АННЕКСИОННАЯ ЭКОНОМИКА
Мотивационная составляющая: заработки населения должны перераспределяться с учетом социальной справедливости, деньги населения должны быть прозрачны и контролируемы во избежание неожиданностей, все средства должны монопольно храниться в банках и для того обращаться в многоэтажной транснациональной кредитной системе.
Не будем приводить доводы экономической теории. Важно то – что да, конечно, невозможно не согласиться с тем, что налогообложение должно существовать, что неожиданности чаще всего неприятны и что кредиты могут быть кому-то полезны.
Однако при этом мало кто помнит, что примерно с начала прошлого века экономики большинства стран развитого мира решительно вывели из оборота монету из драгметаллов, лишив деньги их накопительной функции, а на драгметаллы ввели налог. С этого момента деньги стали бумагой или цифрой, не обеспечиваемой ничем, кроме доброй воли выпустивших их организаций, которые в любой момент могут их объявить не имеющими никакой ценности.
В условиях стабильности, казалось бы, от этого нет никакого вреда. Однако это только на первый взгляд. Бумажные деньги поступают в кредитную систему и, даже без дополнительных эмиссий (а они идут непрерывно), для возврата требуют большего количества, таким образом с каждым циклом становясь дешевле, не уменьшаясь в численном выражении и, возможно, немного даже увеличиваясь благодаря депозитарным процентам – но одновременно ставя человека и экономику в зависимость от кредитов. Этот просчитанный эффект кредитной системы, направленный на вымывание ценностного ресурса у населения, называют ныне «мировой инфляцией». Однако есть и другое слово: плановое ограбление.
За 44 года после отмены золотого стандарта золото подорожало в 50 раз, то есть фактически любые накопления подешевели в той же пропорции, которую заведомо не могут скомпенсировать никакие ставки по депонентам. Миллион в банке за 44 года подешевел до двадцати тысяч, а миллион в золоте стал пятьюдесятью.
Благодаря этому трюку фактически был введен налог на обладание уже заработанными деньгами и создана система аннексионного вымывания их ценности. Экспроприации. До начала реализации планов гипотетического выгодоприобретателя деньги, находящиеся в чьем-то владении, не были объектом налогообложения.
Результат этой подмены драматичен и очевиден: стабильные средства стало невозможно накапливать на достаточно длительном промежутке времени. Они неизбежно дешевеют и превращаются в ничто.
Никакие другие средства не способны служить реальному накоплению, либо потому, что за них приходится переплачивать налог при приобретении, и этим самым они уже авансом подверглись инфляции длительного отрезка времени – либо потому, что они являются объектом налогообложения и за них постоянно придется доплачивать, как, скажем, за обладание недвижимостью.
Обратим внимание, что вариант инвестирования в экономику, в те или иные предприятия, также не означает владения реальным ресурсом и является лишь эфемерным правом на прибыль, отягощенным обязанностью обеспечения функционирования этой инфраструктуры – и таким образом также не может считаться накоплением, а скорее задорого приобретенной, высокооплачиваемой и привелегированной работой.
После уничтожения накопительной функции денег и создания механизма вымывания их ценности, население развитых стран утратило какие бы то ни было рычаги воздействия на социальную инфраструктуру, не зависимые от нее же, тем самым лишившись возможности как либо ее радикально изменить либо изолироваться.
Более того – аннексионная экономика породила ситуацию, затрудняющую рождение в семьях более чем одного ребенка по чисто экономическим причинам.
В силу приведенных доводов существующая экономика может быть охарактеризована как аннексионная, вымывающая из рук коренного населения развитых стран независимый от нее ресурс и сосредотачивающая его где-то вовне, в межнациональном поле обезличенного социального взаимодействия во благо описанных трендов.
И вновь выглядит удручающе понятным тот факт, что отдельные голоса, стремящиеся дезавуировать данный дефект мировой финансовой системы, немедленно встречают жесточайшее политическое противодействие и замалчиваются на всех уровнях, наподобие триумфа Исландской революции 2011 года.
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ.
Итак, в настоящее время на пространстве развитых стран при поддержке разноплановых общественно-политических сил идет ускоряющийся процесс культурной трансформации, призванный сформировать популяцию индивидуумов, обладающую определенными чертами. Это:
1. Пассивность к вытесняющим популяционным факторам.
2. Непродуктивное половое поведение и сниженный потенциал к размножению.
3. Готовность отдать ребенка на воспитание сторонним силам с иными ценностями.
4. Не обладание обособленным групповым мышлением, ценностями и культурой.
5. Покорное признание права посторонних на досмотр и управление частной жизнью.
6. Лишенность возможности накопления средств в микрогруппе, в том числе семье.
Портрет примерно такой: вымирающее безропотное население, не стремящееся к заботе и воспитанию своих детей, разобщенное благодаря деградировавшей семейственности и отсутствию сплачивающих культурных традиций, способное существовать только обслуживанием инфраструктуры, фактически не принадлежащей ему и к тому же не имеющее накоплений, способных позволить изменить ситуацию.
Примечательно, что нечто в этом духе имел в виду Гитлер.
Нетрудно видеть, что черты этого портрета актуальны уже сегодня.
Может показаться, что факторы, ведущие к этим катастрофическим последствиям, слишком разобщены, чтобы их сводить воедино, и порождены различными источниками, соответственно их возникновение случайно или просто порождено суицидальными побуждениями перенаселенного мира. Однако современный социум все же не может считаться чем-то разнородным.
Политика, общественность и финансовая система развитых стран координирована и интегрирована, соответственно, признавая возможность исходного существования предрасположености к этим тенденциям, мы, наблюдая непреклонную реализацию рассмотренных тенденций, все же вынуждены признать и их современную координированность, устойчивость и сходимость их направленности, обусловленную неким интересом.
Соответственно, на вершине пирамиды социальных прослоек и групп, играющих роль усилителей, стоит одна или несколько союзных друг другу сил, намеренных получить выгоду в результате реализации данных трендов.
Доказательством существования таких сил является мощное, многофакторное и координированное противодействие противоположным тенденциям на глобальном, а не национальном или микрогрупповом уровне.
ПОРТРЕТ ВЫГОДОПРИОБРЕТАТЕЛЯ И ЕГО ИНТЕРЕСОВ
Попробуем проанализировать, каковы могут быть намерения выгодополучателя, его черты и, таким образом, составить нечто вроде его фоторобота.
Прежде всего мы вынуждены констатировать, что речь не идет о власти над текущими культурообразующими народами развитых стран, так как курс явно и жестко направлен на их физическое вымирание, то есть на геноцид.
Далее, речь и не о овладении финансами силами внутри существующих народов – их отъем уже состоялся, и, собственно говоря, ценность и сила богатств реализуется при помощи людей, без них они ничего не стоят.
Обращает на себя внимание интерес к мирному вымиранию, то есть существует заинтересованность в инфраструктуре.
Пропаганда толерантности и покорности, внедряемая в мозг к вынужденно вымирающего населения, заставляет предположить, что на кону стоят не власть и деньги – а территория и работоспособная инфраструктура, с которой вымирающие народы и будут вытеснять.
Идет подготовка к перераспределению территории.
Протокол замены народов.
Это крайне важный вывод, позволяющий нам представить себе масштаб мышления выгодоприобретателя или его представителей.
Данная цель не имеет смысла для олигархических групп, неплохо себя ощущающих в текущей социальной среде. Их мощь пропорциональна количеству населения. Больше того, олигархат есть продукт народа, и чем народ безвольнее, тем безвольнее и он.
Она также имеет мало смысла для современных политиков, в основной массе лишенных каких-либо национально идентификационных чувств - ведь смена народа сменит и их кланы.
То есть мы вынуждены отвергнуть самые распространенные гипотезы о авторах заговора – масонах, олигархах, корпорациях. Главную роль в процессе играют не экономико-политические интересы, а идеологические и возможно религиозные.
Все традиционные «злые силы» могут, безусловно, быть вольными или невольными солдатами процесса – но территорией+инфраструктурой, освобожденными от населения, в качестве инструмента выгодополучателя, могут воспользоваться только достаточно крупные для перенимания процесса инфраструктуры группы. Народы.
Причем народы далеко не всякие.
Так как используемые факторы зачистки в переходный период будут воздействовать и на них – они должны не потерять в это время самоидентичность.
Они должны быть культурно устойчивыми к ним.
То есть инструмент выгодополучателя консолидирован общими традициями и культурой, позволяющими им нерушимо существовать в иной среде, то есть сообщающими им нетолерантность, неприятие ЛГБТ и иных антисемейных факторов, сопротивляемость ювенальной юстиции, высокий потенциал размножения, контрастную самоидентификацию, психологическую иммунность к законодательству и ориентацию на накопления внутри семьей и родов. «Мои братья, мой народ, наше дело».
Эти черты позволяют исключить роль тех или иных государств вследствие их культурной немонолитности. При рассмотрении «традиционных» «игроков» на этом поле – США и Израиля – бросается в глаза то, что несмотря на высокую репопуляцию (2,6 и 2,2) ребенка на семью, соответственно, они не обладают ни достаточной численностью, ни консолидированностью для того, чтобы самостоятельно воспользоваться протоколом смены народов, да и не стремятся покидать родину. Более того, народы обеих стран в полной мере подвержены всем факторам зачистки, и в обоих разрешены однополые браки. По тем же причинам и ряду других можно исключить Китай, Японию и Индию.
То есть они так или иначе могут играть роль в процессе, выступая в качестве проводника интересов выгодополучателя, в том числе на политической арене, и даже способны были бы инициировать протокол смены народов, но предсказуемых для себя результатов получить были бы неспособны.
Соответственно, мы сталкиваемся с чем-то иным.
Многим приведенным признакам отвечает исламское шариатское сообщество, активно формирующее диаспоры в современном развитом мире, в которых консолидирующим фактором выступает именно религиозно-идеологическая составляющая, которая шире конкретной национальной, что дает возможность этому сообществу перешагивать национальные и государственные психологические и фактические границы, избегая ассимиляции. Больше того, прирбретателем золота в его натуральной форме в банковском секторе традиционно является арабский восток, сливающий доллары обратно в США в обмен на золото.
Разумеется, сам исход исламских народов на просторы развитых стран вызван экономическими причинами, однако же консолидирующая и иммунизирующая к факторам зачистки функция ислама здесь видна совершенно ясно.
С другой стороны, нельзя не признать, что на отошедших от фундаментальных воззрений членов этого сообщества факторы зачистки действуют, что исключает национальный подтекст, оставляя только религиозный, что превращает ислам в скорее дружественный фактор – ведь любой, разделивший ислам, становится иммунен к зачистке.
То есть ислам лишь возможный кандидат в агенты выгодополучателя, его инструмент. При этом необходимо понимать, что, даже если так, сами по себе представители данного сообщества в большинстве своем прекрасные люди, как и представители всех иных верований, и также являются лишь заложниками выгодополучателя. Скорее, сами идеи толерантности, ставящие любые диаспоры в преимущественное положение по сравнению с коренным населением, становятся помехой на пути к устраивающему все группы сосуществованию – все бы помирились, если бы самостоятельно установили границы и кодекс дружелюбия.
Но происки фундаменталистов - это только одна, и довольно очевидная гипотеза. В этом случае следует искать следы финансового влияния в обеспечении поддержки вышеуказанных трендов, и это легко обнаружимо.
Однако возможно, что это и не так. Это может быть частью картины. А может быть отвлекающим маневром. А может быть просто побочным эффектом вызванной протоколом депопуляции развитых стран.
Наблюдаемый процесс мог бы принести пользу группе, намеренной генетически изменить человечество. Суперсекте. Олигархату, открывшему средство достижения бессмертия. Или намеренному заняться евгеникой. Или клонированием ЛГБТ-народа. Или любым другим силам извне текущей культуры и ее замкнутой в себе логики, заинтересованным в территории и инфраструктуре, так что мое шуточное упоминание инопланетян является не таким уж шуточным. Все подобные гипотезы, впрочем, находятся вне рамок обсуждения в силу их зыбкости.
Мы видим лишь черты выгодополучателя и его интересы, обнаруженные его действиями, которые, разумеется, значительно более широки, чем рассмотренные в этой статье. Это – некто чужой. И все.
Меж тем протокол смены народов, отрабатывающийся ныне на развитых странах, применим к любому коренному населению любой страны.
ВОПРОСЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Автор вынужден признать, что, с его точки зрения, без фундаментальных культурно-политических изменений и формирования стабилизирующих традиций, выявленный протокол замены народов в настоящее время обречен на успех.
Кроме того, все локальные меры направленного противодействия, как, например, изолированное дезавуирование аутоагрессивного характера тренда ювенальной юстиции, также фактически бесполезны, поскольку без опоры на общую картину происходящего и единое культурно выработанное отношение к ней неизбежно будут касаться организационной и коньюнктурной, а не сущностной логики явления.
Более того, все возможные представимые способы националистической или межконфессиональной борьбы являются бесполезными, опасными пропорционально непримиримости и фактически только сыграют на руку протоколу. Крайне националистические попытки, а ля гитлеровский нацизм, помимо того что этически неприемлемы, также только продвинут протокол вперед, и приведут к тому, что какая-то группа людей незаслуженно пострадает, и это совершенно не заденет выгодополучателя. Национальные и религиозные конфликты выгодны выгодоприобретателю.
Но в конфликтах нет нужды. Ведь не существует людей «второго сорта», есть просто чуждые обычаи на чуждой территории. Так и не нужно лезь туда со своими, провозглашая их нормой, не так ли? Правда, это возможно только когда есть «своя» территория. Но само понимание общности угрозы уже создает предпосылки для мира.
В целом, сегодня вешать всех собак на кого-то конкретного – глупо, вредно, бесчеловечно и нерезультативно.
Ситуация такова, что перед данным протоколом все нации, национальности, народы и религии сидят в одной лодке, и получаемые теми или иными группами выгоды носят только временный характер.
Принципиально исключить действие угрозы возможно только при помощи создания новых культурно-политических социальных факторов, полагающих в виде абсолютных и целевых ценностей не абстрактное человечество и абстрактного человека с абстрактными ценностями, а конкретного человека в конкретном месте, его семью и его род и их будущее.
То есть коренное население, которое, собственно, политиков и выбирает.
Разумеется, в современных условиях многое маловероятно. Политики зачастую служат прежде всего самим себе, своим финансистам, международному имиджу (то есть имиджу в чужих глазах) и своему карману, а уж потом избирателям.
На самом деле эта ситуация абсурдна: ведь очевидно, что политика не прислали с Марса высшие силы, а избрало конкретное население, которое может его и признать недееспособным. Причем избрало для того, чтобы он обеспечивал проведение именно их интересов, а не насаждал бы среди избирателей какие-то иные ценности, рожденные посторонними культурами с их интересами. И это население имеет свои права и желания от рождения, в которые вряд ли включено обязательное управление со стороны этого политика. Власть есть следствие населения, а не наоборот.
Но задача ясна: политика и законодательство должны стоять прежде всего на страже материальных, духовных и территориальных интересов коренного населения. Без различия национальностей и вероисповедания. Причем так, как понимает это население. Единственное мерило – это данное население данной территории.
Все остальное – потом.
Интересно, что данная задача во многих развивающихся странах с менее разрушенной культурой частично решена – от политика, принявшее не соответствующее всеобщим интересам решение, отвернутся и народ, и друзья, и родная мать. И это оказывается эффективным, так как политик не потерял связи со своим народом, а значит, не потерял совести. В этих условиях те или иные неконгруэнтные населению идеи просто подвергаются остракизму и вытесняются за пределы вообразимой легитимности.
Однако в «просвещенных» современных условиях мы уже находимся в иной ситуации.
И тем не менее ей необходимо что-то противопоставлять, если мы не хотим реализации протокола.
Задача выглядит как переориентация политики на коренное население. Политикой я не занимаюсь, не собираюсь и с охотой предоставляю это право профессионалам, выбирающим конкретные методы реализации. Их достаточно много накоплено историей. Например, ценз оседлости в вопросах принятия решений и владения собственностью. Грубо говоря: иммигрант стал гражданином. Один голос. Владеть недвижимостью может через 20 лет. Родился в стране в первом поколении. Может владеть недвижимостью, 2 голоса. Оба родителя родились здесь же. Три голоса и может владеть землей. Идеальным было бы создание культуры, которая иммунна ко всем описанным трендам.
Разные налоги. Разные соцгарантии. Толерантность новопришедших в отношении коренных народов на любой территории, обратное наказуемо. Вне этого – соблюдение общих интересов, обратное наказуемо. Считать традиционными ценности любого представителя коренного населения – и одновременно способствовать развитию в них самобытных тенденций, потому что они традиционны не по времени возникновения, а по происхождению носителей.
Это сложнее выполнимо на территории многонациональных государств – но есть законы, касающиеся республик и областей, а есть затрагивающие всю страну. Здесь тоже может быть учтен ценз оседлости, что снизит миграционную напряженность. Более того, по естественным психологическим причинам необходимость соблюдать местные обычаи на территории пребывания не вызывает никакого отторжения – и прекрасно вписывается в законодательство без каких бы то ни было дискриминационных националистических идей. Мы все братья и должны уважать друг друга в домах друг друга.
Для избежания злоупотреблений и исключения принятия законов, идущих вразрез с интересами населения, то есть для избежания впадения в тоталитаризм, все большее количество законов стоит решать прямым голосованием населения, благо, технически это реализуемо. Политика коренного населения, семей, родов, общественных организаций. И так далее. Но это вопрос политиков, на деле, а не на словах заинтересованных в мирном и созидательном сосуществовании всех народов.
Вопрос же культурный, который, я собственно, и хочу озвучить в этой статье, призван назвать по имени ту политическую и психологическую напряженность, глухое недовольство, которое так характерно для современного сообщества – и создать предпосылки для направления этой энергии в конструктивное, а не разрушительное русло.
Взгляд. Который, будучи растворен в культуре, сможет сделать ее иммунной ко многим факторам зачистки.
Враг – есть, и он явно и постоянно угрожает каждому человеку на любой территории.
Что он и как делает – видно.
Его методы понятны и цели ясны.
Отношение к врагу и его осознанным солдатам – понятно.
Но нам этот враг неизвестен, он манипулятор, его нет среди нас.
Есть явления, представляющие собой элементы этого протокола. Есть идеи, служащие плану замены народов. Есть люди, по незнанию способствующие реализации этого плана.
Возможно, если сказать им и говорить им – «Эй, мы видим, что ты делаешь и ты уничтожаешь наш дом, это недостойно! Ты на стороне всеобщего врага и мы можем изменить к тебе отношение, прекращай!» - они устыдятся и встанут на сторону людей?
Стоит ли обсуждать элементы этого плана или отвергать их просто вследствие гибельной итоговой направленности?
Уместна ли толерантность народа по отношению к тренду замены народов?
Пришло ли время людям объединиться ради самих себя?
Не пора ли всему иметь своим центром конкретных людей?
А это вопрос вопросов.
