"Европейский пакет" вместо интеграции

На днях 13 стран Евросоюза одобрили так называемый "Европейский пакет". Этот документ, поддержанный такими "тяжеловесами" ЕС, как Германия и Великобритания, нацелен на продолжение сотрудничества с шестью постсоветскими республиками – участницами проекта "Восточное партнерство".

После того, как прошлогодний саммит ЕС и стран-партнеров в Вильнюсе принес довольно скромные результаты, политику "объединенной Европы" на территории бывшего Советского Союза многие обозреватели расценили, если и не как откровенно провальную, то, как минимум, не слишком успешную. Из трех кавказских республик только Грузия парафировала Соглашение об ассоциации с ЕС. Армения устами своего президента Сержа Саркисяна еще в начале сентября прошлого года заявила о присоединении к Таможенному союзу и участии не в европейской, а в евразийской интеграции.

Более сложной и противоречивой была позиция Азербайджана. В отличие от Еревана, Баку не заявлял о какой-либо готовности присоединиться к российским интеграционным проектам на постсоветском пространстве. Однако буквально за несколько дней до "исторического саммита" в столице Литвы представители азербайджанской власти заявили, что их страна не намерена вступать в ассоциативные отношения с ЕС, поскольку ее устроит иной формат отношений, отвечающий азербайджанским национальным интересам. В итоге в Вильнюсе было подписано Соглашение об упрощении визового режима между прикаспийской республикой и Евросоюзом.

Но еще большие разочарования ждали ЕС в европейской части бывшего СССР. К вильнюсскому саммиту Украина была единственной участницей "Восточного партнерства", которая уже прошла этап парафирования Соглашения об ассоциации. В столице Литвы ее представители должны были подписать данный документ. Однако незадолго до этого события украинское правительство отказалось сделать последний шаг, отделяющий его страну от нового этапа интеграционного сотрудничества с Евросоюзом.

Референдум в Гагаузии показал, что "восточная политика" ЕС не будет триумфальной

Решение официального Киева спровоцировало масштабный внутриполитический кризис на Украине, для которого, впрочем, были и другие предпосылки, не связанные с внешней политикой. На сегодняшний день выход из него не кажется делом ближайшего будущего. И способность ЕС сыграть конструктивную роль в урегулировании украинских внутренних проблем ставится под сомнение не только Россией, но и стратегическим партнером европейцев – США. Свидетельством тому стала политически некорректная оценка, прозвучавшая из уст заместителя госсекретаря Виктории Нуланд.

Белоруссия не отступила от своего выбора в пользу Таможенного союза и стратегической кооперации с Россией. Спору нет, эта стратегия предельно персонифицирована. Но Александр Лукашенко – это политическая реальность, с которой невозможно не считаться, как бы кто к нему ни относился лично. Стоит заметить при этом, что белорусский "батька" далеко не простой партнер и для Москвы. Чего стоит хотя бы его позиция относительно Абхазии и Южной Осетии, которую он отстоял, несмотря на плохо скрываемое недовольство Кремля.

Таким образом, единственным относительным успехом ЕС на европейской части бывшего СССР стала Молдова, которая, как и Грузия, парафировала Соглашение об ассоциации. Однако и здесь все далеко не однозначно. Не стоит забывать, что эта республика имеет в своем пассиве неурегулированный конфликт с Приднестровьем (ПМР), которое существует уже не один год в режимеде-факто государства. При этом ПМР, в отличие от Абхазии и Южной Осетии, не признается Россией.

Отсутствие общей границы между РФ и Приднестровьем (непризнанная республика граничит с Украиной) и более активное вовлечение Киева в урегулирование конфликта придает ему особый колорит и непохожесть на другие этнополитические противостояния на постсоветском пространстве. И потенциальное продвижение Молдовы в Евросоюз в Тирасполе многие воспринимают как завуалированную форму объединения "двух румынских государств", о чем время от времени заявляет и президент Румынии Траян Бэсеску.

На фоне приднестровской проблемы положение дел в Гагаузии – автономно-территориальномобразовании на юге Молдавии – известно меньше. Долгие годы договоренности между центральными властями и гагаузскими лидерами, достигнутые в 1994 году, в Европе рассматривали как "историю успеха" и противопоставляли "сепаратистам из Тирасполя". Между тем, противоречия между Кишиневом и Комратом накапливались не один год. Сыграли свою роль многочисленные факторы, среди которых можно назвать и провал "плана Дмитрия Козака" по приднестровскому урегулированию, основанному на идеях федерализации Молдовы, и приход к власти в Кишиневе проевропейской коалиции, и укрепление интеграционных связей центральных молдавских властей с ЕС в целом и с Румынией, в частности. Большое влияние также оказали признание Косова, "пятидневная война", в которой Россия поддержала независимость Абхазии и Южной Осетии, и рождение идеи Таможенного союза с лидирующей ролью России.

Если же говорить о Вильнюсском саммите, то во многом его итоги спровоцировали консультативный референдум в Гагаузии 2 февраля 2014 года, на котором более 98 % его участников высказались за вступление Молдавии в Таможенный союз. Сегодня пока рано говорить о появлении некого нового "сепаратистского очага" или рождении "второго Приднестровья". Но случай с Гагаузией четко показал: "восточная политика" ЕС не будет триумфальным шествием "европейских ценностей". Слишком разное понимание вкладывают в них и рядовые граждане, и элиты стран с несформировавшейся до конца политической и гражданской идентичностью.

Отсюда и стремление Евросоюза к осмыслению поствильнюсских реалий, и попытка переформатировать свою политику на постсоветском пространстве. "Европейский пакет" призван стать ответом на поступившие вызовы. Какие же основные идеи он содержит? Сегодня многие комментаторы из стран Европы говорят о том, что "пакет" предлагает большие возможности для участников "Восточного партнерства", чем это было до саммита в Вильнюсе. Однако, если отойти от риторики, то коренных изменений в подходах Евросоюза не видно.

Даже украинский кризис оказывается для Брюсселя слишком тяжелой ношей

"Пакет" содержит предложения по поводу студенческих обменов и вовлечения постсоветских ученых, представителей "третьего сектора" в программы ЕС. Но эти идеи трудно считать новшеством. Документ также содержит тезис о необходимости ускорить процедуры подписания Соглашений об ассоциации с теми странами, которые уже прошли парафирование (Грузия и Молдова). Наверное, в Тбилиси и Кишиневе официальные власти могли бы расценить это как успех. Однако то, что авторы документа обещают "постоянный поток посещений" Грузии и Молдовы, не приблизит их к заветному членству в ЕС и вряд ли поможет восстановлению их "территориальной целостности".

"Пакет" обещает продолжение диалога с Украиной. Как будто без данного тезиса не было ясно, что это направление – важнейший приоритет ЕС, хотя бы потому, что Украина непосредственно граничит с такими членами Евросоюза и НАТО, как Польша, Румыния, Венгрия и Словакия.

Вряд ли можно считать свежей идею "пакета" о повышении роли ЕС в урегулировании этнополитических конфликтов. Во-первых, до саммита в Вильнюсе никто не мешал это делать. В особенности это касается нагорно-карабахского и приднестровского конфликтов, в которых роль западного фактора намного больше, чем в случае с Абхазией и Южной Осетией. Да и в женевских консультациях по грузино-абхазскому и грузино-осетинскому конфликтам креативность представителей ЕС не превышала стандартно низкой нормы.

Во-вторых, откуда возьмутся гипотетические ресурсы (дипломатические, интеллектуальные, материальные, военно-политические) для неожиданных прорывов, если даже украинский кризис оказывается для Брюсселя слишком тяжелой ношей? Если же привлечение неких никому не ведомых ресурсов невозможно, то вряд ли стоит создавать у "восточных партнеров" ненужные иллюзии и завышенные ожидания.

Однако при любом возможном раскладе, говоря словами популярного киногероя Глеба Жеглова, есть один пистолет, который перевесит сотни улик. И этим "пистолетом" в случае с политикой ЕС является отсутствие четких перспектив присоединения "восточных партнеров" к самому интеграционному объединению. Без этого пункта все остальное является лишь оптимистической риторикой, которой так богаты выступления европейских представителей. Считать все это "свежей струей" не представляется возможным.

Не является новшеством и критический пафос "пакета" в отношении России. Москве досталось за "карательный образ действий" в отношении стран "Восточного партнерства". То есть, это явный намек на вмешательство Москвы в дела бывших союзных республик. Наверное, для любого политического документа невозможно выдерживать сухой исследовательский объективистский стиль. И "пакет" в этом смысле не исключение. Однако для формирования новых реалий и учета прошлых ошибок хорошо бы вместо ссылок на злокозненность оппонентов проанализировать собственные просчеты и интересы другой стороны, которая при любом развитии событий останется игроком, как на постсоветском пространстве, так и в Европе.

Европейская интеграция, как и всякая иная, реализуется в конкурентной среде. Сегодня в странах "Восточного партнерства" есть запрос на сотрудничество с ЕС и даже на вступление в его ряды. Но в них же есть и неприятие этого проекта. В особенности там, где не решены конфликты, а политическая и этническая идентичность сформировалась не до конца. Поэтому представлять себе любой процесс, как линейку, а разговор об интересах и коллизиях подменять апелляциями к ценностям, сверяя все свои шаги не с практикой, а с риторикой, значит создавать проблемы самим себе.