне укладывается в рамки классического менталитета баланса сил, который сохраняется по отношению к этому региону.
Закладывая реалистичные ожидания
Обсуждающие на этой неделе в Швейцарии сирийскую проблему делегаты сталкиваются с рядом непримиримых истин, которые вытекают из геополитики, определявшей ход событий в этом регионе с античных времен.
Сирийская аномалия, состоящая в том, что влиятельное алавитское меньшинство руководит страной, вряд ли претерпит изменения в ближайшем будущем. Силы алавитов удерживают позиции в Дамаске и медленно, но уверенно возвращают под свой контроль его пригороды. Между тем, ливанская военизированная группировка «Хезболла», действуя в соответствии с сектантской необходимостью, помогает алавитам удерживать власть, защищая традиционный путь из Дамаска на ливанское побережье через долину Бека, а также маршрут по долине Оронта до алавитского сирийского побережья. Пока алавиты в состоянии удерживать Дамаск, нет никаких шансов на то, что они пожертвуют внутренними районами, составляющими экономический центр.
Поэтому неудивительно, что верные Асаду сирийские войска ведут наступление в северном направлении, чтобы вернуть контроль над Алеппо. Понимая, что возможности для ведения наступления собственными силами у него ограничены, режим будет стараться манипулировать призывами Запада к локальными перемириям с прекращением огня, используя передышки для сохранения сил и средств, а также поставляя в Алеппо продовольствие на условии сотрудничества повстанцев с властью в Дамаске. Между тем, в отдаленных районах севера и востока курдские силы деятельно создают свои собственные автономные зоны, борясь с растущими трудностями. Но режим алавитов это вполне устраивает, так как он знает, что в данный момент курдский сепаратизм создает большую угрозу для Турции, нежели для Дамаска.
Судьба Ливана и Сирии по-прежнему очень сильно взаимосвязана. В середине 19-го века кровопролитная гражданская война между друзами и маронитами в густонаселенных прибрежных горах быстро распространилась от Ливанского хребта до Дамаска. На сей раз направление поменялось, и гражданская война в Сирии захлестывает Ливан. Поскольку алавиты в Сирии продолжают добиваться все новых успехов, пользуясь помощью Ирана и «Хезболлы», малопонятная смесь суннитских джихадистов при поддержке Саудовской Аравии будет все активнее действовать в Ливане. Это приведет к поочередным атакам суннитов и шиитов, из-за чего ситуация в стране будет крайне напряженной.
Хотя Соединенные Штаты возглавляют злополучную мирную конференцию по Сирии, у них там нет особых интересов. Порочность гражданской войны сама по себе вынуждает США демонстрировать, что они делают что-то конструктивное, однако главный интерес Вашингтона в этом регионе состоит в подготовке и проведении переговоров с Ираном. Эта цель входит в противоречие с публичным заявлением американцев о том, что они будут бороться против участия Асада в переходном процессе в Сирии. Этот момент вполне может стать одним из многих кусочков в мозаике торга между Вашингтоном и Тегераном. Однако у Асада будет больше рычагов влияния, пока его главный заступник занят переговорами с США – единственной морской державой, которая способна концентрировать значительные силы в восточном Средиземноморье.
Египет, находящийся к югу в долине Нила, прочно завяз в своих внутренних проблемах. То же самое можно сказать о расположенной севернее Сирии Турции, в которой сегодня идет открытая и жестокая борьба за власть, не оставляющая Анкаре возможностей для авантюр в арабском мире. Таким образом, главными региональными державами остаются Саудовская Аравия и Иран, которые могут непосредственно воздействовать на ход войны в Сирии с ее многочисленными и разнообразными противоборствующими силами. Иран, а также Россия, которые заинтересованы в сохранении отношений с алавитами, дающими им доступ к Средиземному морю, одержат верх в этом конфликте; однако пустынные районы, связывающие Сирию с Месопотамией, заполнены отрядами суннитских боевиков, жаждущих саудовской поддержки, чтобы побороться с врагами по вере.
Поэтому боевые действия будут продолжаться. Ни одна из сторон в этом межконфессиональном противостоянии не может одержать победу над другой на поле боя, и у обеих имеются региональные спонсоры, которые будут подливать масла в огонь войны. Иран постарается использовать свои преимущества, чтобы привлечь Дом Саудов к переговорам, но очень сильно нервничающая Саудовская Аравия будет продолжать сопротивляться, пока у повстанцев суннитов сохраняется боевой дух, заставляющий их сражаться. Боевые силы на местах будут регулярно использовать призывы к прекращению огня со стороны незаинтересованных внешних игроков, а война тем временем будет проникать все глубже в Ливан. Сирийское государство не распадется и не превратится в несколько сектантских мини-государств. Но и возродиться в качестве единой нации в рамках навязанного женевской конференцией политического урегулирования оно тоже не сможет. Эту клокочущую пограничную область будет непрочными нитями связывать воедино пестрая мозаика кланов с их интересами и привязанностями, и настоятельная потребность в сохранении соединительного коридора между Дамаском, побережьем и экономическим центром страны. И при этом неважно, какой режим будет находиться у власти в Сирии.
