На что власти Армении в 2008 году обменяли суверенитет в области биологической безопасности? Почему о сомнительной деятельности программы США по «уменьшению» биологических угроз знают во многих международных организациях, но предпочитают об этом молчать? Почему информация о регистрации на территории Армении очень подозрительных спорадических вспышек инфекции, возбудители которых известны как агенты биологического оружия, искусно маскируется или замалчивается? На эти и другие вопросы корреспондента EADaily ответил международный эксперт по контролю зоонозных болезней и организации ветеринарного здравоохранения, лидер коалиции «Единое здоровье» (Армения) Григор Григорян.
Начало беседы опубликовано накануне, 24 марта — Третья мировая война уже началась, и ее оружие — биологическое: интервью.
— В своих публичных выступлениях вы неоднократно высказывали беспокойство относительно биологической безопасности Армении. Чем оно обусловлено?
— Мое беспокойство было и остается обусловленным, в первую очередь, уровнем биологической безопасности Армении, и текущее беспрецедентное обострение глобальной эпидемиологической ситуации еще раз подтверждает, что мое беспокойство было и остается обоснованным.
— Что конкретно вас беспокоит с точки зрения уровня биологической безопасности в Армении?
— Коротко ответить на этот вопрос сложно, и чтобы понять суть проблемы необходимо обратиться к ее корням. До развала СССР, национальная система биологической безопасности в Армении и других советских республиках состояла из профильных научно-исследовательских институтов, служб и сети подведомственных им лабораторий, которые включали объекты особого назначения и режимные объекты. Финансирование этих объектов и направление их деятельности осуществляло государство.
После развала СССР, финансирование системы биологической безопасности во всех советских республиках сначала резко сократилось, а потом и вовсе почти прекратилось, однако она еще какое-то время продолжала функционировать по инерции, выживая за счет «остатков былой роскоши», а также приверженности специалистов.
В Армении эта ситуация усугублялась военным положением, экономической блокадой, а также чиновничьим грабежом и беспределом, которые царили в годы правления Левона Тер-Петросяна (первый президент Армении. — Ред.).
Из-за отсутствия электро- и газоснабжения в период с 1991 по 1996 гг., работа государственных механизмов санитарно-гигиенического, ветеринарно-санитарного и фитосанитарного надзора была подорвана, что привело к коллапсу национальной системы биологической безопасности.
После частичного восстановления подачи электричества в 1996 году, некоторые из этих государственных механизмов начали подавать признаки жизни, однако сама система биологической безопасности Армении продолжала оставаться в «коме» и была реанимирована только после прихода к власти Роберта Кочаряна в 1998 году.
— В чем это проявилось?
— Во многом. В первую очередь в существенном переоснащении материально-технической базы государственных механизмов санитарно-гигиенического, ветеринарно-санитарного и фитосанитарного надзора и пополнении специалистами, что позволило перезапустить национальную системы биологической безопасности.
Во-вторых, в установлении жесткого государственного контроля над деятельностью предприятий, программ и проектов имеющих прямое или косвенное отношение к биологической безопасности с целью обеспечения государственной безопасности, защиты суверенитета страны в этой сфере и недопущения деятельности, нарушающей положения международных конвенций, и договоров, ратифицированных Арменией к этому времени, и в первую очередь положения Конвенции от 1972 года о запрещении биологического и токсинного оружия.
— Что именно воспрепятствовало полноценному восстановлению системы биологической безопасности Армении?
— На то было несколько субъективных факторов, в том числе недостаточное финансирование научной деятельности, недостаток квалифицированных специалистов, отсутствие инфраструктуры, способной принять вызовы в этой сфере, обусловленные как биотическим и абиотическим, так и антропогенным влиянием.
Последний, по моему мнению, зрения сыграл ключевую роль в формировании этих вызовов в преддверии 21-го века и не только в Армении, но и во всем мире.
В этом контексте хотелось бы отметить, что 1998 год был знаковым — приход к власти Роберта Кочаряна в Армении совпал с изменением системного подхода к вопросу национальной безопасности и внешней политики в США.
Это изменение было отражено в документe под названием «Стратегия национальной безопасности: стратегия вовлеченности в международные дела и распространения демократии в мире», который был оформлен в июле 1994 года, и опубликован в окончательном варианте в октябре 1998 года под названием «Стратегия национальной безопасности США для нового столетия».
Как и в предыдущих стратегиях национальной безопасности США, значительное место в обеих версиях документа было отведено биологической безопасности.
Однако, я предполагаю, что в Армении, России и других республиках разваленного СССР мало кто обратил внимание, что в варианте документа от июля 1994 года говорилось о «поддержании демократии за рубежом», а в варианте документа от октября 1998 года — о «создании демократии в других странах».
На первый взгляд, нет отличия, но замена слова «поддержание» на «создание» знаменуют кардинальную трансформацию подхода к обеспечению национальной безопасности в целом, и к биологической безопасности в частности. Если бы в бывших советских республиках на эту деталь обратили внимание, и приняли бы надлежащие меры, то сегодня Армения имела бы суверенитет в области биологической безопасности, а Россия не была бы окружена биологическими лабораториями двойного назначения.
— Я считаю, указанные вами лаборатории, которые являются элементами программы США по уменьшению биологических угроз, известной также как «программа Нанна-Лугара», являются компонентом той самой «Стратегии национальной безопасности США для нового столетия», который реализуется на региональном уровне Агентством по уменьшению угрозы Министерства обороны США посредством сети медико-биологических лабораторий, имеющих двойное назначение.
Имеющиеся данные позволяют предположить, что несмотря на все заверения США о том, что программа нацелена исключительно на защиту здоровья, практически во всех странах, которые вовлечены в ее реализацию, деятельность так называемых «лаборатории США» окутана тайной, что вызывает страх, недоверие и протесты местного населения из-за участившихся вспышек различных заразных болезней, в том числе таких, которые ранее в этих странах не регистрировались.
В десятках таких стран население требует приостановить деятельность этих лабораторий, однако только в единицах, таких как Индонезия, правительство сделало это, исходя из соображений государственной безопасности.
Я считаю, что правительство Индонезии приняло правильное решение, так как подозреваю, что программа США по уменьшению биологических угроз имеет прямое или опосредованное отношение почти ко всем эпизоотиям, панзоотиям, эпидемиям и пандемиям инфекций в мире на протяжении последних 20-и лет.
О сомнительной деятельности программы США по уменьшению биологических угроз знают во многих международных организациях, но предпочитают молчать исходя из различных соображений, а большинство международных СМИ, которые сегодня умело подогревают панику вокруг текущей пандемии нового коронавируса COVID-19 обвиняя в ней Китай, и вовсе обходят эту тему стороной, или демонстрируют предвзятое отношение.
Самый свежий пример — массовая гибель людей в деревнях вдоль границы Сомали и Эфиопии от неизвестной болезни, симптомами которой являются лихорадка, опухание всего тела и кровотечение из носа и рта.
Обе страны вовлечены в реализацию программы США по уменьшению биологических угроз, однако их профильные службы не могут ни предотвратить гибель людей от этой неизвестной болезни, ни диагностировать ее.
В этой трагедии заслуживает внимание многое, в том числе и то что погибает население деревень, расположенных в окрестностях бассейна Огаден, где китайская компания Poly-GCL с 2014 года занималась поиском нефти и газа, и в 2020 году собиралась начать их коммерческую добычу.
По имеющимся данным, гибель людей в этих деревнях от неизвестной болезни началась в феврале текущего года и на сегодняшний день уже погибло больше 2000 человек.
Как международные организации, так и почти все международные СМИ молчат об этом, а отдельные издания в своих редких и скупых публикациях на эту тему уже обвиняют Poly-GCL в отравлении людей.
— Вы считаете, что подобный сценарий возможен и в Армении?
— После вспышки пандемии коронавируса COVID-19 и последующего за этим развития геополитических событий, я уже ничего не исключаю, особенно если учесть, что США недавно выделили 2 млн. долларов на изучение стран бывшего СССР и что регион Закавказья входит в зону стратегических и «жизненно важных интересов» США.
Как и в других регионах, деятельность программы США по уменьшению биологических угроз на территории Закавказья продолжает оставаться непрозрачной и не освещается должным образом.
Имеющиеся данные позволяют предположить, что в Закавказье реализация этой программы до сих пор ограничивалась биологической разведкой, изучением особенностей организма местного населения и эндемичной фауны, а также проверкой свойств возбудителей определенных заразных болезней среди животных и человека, с помощью спорадических, а в отдельных случаях и эпидемических или эпизоотических вспышек.
Что касается Армении, то я считаю, что она, напрямую подвержена угрозам, исходящим от этой программы, особенно если учесть отношения и географическую близость к Ирану, стратегическое союзничество с Россией и политику, которую проводят США в отношении этих стран.
На территории нашей страны уже регистрировались очень подозрительные спорадические вспышки инфекции, возбудители которых известны как агенты биологического оружия, однако информация об этом искусно маскировалась или замалчивалась.
Более того, в сети уже доступны отдельные документы, содержание которых свидетельствует о прямом давлении партнеров программы на профильные государственные организации Армении.
Если подлинность этих документов подтвердится, то это будет означать, что система биологической безопасности Армении находится под прямым внешним управлением.
Я начал поднимать с 2012 года, когда осознал, что здоровье людей и животных на территории Армении и Арцаха может быть подвержено риску или принесено в жертву в качестве компонента амбициозных геополитических планов другого государства.
Осознание этой опасности пришло параллельно с пониманием того, что Армения, по сути, утратила свой суверенитет в области биологической безопасности. Эта утрата поставила под удар всю систему безопасности нашей страны, даже несмотря на стратегическое военное союзничество с таким могучим в военном отношении государством, как Россия.
— Каким образом Армению вовлекли в программу США по уменьшению биологических угроз?
— Это имеет свою предысторию. Начальная фаза американо-армянских государственных отношений заключалась в оказании гуманитарной и финансовой помощи Армении и Арцаху (историческое название Нагорно-Карабахской Республики, НКР. — Ред.).
Вы знаете, что в США проживает вторая по численности армянская диаспора в мире и что США были одним из первых государств, которые признали независимость Армении после развала СССР и вначале 1992-го года, открыли в столице Армении самое крупное по численности сотрудников посольство, и начали предоставлять Армении гуманитарную помощь в рамках различных проектов и программ.
Эта помощь была нужна Армении, которая, еще не оправившись от разрушительного землетрясения 1988 года, попала в экономическую блокаду, из-за помощи Арцаху в освободительной войне.
В том же 1992 году, в США вступили в действие поправки к «Акту в поддержку свободы», которыми категорически воспрещалась какая-либо поддержка Азербайджана и разрешалось воплощать в жизнь принятую тогда же резолюцию по оказанию финансовой помощи Арцаху.
В конце 1997 года Конгресс США принял аналогичный законодательный акт, предусматривавший выделение Армении и Арцаху дополнительной финансовой помощи в размере 12 млн долларов.
Кроме того, по инициативе двух конгрессменов — демократа Френка Паллоне и республиканца Эдварда Портера — в Конгрессе США была основана группа под названием «Armenian Cauccus», ныне объединяющая в своих рядах более полусотни влиятельных американских политиков.
В годы правления Левона Тер-Петросяна, Армения поддерживала традиционно добрые союзнические отношения с Россией, что было продиктовано как братскими отношениями русского и армянского народов, так и соображениями безопасности.
Именно исходя из этих соображений, в эти годы был заложен фундамент военного сотрудничества между Арменией и Россией, в виде долгосрочного присутствия на территории республики контингента Вооруженных сил РФ, дислоцированного на 102-й базе в городе Гюмри.
В остальных же жизненно важных сферах Армении, в том числе гуманитарных и экономических, США занимали ведущее положение, благодаря чему в страну проникли также финансируемые США различные религиозные и правозащитные организации, которые при поддержке властей начали активно действовать, лоббируя интересы США в различных сферах, в том числе здравоохранения и сельского хозяйства.
К 1998 году, эти организации уже успели пустить корни в Армении, однако к моменту отстранения Левона Тер-Петросяна от власти, они еще недостаточно окрепли, и поэтому их влияние на принятие политических решений и политические процессы в стране было незначительным.
— А какие международные фонды и НПО были задействованы в области биологической безопасности?
— Насколько я знаю, в годы правления Левона Тер-Петросяна международных фондов или НПО напрямую в этой области задействовано не было.
Однако в 1999 году в Армянской сельскохозяйственной академии начал функционировать департамент «Агрогитаспюр», который финансировался Министерством сельского хозяйства США и оказывал техническую помощь фермерам, агрономам и ветеринарам в решении различных проблем, в том числе в борьбе с болезнями и вредителями.
В 2005 году, департамент «Агрогитаспюр» был трансформирован в «Центр агробизнеса и развития сельских районов (CARD)», который финансировался Министерством сельского хозяйства США и Агентство США по международному развитию (USAID).
CARD начал помогать фермерам и агробизнесу в производстве и маркетинге продуктов питания и создавать рабочие места, обеспечивающие устойчивые источники дохода для сельского населения, которые значительно влияют на бедность.
Наряду с этим, CARD значительно расширил свою деятельность в области ветеринарной медицины и начал сотрудничать с международными организациями, вовлеченными в борьбу с болезнями животных.
В области борьбы с болезнями человека, лидирующую роль играл Центр США по контролю и профилактике заболеваний (CDC).
Я считаю CARD и CDC основными подготовителями, посредниками и проводниками Армении в программу программы США по уменьшению биологических угроз.
В годы правления Роберта Кочаряна, Армения, тесно сотрудничала с США, ЕС и другими донорами в сферах здравоохранения и сельского хозяйства, которые в то время считались основными в контексте биологической безопасности, однако без видимого ущерба для суверенитета национальной системы биологической безопасности.
Все это время главным локомотивом процесса развития двусторонних армяно-американских отношений были торгово-экономические связи, однако после Грузии в реализацию своей программы по уменьшению биологических угроз в регионе, США попытались вовлечь в эту программу и Армению, используя экономические «приманки».
Так, например, при активном посредничестве США, МВФ, Всемирный Банк и другие международные финансовые институты начали осуществлять в Армении комплекс долгосрочных кредитных и грантовых программ.
США упразднили соответствующие поправки Джексона-Вэника, запрещавшие продажу высоких технологий и в 2004 году, присвоили Армении статус страны с кем у них «постоянные нормальные торговые отношения».
И несмотря на такой соблазн, у тогдашнего руководства страны хватило мудрости, политической воли и мастерства для проведения комплементарной политики без вовлечения в эту программу, так как оно осознавало, что вовлечение в эту программу не могло не сказаться на дальнейшем развитии стратегического партнерства Армении и России.
— Когда Армения потеряла суверенитет в области биологической безопасности?
— Я не могу сказать, когда именно, но точно могу сказать, что ситуация с суверенитетом национальной системы биологической безопасности Армении начала меняться после прихода к власти Сержа Саргсяна в 2008 году.
Я считаю, что ключевую роль в этом сыграли события 1-го марта 2008 года (Армянская оппозиция во главе с первым президентом Левоном Тер-Петросяном, который баллотировался на президентских выборах 19 февраля 2008 года и проиграл их Сержу Саргсяну, тогда проводила в центре Еревана митинги, выражая недовольство официальными итогами голосования, акции протеста вылились 1—2 марта в беспорядки, погибли десять человек, около 200 получили ранения. — Ред.), которые по моему глубокому убеждению были репетицией кровавых событий на Украине в феврале 2014-го года.
Я также считаю, что суверенитет национальной системы биологической безопасности Армении был если не основным, то одним из главных требований США в обмен на сдержанную позицию относительно событий, последовавших за его избранием президентом Армении (Сержа Саргсяна. — Ред.) и закончившихся трагическими событиями 1 марта 2008 года.
Я не знаком с деталями этого торга, но знаю, что сразу же после инаугурации Сержа Саргсяна, между США и Арменией стартовали существенные переговоры по присоединению к программе по уменьшению биологических угроз.
Уже в начале 2008 года, в Армении было создано Министерство чрезвычайных ситуаций (МЧС), которое должно было быть ответственным за реализацию программы в Армении, и если не ошибаюсь, в начале 2009 года, МЧС Армении и Пентагон уже заключили соглашение «О сотрудничестве в сфере предотвращения распространения технологий производства, патогенов и испытания биологического оружия».
