Собеседник Первого Информационного – директор Института СНГ, бывший депутат Госдумы Константин Затулин.
- Господин Затулин, на состоявшемся в Москве заседании Евразийского Высшего экономического совета на уровне глав государств Казахстан и Беларусь представили свои предусловия насчет Таможенного союза. Российские СМИ пишут, что предусмотренные на 2014г. переговоры не обещают быть простыми, т.к. и Казахстан, и Беларусь считают, что передача суверенных полномочий невозможна, нужно прояснить компетентность союза, что, по сути, противоречит видению России, которая полагает, что интеграционные процессы только начинаются, и нет смысла ограничивать расширение. Почему до сих пор существуют эти противоречия, и почему страны-члены ТС не могут найти консенсус?
- Во-первых, это не противоречия, а обсуждения. Конечно, при желании можно обсуждения охарактеризовать как противоречия, но так как Евразийский союз – это инициатива, которая развивается, то нет никакой трагедии в том, что возникают разговоры о том, какие конечные цели нужно преследовать, какие этапы существуют и как их пройти.
Я не думаю, что сегодня мы уже готовы полностью представить, какой формы будет ЕврАзЭС через 20 лет. Это, по-моему, не в состоянии сделать ни один политический деятель. Ничто не вечно, в том числе и формы. Поэтому, мне кажется, никакой трагедии нет.
Беларусь и Казахстан в Минске выражали сомнения также насчет членства Армении, однако, как видим, эти сомнения стало возможным преодолеть благодаря конструктивным обсуждениям при участии России.
- Преодолено ли это, раз президент Казахстана сформулировал «особое мнение» насчет членства Армении в ТС?
- Имеет ли он это «особое мнение»? Конечно, были сообщения, что Казахстан не хочет препятствовать Армении, но, в любом случае, хочет сформулировать «особое мнение», однако, в результате переговоров эта идея была изъята, насколько я понимаю. В настоящее время это «особое мнение» никак не проявляется.
Кстати, смотря, кто какие намерения имеет, кто и как хочет выглядеть в глазах третьих стран. Я уже имел возможность как-то привлечь внимание на то обстоятельство, что Казахстан и Азербайджан довольно тесно сотрудничают, и я не исключаю, что это «особое мнение» и определенные сомнения – не казахские, а азербайджанские, и регулируются Азербайджаном.
Однако при Участии президента Путина эти сомнения были исчерпаны, в любом случае, официально какого либо особого мнения в обсуждаемых документах нет.
- Будет ли приемлемо для России, если в любом случае в будущем Казахстан сформулирует свое особое мнение на основе территориальной целостности Азербайджана?
- Я бы не хотел обсуждать гипотетические возможности. Я знаю, что насчет особого мнения ничего, кроме разговоров, нет. В начале заседания, по его результатам никакого особого мнения сформулировано не было: так что мы в этих обстоятельствах обсуждаем – то, чего нет?
Если будет сформулировано, если будет пояснено, какие именно аргументы входят в это «особое мнение», мы и будем судить, насколько они приемлемы для России. Для меня важно, что на данный момент препятствий для членства Армении в ТС не существует.
- Много обсуждается вопрос, каким будет идеальный формат Нагорного Карабаха в ТС.
- Хочу пояснить, что на официальном уровне статус Карабаха не обсуждался. В Армении обсуждают, но на официальных переговорах при участии Армении этот вопрос не обсуждался.
Это абсолютно другая проблема, сложная проблема, на ее решение направлены усилия многих лет Минской группы ОБСЕ и т.д., и т.п. Зачем сегодня этой проблемой осложнять переговоры вокруг ТС? По-моему это абсолютно неуместно.
- То есть, проблему, о которой говорит Назарбаев, нужно обойти?
- ТС, как союз, занят развитием экономического пространства, не вовлекается в процесс мирного урегулирования Карабахского конфликта. Никаких обязательств ТС на себя не брал, не высказывался на этот счет. В настоящее время также, рассматривая заявку Армении, не существует заявки от Карабаха.
Я бы спросил: не странно ли обсуждать членство Карабаха в ТС, когда сама Армения по понятным причинам не признала Карабах как государство? От ТС, членом которой вы еще не стали, требуете большего по Карабаху, чем от самой Армении?
Я считаю, что нельзя загружать ТС такими вопросами, и не нужно создавать сложности. Возможно, кто-то очень заинтересован, возможно – в самой Армении, чтобы воспрепятствовать процессу членства в Армении в ТС, постоянно поднимая вопрос статуса Карабаха. Я вижу, что такая линия явно проводится. Этот вопрос поднимают те, кто не хочет, чтобы Армения вошла в ТС. А кто-либо поднимал этот вопрос, когда речь шла об ассоциировании с ЕС?
Эксперты могут обсуждать все, в том числе и то, чего нет в повестке дня переговоров, но не остается сказать ничего, кроме как то, что этот вопрос никто не поднимает, он не обсуждается в ТС. Это факт.
- Однако этот вопрос поднимает президент Назарбаев. Он поднимает вопрос: как будет проходить линия границы ТС?
- Назарбаев, как президент суверенной страны, может обсуждать любой вопрос, но на данный момент я говорю, исходя из результатов заседания. О Нагорном Карабахе там ничего не было сказано. И это «особое мнение» никаким документом не закреплено.
- Оппозиционные партии, которые, согласно публикациям прессы, традиционно работают с Россией, выступают также против соглашений, заключенных с Газпромом, а власти, которые в последние годы считались прозападными, кажется, стали пророссийскими. Удовлетворяет ли Россию нынешняя картина политического поля Армении?
- Я нехорошо понимаю, что значит «работать»? В России разные политические деятели имеют разные связи с Арменией, в том числе с оппозиционными партиями. Кстати, насколько я понимаю, ППА не является оппозиционной партией, эта партия окончательно не прояснила свою позицию: так вот она, с одной стороны, критикует власть, с другой стороны, не переходит в оппозицию. Имеется много разных связей, но что значит «работать»? То есть – поддерживать? Такого не было никогда.
В настоящее время Россия на уровне государств заключает договора с нынешним президентом Армении, несомненно, а во внутриполитические дела Россия никак не вмешивается. Это тот вопрос, который решают власти Армении.
То есть, если какая-то из оппозиционных партий выступает против этих соглашений, то это ее право. Когда они придут к власти, пусть организуют и осуществят все это еще лучше. Реальных возможностей для этого сегодня я не вижу. Функции оппозиции в этом и заключаются.
