Статья укркинского журналиста, вернее попытка взгляда на нас сo стороны, на мой взгляд интерестно-цитата ---- для Азербайджана 3 тыс. кв км — не вопрос жизни или смерти. Престижа, гордости, обид или печали — да. Но не более. Думаю, и это не претензия на окончательную истину, Карабах является водоразделом, перед которым, едва ли не впервые в своей новейшей истории, армяне остановились вопреки своей исторической судьбе, поскольку почувствовали — за спиной пропасть. Это была война не за территорию, а за право существования, протест против решения национальной судьбы в Москве или где-либо еще.
*****
Сквозь щель в два пальца было видно многое — зеленое ровное поле, деревья на горизонте, за которыми пряталось азербайджанское село, далекие синие горы. Солдат уступил мне место в бойнице без сожаления, так как насмотрелся на этот вид до мозолей в глазах. Как и большинство его товарищей, у которых год службы уже позади и год еще впереди. Если не будет настоящей войны. Хотя бойница была надежной бетонной полусферой (такие стоят по всей линии обороны — 232 км от речушки с выразительным названием Тартар, на севере Карабаха, и до Ирана на юге), боец нес службу в каске и бронежилете, из нагрудников которого выглядывали запасные рожки к АК. Осторожность не была лишней — издали, с зеленки, постреливал снайпер. Сегодня остерегаться должны были особенно, поскольку по данным разведки противоположная сторона собиралась испытывать новое снайперское оружие. Впрочем, то, что противник использовал до сих пор, тоже не устарело — 24-дальнобойные миллиметровые винтовки. Хоть на слона ходи.
Мы забыли и эту войну, и почему она вспыхнула. А если честно, то и знали о ней немного. Сейчас выросло новое поколение, ни сном, ни духом не ведавшее о вооруженном противостоянии Нагорного Карабаха и Азербайджана в зловещие 90-е. У этой войны нет четкой хронологии, так как началась она не в 1991-м и не закончилась в мае 1994-го, когда было подписано мирное соглашение о прекращении огня. Ее начало — еще в 1988-м, когда карабахские армяне, абсолютное большинство населения Нагорно-Карабахской автономии в составе Азербайджана, захотели присоединиться к Армении.
И законодательство, и историческая справедливость, и здравый смысл подсказывали, что такое решение назрело и своевременно. Но Москва, сшивавшая Союз в 20-е гг. суровой дратвой в соответствии со своими представлениями о национальной политике, испугалась. Отпусти Карабах — все захотят свободы. В уже «перестроечном» ЦК насчитали целых 19 причин, из-за которых воссоединение исторических армянских территорий невозможно. Всем этим резонам было место на мусорнике тоталитаризма.
И напрасно взывал Андрей Сахаров, что Карабах — это пробный камень «перестройки». Споткнемся — все полетит кувырком. Напрасно призывала Галина Старовойтова услышать голос Карабаха. Напрасно голодали в Москве народные депутаты первого демократического созыва, требуя прислушаться к воле народа. Кремль ослеп и не видел, что дратва, скрученная еще ленинскими руками, сгнила. Потом вспыхнули погромы в Сумгаити, Гянджи, Баку, началось вытеснение армян из отдельных районов Карабаха — печальноизвестное «кольцо», в котором бок о бок с азербайджанским ОМОНом шли регулярные войска Советской армии. Такова правда. И первый убитый 2 января 1990-го в Карабахе протестант, скульптор Армен Акопян, также стал жертвой не азербайджанского экстремиста, а советского солдата.
Вспоминаю это не в упрек бывшим рядовым и офицерам Советской армии. Напоминаю для понимания, что узел вражды двух давних и в целом добрососедских народов затягивался по режиссуре Кремля. А уж хотела ли Москва как лучше, а вышло как всегда, или была намерена ловить свою рыбку в мутной воде — вопрос к истории.
Настоящие боевые действия с регулярными формированиями, фронтами и применением тяжелого оружия, изгнанием населения из своих домов, уничтожением городов и сел, где не было ни одного военного объекта, начнутся после окончательного развала Союза. С армянской стороны в них погибло — по разным источникам — от 4,5 тыс. человек до 5 тыс. Потери Азербайджана только в течение 1992 г. (а это начало масштабных боевых действий) — около 5 тыс. погибших и более 18 тыс. раненых. А жесточайшие бои были еще впереди. По продолжительности эта война, от первой крови до перемирия, равна Великой Отечественной. А по слезам и горю — горькая полынь, поскольку убивали друг друга вчерашние соседи и приятели.
Эта война, открыл я для себя, не закончилась. Она тлеет до сих пор, как огонь в глубинах торфяника, время от времени прорываясь протуберанцами ненависти. В позапрошлом году Армия обороны Арцаха от снайперского огня потеряла 11 бойцов, в прошлом году — только одного, в этом году — уже одного. Не проходит и дня без нарушений соглашения о перемирии. В злополучные дни их количество достигает нескольких сотен. Накануне моей поездки на позиции военный министр и командующий Армией обороны Арцаха генерал Мовсес Акопян советовал быть осторожным, поскольку враг в последнее время активизировался, в предыдущую ночь было 24 нарушения «холодного мира», в том числе и на отрезке фронта, куда я собирался. Трижды на них отвечали огнем.
Продолжение здесь
