Мы начали эту беседу в Facebook, но продолжаю я ее в ЖЖ только потому, что Facebook текста такого объема не выдержит. Не предусмотрен он для этого...
Для того, чтобы яснее было, о чем я говорю с Евой Саркисян – большой умницей, собеседницей, с которой я не спорю, а именно беседую, – приведу отрывок из ее коммента к моему замечанию, касающемуся вопроса что делать с зданиями, которые нам по разным параметрам не нравятся.
Скажу еще раз: мы с Евой во многом согласны. Я бы не хотел рассматривать этот разговор в категориях спора.
Вот что написала Ева:
"… снесение зданий, которые функционально, идеологически, эстетически не соответствуют настоящему и его требованиям, для меня в принципе приемлемо, весь вопрос в том, кто это решает и на основе каких аргументов".
"Знаете, я думаю, что люди вообще и мы армяне в частности, слишком неадекватно и неконструктивно, не созидательно привязаны к прошлому, к истории, к памяти".
"Надо уметь выбрасывать изношенную любимую одежду, в которой, например, встретил первую любовь, билеты и программки с выставок и концертов, на которые вместе ходили. Дворы нашего детства это дворы не нашего, а уже чужого детства, они могут меняться, город, в котором мы росли и который стал координатной системой нашего мировосприятия не должен удерживать свой облик только для того, чтобы у нас не распалась система мировосприятия".
"Да, он стал нашей точкой опоры в жизни, но если он – город – не будет меняться, подстраиваться под реальность, он уже никогда не станет точкой опоры для новых поколений".
Давайте сначала рассмотрим вопрос в целом: приемлемо ли снесение "устаревших" зданий.
Я не считаю, конечно, что все здания города должны стоять вечно (получилось в рифму, но непреднамеренно). Какие-то строения так или иначе уходят, уступая место другим, более современным и нужным. Вопрос в том, что я не согласен со всеми категориями, выдвинутыми Евой.
Начнем сначала, с функционального соответствия настоящему времени.
Если бы критерий функциональности был важен, то до нас не дошли бы здания санктпетербургского Эрмитажа, парижского Лувра и даже построенного относительно недавно (по сравнению с этими дворцами) нью-йоркского Метрополитен-музеума.
Ведь ни одно из этих зданий функционально не соответствует требованиям и стандартам современного музейного дела. Но вместо того, чтобы их сносить и на этом месте строить новые здания, владельцы и архитекторы бережно их ремонтируют, чтобы привести к современному состоянию.
Также функционально не соответствовали современным требованиям здание Большого театра в Москве, Мариинского в Петербурге (да и ереванский оперный театр тоже не очень…). Только, вот, здания московского и петербургского театров не снесли, а реставрировали, а насчет ереванского здания пока ничего не говорится.
Получается, что функциональность, особенно когда речь идет о крупных общественных зданиях, не оправдывает их снесения.
Не оправдывает снесения и идеологическая наполненность зданий. Ведь если бы было так, то, было бы снесено здание германского Бундестага, не существовало бы сегодня Кремлевского дворца съездов или, скажем, здания ЦК компартии Литвы (арх. Март Порт). Да и зачем далеко ходить? В Ереване в здании Дома политпросвещения им. Шаумяна сегодня расположен Американский университет, в здании ЦК КП Армении – парламент… Получается, что идеология не "прикреплена" к зданию, а те же самые стены могут обслуживать разные идеологии.
Перейдем к эстетике. Скажу сразу: я считаю, что здание кинотеатра "Россия" в Ереване – эстетически совершенно неприемлемо. Не будем уходить в детали, но, при всем моем уважении к авторам, эстетически оно не получилось. Не вписалось в Ереван. Но я считаю, что его обязательно надо сохранить. Без него трудно – если не невозможно – говорить о развитии Еревана, о становлении его архитектуры, его облика.
Собственно, если бы мы говорили о возможности сноса зданий по эстетическим принципам, то, представь, как бы в эпоху ренессанса разобрались с готическими зданиями, во времена барокко – с дворцами ренессанса, с наступлением ампира, по этой логике, должны были бы начать разрушать здания барокко и классицизма, а конструктивисты должны были скинуть с корабля современности все предыдущие эпохи как не соответствующие современным требованиям.
Ничего этого, слава Богу, не случилось.
Получается, что ни один из перечисленных тобой критериев, также как и все три вместе, не может быть основанием для сноса общественных зданий, значимых для городов.
Теперь давай поговорим об изношенной одежде.
Это, как мне кажется, неверное сравнение. Вернее было бы сравнивать здания с предметами мебели, а не с одеждой. Особенно, если мы сравниваем город с домом, в котором живем. А когда мы говорим о предметах мебели, то, выбрасывая старый буфет, мы не просто избавляемся от устаревшей деревянной конструкции.
Мы выбрасываем буфет, который сделал для моего прадеда столяр-мастер Сурик с соседнего квартала. Мы выбрасываем буфет, в который прабабушка прятала от детей конфеты, а бабушка – похоронки на мужа и брата, не вернувшихся с фронта. Мы выбрасываем тот самый предмет мебели, в который заглядывали сами, чтобы найти там кусочек мармелада…
А что мы получаем взамен? Румынскую стенку мы получаем. Стенку, у которой нет истории, которая не несет с собой воспоминаний. Собственно, ничего не несет… Можно, конечно, говорить о том, что она будет нести воспоминания для наших детей, когда они вырастут. Но, таким образом, мы лишаем наших детей всей семейной истории.
А может, правда, пусть растут без нее?
Наверно, теперь как раз и пришла пора поговорить об истории и о нашем отношении к ней.
И снова в главном я с тобой согласен: надо двигаться вперед. Надо думать о будущем и идти в будущее.
Вопрос в том, как идти, и как должно это движение транслироваться в архитектуру.
Конечно, если постоянно сносить одни дома и строить на их месте другие, в будущее мы не придем, потому что через какое-то количество лет будут снесены вновь отстроенные, чтобы на их месте поставить ультрановые, которые, в свою очередь, тоже будут снесены, когда появятся мегановые. Это не выход.
Развитие центробежное, когда с приходом новой эпохи, новых мыслей, строятся новые здания на новом месте, – оно, конечно, выглядит более привлекательно, но и оно не вечно – в какой-то момент новые места исчерпают себя, и надо будет снова что-то делать.
Есть такая закономерность у нашего общества: мы не видим время как нечто, двигающееся линейно, в одном направлении. Прошлое для нас так же реально, как и будущее. Мы пробуем жить во все времена одновременно – так, как будто сейчас еще существует Армения Тиграна Великого, и Армения эпохи расцвета Ани, и Армения, разорванная между Османской и Российской империями.
Мне кажется, что, снося общественные здания, мы как бы утверждаем свою такую "жизнь во все времена". Истории нет – есть только современность. А то, что напоминает нам об истории, как буфет, сделанный варпет-Суриком, должно идти на свалку.
И снова приходит проблема румынской стенки.
Собственно, выйди на улицу, посмотри на город – и ты увидишь целый ряд таких "стенок". А количество "буфетов", сработанных, может, и не самым современным образом, но индивидуально, с любовью и преданностью… Их все меньше. И это трагично.
Что же делать?
Если говорить о сегодняшнем Ереване, то, как мне кажется, надо спорить. Не сносить, а спорить – о роли Таманяна, о национальном в архитектуре, о "децентрализации" города… И так далее – я об этом писал, не хочу повторяться.
В целом, Ева, ты молодец. Ты поднимаешь вопросы и бьешь прямо в точку. Это очень важно. Давай беседовать дальше, как мы беседовали в лондонских кофейнях. Мне это нравится.
