После того, как премьер-министр Армении Никол Пашинян в конце мая нынешнего года анонсировал широкомасштабные реформы судебной системы и объявил о начале "второго этапа революции", казалось, что во внутриполитических процессах страны наступила некоторая пауза.
Позиционная передышка завершилась
Про трансформацию "третьей власти" и возможные издержки и обретения на этом пути много писали и говорили, в Ереван приезжали маститые эксперты по "переходному правосудию". Но все это выглядело, как позиционная передышка, вполне объяснимая в канун летних отпусков. Было понятно, что просто переждать "второй революционный этап" не получится, но каких-то резких движений, которые радикально меняли бы расклад сил, не предпринималось.
Более того, в августе Пашинян встал перед непростой дилеммой — сохранение высокого рейтинга и народной поддержки или принятие непопулярного решения, продиктованного политической и экономической целесообразностью. Непосредственным поводом для этого стала ситуация вокруг Амулсарского золоторудного месторождения. Эта проблема, справедливости ради, досталась нынешнему кабинету министров по наследству от прежней власти. Но бремя решений теперь на команде Пашиняна.
Не будем здесь пересказывать всю историю вокруг Амулсара. Зафиксируем лишь, что она стала первым серьезным проявлением общественного недовольства властью, поднявшейся на волне "бархатной революции". Подчеркнем особо: не попыткой разрозненной и слабой оппозиции сыграть против Пашиняна, а именно общественным недовольством.
Однако с наступлением осени ситуация резко изменилась. В армянской внутренней политике наблюдается заметное оживление. И связано оно не с экономическими планами правительства (тем же Амулсаром) или решением сложных социальных проблем, а с судебной системой, а также силовым блоком армянской власти.
Мы наблюдаем, говоря языком фотографов, смену фокусировки. На первый план снова выходят суды. Но, скорее всего, "второй этап революции" затронет не только правосудие, но и правоохранительную сферу. И это, какие бы личные оценки мы ни давали шагам нынешней армянской власти, логично. Суд и правоприменение – два сообщающихся сосуда. И лояльность судов (или, напротив, нелояльность) будет плохо сочетаться с противоположной позицией полицейских или сотрудников служб безопасности. Для любой власти такая какофония представляет опасный вызов.
Споры о Конституции: не только право, но и политика
Далее: 4 сентября Конституционный суд республики принял решение по поводу правовых обстоятельств ареста второго президента Армении Роберта Кочаряна. Согласно постановлению высшей судебной инстанции Армении, была нарушена процессуальная норма, на которой основывалось данное решение. КС заключил, что эта норма противоречила Основному закону страны. И, по словам председателя Конституционного суда Грайра Товмасяна, оно должно было стать окончательным и не подлежащим обжалованию.
Наверное, если бы дело Кочаряна было гражданско-правовым или обычным уголовным кейсом, то слова руководителя КС Армении можно было бы считать "руководством к действию". Но вся эта история не в меньшей степени часть внутриполитической повестки. По мнению Пашиняна и его команды, нелояльность судебной системы новой власти является критически важным препятствием для позитивных изменений внутри страны. Первый же президент Армении — Левон Тер-Петросян — для них символическая фигура, связанная с трагедией 1 марта 2008 года. И наказание Кочаряна в этом контексте рассматривается как расчет с историей, начало политического обновления республики.
Поэтому, как только было обнародовано решение КС , стало ясно, что со стороны властей последует ответ. И ответ жесткий. Так, собственно, и произошло 16 сентября. С одной стороны, представители парламентского большинства от блока "Мой шаг" начали обсуждение досрочного сложения полномочий председателя Конституционного суда.
Спикер Национального Собрания республики (в недавнем прошлом вице-премьер правительства), один из наиболее близких соратников премьера — Арарат Мирзоян — заявил, что парламент как высший представительный орган власти, выражающий волю избирателей, не удовлетворен деятельностью высшей судебной инстанции страны.
Эту оценку предсказуемо поддержал Никол Пашинян, призвав на своей пресс-конференции задуматься о перспективах КС в целом. При этом по заявлениям и премьера, и спикера парламента видно, что и тот, и другой, как минимум риторически, пытаются балансировать между политической целесообразностью и правовыми аргументами.
Сколько бы ни позиционировал себя Пашинян как народный лидер, революционный трибун и яркий оратор, он до сего момента никогда не игнорировал полностью юридическую аргументацию. Так было и при роспуске прежнего состава парламента, где доминировали республиканцы, и во время кампаний по выборам нового Национального Собрания и Совета старейшин Еревана.
Нетрудно предположить, что в отношениях с судейским корпусом (намного жестче спаянным корпоративной этикой, чем депутаты) и правоохранителями правовую логику (или хотя бы некоторые ее элементы) будет трудно выдержать до конца. И это на будущее создает и проблемы для новой власти, и непростые коллизии.
Ванецян — новый политик?
Заметим, что риторический "дуплет" со стороны власти по поводу перспектив КС совпал с еще одним знаковым внутриполитическим событием. В тот же день, 16 сентября президент Армении Армен Саркисян подписал указ об освобождении Артура Ванецяна с должности руководителя Службы национально безопасности (СНБ) республики.
Впрочем, этот "экспромт" не был таковым в полном смысле этого слова. Уход Ванецяна обсуждался в СМИ и социальных сетях и ранее. Тем паче, что в сегодняшней Армении не президент, а премьер является ключевой фигурой, принимающей решения. Между тем, его разногласия с Ванецяном не были особым секретом. Следует сразу оговориться. После отставки главы СНБ появились комментарии, в которых он представлялся едва ли не как "агент старой власти", силовик, противостоявший "либералам-западникам", чье влияние с его уходом резко усилится.
Наверное, не стоит упрощать и сводить всю проблему к якобы противостоянию "национально ориентированных кадров" и "безродных космополитов". Схема удобная, спору нет, но многое не объясняющая! Особенно на фоне карабахских заявлений Пашиняна, коим мог бы позавидовать любой геополитический "традиционалист".
На примере Ванецяна мы видим интересный парадокс любой революции, даже "бархатной". Экс-глава СНБ как условный военспец сделал немало для новой власти. И его роль в том же деле Кочаряна (и антикоррупционных процессах в целом), и заступничество за него Пашиняна после скандальных утечек информации красноречиво говорят об этом.
Но старые дилеммы по поводу темпов революционных трансформаций и возможной методики их реализации привели Ванецяна в оппозицию. И не исключено, что в скором времени мы еще услышим про экс-главу СНБ как политика. И ему будет что предъявить избирателю уже как самостоятельному игроку. Борьба с коррупцией – неплохой брэнд. При этом видеть в нем возможного политика-реставратора как минимум проблематично.
Создание в Армении новой широкой коалиции, нацеленной уже против действующего правительства (включая и "старые кадры") возможно. Но оно зависит не только от потенциальных ее участников, но и от новой власти, ее действий, успешности в деле изменений судебной и правоохранительной системы.
Новая повестка определяется
Подведем некоторые итоги. За время позиционной паузы, выпавшей на период между объявлением "второго этапа революции" и нынешним сентябрьским оживлением армянской политики, произошли некоторые важные вещи. Появились поводы для общественного недовольства новой властью.
На фоне незавершенного "дела Кочаряна" это создавало серьезные проблемы для правительства, прежде всего утрату инициативы. Своими действиями по продвижению изменений внутри судов и силового блока власти в определенной мере эту инициативу вернули, повестку дня удалось переключить на тему "расчетов с проклятым прошлым". Но неумолимо формирование новой повестки. Кочарян Кочаряном, но появляются новые фигуры, представляющие уже тех, кто работал в пашиняновской команде, но покинул ее. Выходят на первый план и вопросы, которые уже не спишешь на прежних президентов.
При этом, с одной стороны, практически все ведущие политики Армении, имеющие претензии друг к другу, не оспаривают особой роли, которую играет Москва в экономической жизни и особенно безопасности страны.
Но, с другой стороны, переделка судейского корпуса и силового блока – материи слишком важные, чтобы пускать это дело на самотек. В случае с невниманием к НПО, "мягкой силе" и правозащитной деятельности такой сценарий уже привел к плачевным результатам.
Думается, учитывая высокий уровень кооперации между российскими и армянскими коллегами по вопросам национальной безопасности, понимание и эффективная помощь в этих вопросах со стороны России крайне важны сегодня.
