Елизавета Александрова-Зорина.
Литературное собрание при царе
Получив пригласительное письмо от Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Шолохова и госпожи Пастернак, подумала: в этом списке фамилий не хватало только Кафки.
Представители «литературных династий» приглашали обсудить «обеднение языка, оскудение мысли и одичание душ». Потомки великих писателей, седьмая вода на киселе, задумали поучить новых писателей, как жить и что творить. Правда, позже выяснилось, что организатор Литературного собрания — президентская администрация, а гвоздь программы — Владимир Путин.
Проклятые вопросы русской литературы «кто виноват?» и «что делать?» сменились на «кто платит?» и «чего изволите?». Выстроилась феодальная вертикаль, для поддержания жизнедеятельности которой требуется кислородная подушка между властью и народом. Страна поделилась на новых русских дворян и новых русских холопов, мнущихся у парадного подъезда. Для окончательной реставрации царской России не хватает пары штрихов. Недаром в моде XIX век и костюмированное мыло в жанре «дворяне тоже плачут», над которым льют слезы потомки крепостных.
Но пока Тимченко, Ротенберги, Сечины и прочие, кому на Руси жить хорошо, расположением простолюдинов не пользуются, на передовую брошены потомки «деятелей культуры» прошлого. И им, похоже, прислуживаться не тошно. А писателям? Как им роль инженеров крепостнических душ?
Многие поспешили сравнить Литературное собрание с Первым съездом писателей 34-го года. Но история, как известно, повторяется в виде фарса. Потомок бездетного Лермонтова выступил как «герой нашего времени», провозгласив Путина создателем новой культурной реальности. Достоевский вошел в роль «идиота», порадовавшись, что великий прадед прошел кузницу гениев — каторгу.
Почему бы, воодушевившись словами Достоевского-младшего, не перенести Литературный институт в Сибирь? Да и в Союз писателей неплохо было бы принимать после отсидки. (Кстати, криминальный авторитет Дед Хасан был членом писательского союза. Только я запамятовала, что он написал? «Преступление и наказание»?)
Многочисленное потомство Толстого, поставившее память великого предка на рекламно-пропагандистский конвейер, олицетворяло «семейное счастье». Пожелав в завещании, чтобы его «писания» после смерти перепечатывались и использовались безвозмездно, Лев Николаевич и предположить не мог, что через столетие его правнуки присвоят право на товарный знак «Толстой». А что, зеркало русской революции — бренд раскрученный. Жаль, нет на них Салтыкова-Щедрина.
На Литературное собрание зазывали не щадя сил: я получила аж четыре приглашения за неделю. Провинциалам оплатили билеты и проживание, а на мероприятие, как на митинги, завозили автобусами. Так что зал был под завязку. Были студенты, писатели, издатели, журналисты, кинематографисты, критики, учителя, библиотекари. «Бедные люди». Или «мертвые души»?
Происходило на собрании нечто невероятно интересное и важное: выступления, обсуждения, совещания, чтение докладов, принятие резолюций и декламация стихов. Знаменательный день для русской литературы! А уж выступление Путина наверняка войдет в историю как образчик ораторского искусства. У китайцев есть замечательная поговорка: «Неправильные слова, сказанные правильным человеком, становятся правильными. А правильные слова, сказанные неправильным человеком, становятся неправильными». В этот день со сцены были произнесены правильные слова. Слова, слова, слова…
Разве не при Путине деградировала школа, Министерство образования превратилось в «доходное место», а Минкульт — в «палату №6»? Это СССР был самой читающей страной, а сегодня уроки физкультуры важнее литературы. Детей пичкают комиксами, библиотеки утонули в чит-бургерах, детективах и любовном чтиве, а прилавки магазинов завалены мистикой и альтернативной историей. Зато церковь, под молчаливое одобрение царя-батюшки, идет крестовым походом на Пушкина и Набокова, Бунин и Есенин объявляются «несовместимыми с задачами образовательного процесса», а Островский, Булгаков и Салтыков-Щедрин берутся на карандаш. Скоро Чехова с Гоголем объявят вне закона — за разжигание социальной розни в отношении чиновников.
И вот писатели, ломая шапки, идут к царю обсуждать «обеднение языка и одичание душ». Десятилетиями они, расколотые на группировки, ругались не на жизнь, а на смерть, делились на «черносотенцев» и «жидомасонов», грызлись, дрались за гранты, поливали друг друга помоями, устраивали литературные побоища «стенка на стенку». И вдруг — о чудо! — собрались все вместе, несмотря на убеждения, возраст, принадлежность к творческим союзам и кланам. «Вот приедет барин — барин нас рассудит!» Авось и денег даст. Ну не даст, так хоть пообещает.
Зачем это мероприятие Путину — я понимаю. Для него писатели, как стерхи и амфоры, — декорации в театре одного актера. Товарищ Путин теперь еще и большой ученый, в языкознании познавший толк. Он ведь и по фене ботает, и афоризмами сыплет, как Козьма Прутков, — кому как не ему бороться с оскудением мысли в стране? Кремлевские пиарщики из этого собрания выжмут по полной, еще долго демонстрируя по госканалам, как интеллигенция рукоплещет Путину.
Главная задача собрания — показать, что за вычетом нескольких бунтарей писательская интеллигенция лояльна к власти, и других писателей у нас нет. Что ж, эта задача выполнена. Конечно, отдельные писатели, для которых пиар не пахнет, тоже заработают очки. А кому-то искренне по душе роль юродивого, раскрывающего царю глаза на то, что он и так знает. Кто-то, возможно, даже урвет крохи от распиленного бюджета. «Обыкновенная история».
Но зачем весь этот спектакль огромной массовке? Тем, которые «пришли, но не участвовали», «слушали, но не аплодировали», «смотрели, но не выступали»?
2015 год может стать годом русской литературы, пообещал Путин, — и это самое большое достижение Литературного собрания. В 2008-м в России был год семьи. У нас больше 10 миллионов матерей-одиночек, страна держит первое место в мире по количеству разводов, сирот и детей, рожденных вне брака. 2010-й был годом учителя. Школа сегодня переживает «окаянные дни», а власть превращает учителей в маргиналов и обслугу фальсификации выборов, выталкивая из системы талантливых педагогов. 2011-й прошел как год космонавтики. Наши спутники падают, как звезды, а космические рекорды свелись к количеству невзлетевших ракет. 2013-й — год защиты окружающей среды. Здесь мы тоже впереди планеты всей: по чудовищной вырубке леса, варварской нефтедобыче, загрязнению рек, авариям на химических заводах и захоронению ядерных отходов. Венчает достижения позорный арест активистов Greenpeace. 2014 год объявили годом культуры. А 2015-й, год русской литературы, видимо, контрольный, на добивание.
